Сара махнула рукой в сторону камина, чтобы разжечь огонь. Мгновение я помолчала, прислушиваясь к потрескиванию пламени.
– Ты в порядке?
Она пожала плечами:
– Буду в порядке.
Поднявшись, я на секунду замерла, но все же села рядом с ней. Сара вздохнула, забралась с ногами на диван и, не глядя на меня, положила голову мне на колени.
– Расскажи мне что-нибудь.
– Что ты хочешь услышать?
– Все что угодно. Расскажи… Не знаю. Расскажи мне, как бы выглядела твоя идеальная школа, если бы ты могла создать ее с нуля.
Я говорила несколько часов, плавно переходя от одной темы к другой и заполняя молчание Сары историями, которые она слышала раньше.
Было уже за полночь, когда я оставила ее спящей на диване, а сама отправилась искать Джеймса.
Увидев свет в его комнате, я настойчиво постучала в дверь, однако Джеймсу потребовалось немало времени, чтобы открыть мне. Я ожидала снова увидеть его пьяным или полуголым, но ошиблась.
– Айлин.
Джеймс оглядел меня с ног до головы, и что-то, должно быть, подсказало ему, что ничего экстренного не произошло. Он вздохнул и, прихрамывая, вернулся в комнату, оставив дверь открытой. Он тут же направился за бутылкой виски, и я заметила, что все кончики пальцев у него на руках перебинтованы.
– Что произошло? – спросила я, закрывая за собой дверь. – Это сделала Микке?
Джеймс повернулся и посмотрел мне в глаза. Я привыкла, что он избегал моего взгляда, но не позволила его вызывающему поведению меня запугать.
– Нет, это не Микке. Просто у меня произошел обмен мнениями в таверне.
Я нахмурилась, наблюдая, как он неспешно потягивает виски. Я подошла к нему и взяла его лицо в руки, чувствуя, как опух подбородок под его бородой. Джеймс не отводил взгляда, будто бросал мне вызов, ожидая критики или упрека.
Вздохнув, я отпустила его лицо и налила виски. Джеймс опустился на диван, крепко сжимая бедро. Я села рядом с ним и поставила стакан на тумбочку.
– Чем я могу тебе помочь?
Джеймс рассмеялся:
– Я не тот, кому нужна помощь.
Я закусила губу, пытаясь разгадать его настроение, понять, что именно на него повлияло. На этот раз я решила, что лучший способ узнать это – спросить напрямую:
– Что случилось, Джеймс? Почему ты решил отдалиться от Сары?
Он провел рукой по бороде, несмотря на боль, которую наверняка доставлял ему этот жест, и мгновенно опустошил стакан.
– Потому что это уже не весело, – ответил он мне, снова подливая себе виски.
– Вот так просто, без объяснений?
– Так будет лучше.
– Для кого?
– Для всех.
Я фыркнула и сделала глоток из своего стакана.
– Ну что ж, хорошо. Вам виднее. Я вот, к примеру, не понимаю, как можно быть с кем-то так долго и при этом ничего не чувствовать.
Сделав еще один глоток, я снова поставила стакан на тумбочку. Вздохнув, я откинулась на спинку дивана и повернулась к нему. Джеймс нервно кусал костяшки пальцев, и через мгновение я вдруг заметила, как его глаза наполнились слезами. Я почувствовала себя невероятно глупой.
– Джеймс…
Я протянула к нему руку, но он вскочил на ноги и отпрянул от меня.
– Нет, – сказал он. – Не надо.
– Что «не надо»?
– Не надо смотреть на меня так, когда я единственный, у кого хватает смелости поступать правильно.
– О чем ты говоришь?
Ничего не понимая, я снова выпрямилась.
– О том, что это больше не игра, Айлин. Сара так же ясно, как и я, знает, чего хочет, и я не могу ей этого дать.
Сара всегда стремилась жить типичной северной жизнью: хорошая работа, крепкий брак, высокий статус при дворе. И простой наемник никогда бы не смог обеспечить ей ничего из этого.
– Люди меняются.
– Но я не хочу, чтобы Сара менялась, – яростно запротестовал он, впервые за наш разговор отведя взгляд. – Я не хочу, чтобы она привыкала видеть меня таким, каким видела ты, сломленным и… и…
Я подождала, пока он сделает глубокий вздох, сдерживая слезы.
– Я не хочу рушить ей жизнь. Потому что именно это ты делаешь, когда кого-то любишь. Ты жертвуешь собой ради других. И уходишь от них, если это необходимо. – И, снова посмотрев мне в глаза, он добавил: – А не так, как Лютер.
Ярость, с которой он это произнес, на несколько секунд лишила меня дара речи. Я нахмурилась, стараясь прийти в себя.
– Это несправедливо, – возразила я. – Ты же знаешь, что мы с Лютером должны быть вместе, хотим мы того или нет.
– Мои бабушка и дедушка тоже использовали это оправдание для всего, что… – Он замолчал на полуслове и на мгновение закрыл глаза, возможно погрузившись в воспоминания. – На самом деле, Лютер поступил бы точно так же, даже если бы у вас не было парной магии, – продолжал он. – Он настолько эгоистичен, что не может уйти от тебя и его не заботит, кого он подвергает опасности на пути к желаемому.
– Это бессмысленно, Джеймс, я и так была в опасности.
– Но не он.
От его слов у меня перехватило дыхание, и я не знала, что сказать. Джеймс сглотнул слюну и приподнял подбородок, словно провоцируя меня возразить ему.
– Ты не можешь оставаться в стороне от происходящего, но вместо того, чтобы самой бороться с Микке, ты прячешься за других, – бросил он мне, делая шаг вперед. – Сначала за своего отца, потом за Лоудена, теперь за Лютера, за свою мать, за друзей… Знаешь что? – добавил он, переводя дыхание. – Вы друг друга стоите.
Долгое время я молча смотрела на него, наблюдая, как его грудь быстро поднимается и опускается.
– Кто бы мог подумать, – наконец ответила я, – что ты лучше всех нас.
Еще немного приподнявшись, я коснулась его руки и медленно потянула его к себе. Джеймс, чьи глаза снова были полны слез, повиновался и сел рядом.
Я видела, как крепко он стиснул зубы, пока по его щекам стекали слезы. Снова наполнив оба стакана, я залпом осушила свой и положила голову ему на плечо. Мои веки отяжелели от алкоголя.
Я позволила ему немного поплакать в тишине, пока он не пришел в себя и снова не взялся за свой стакан.
– Прости, – пробормотала я.
Он поднял руку, чтобы я могла прижаться к его груди, и обнял меня.
– Все мы – одна чертова катастрофа, – ответил он, распуская мои волосы и перебирая пальцами пряди.
– Лютер тоже любит так делать. Прикасаться к моим волосам. Но с ним это не так… – я замолчала, подбирая слова, – не так просто.
С Лютером я не чувствовала себя так спокойно, как с Джеймсом. С ним не возникало никаких сомнений, никаких вопросов, никаких ожиданий. Но в то же время того, что мы ощущали друг к другу в тот момент, было недостаточно.
– Ты влюблена в него?
Я почувствовала, как несколько раз с силой стукнуло сердце Джеймса, прежде чем дала ответ.
– Думаю, что да. Я думаю, что мои чувства к нему не связаны с магией.
– Но ты по-прежнему сомневаешься?
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула, теребя между пальцами пуговицу на рубашке Джеймса.
– Не знаю… точнее, не знаю, сомневаюсь ли я. Просто я боюсь ошибиться. Я… знаешь, я не такая, как Сара или ты. Я встречалась с Ноем, но ни разу ни к кому не испытывала ничего подобного. И все же… Что, если я никогда не буду полностью уверена? Что, если я не умею отличать магию от чувств?
Джеймс приподнялся и повернулся ко мне, взяв мои руки в свои.
– Айлин, никто, никогда не может быть уверен. По крайней мере полностью. Точно так же ты не знаешь, откуда берется магия и тем не менее используешь ее, имеешь собственные представления о ней, верно?
Я кивнула.
– То же самое и с людьми. Ты не можешь залезть в сознание других и с абсолютной уверенностью знать, что они чувствуют по отношению к тебе. Ты можешь только надеяться, что их чувства такие же настоящие, как и твои. У всех нас есть сомнения, но ведь мы не позволяем им встать у нас на пути.
Я закусила нижнюю губу, ощущая бинты Джеймса под своими ладонями и растекающийся по венам алкоголь.
– Важен не источник твоих чувств, Айлин, а то, что ты решишь с ними делать.
Я снова кивнула и потянулась погладить лицо Джеймса. Мои глаза наполнились слезами еще до того, как я заговорила.
– Я читала… читала в книге…
Я не могла продолжать. Джеймс взял мою руку и поднес к своим губам. В книге, которую он мне дал, рассказывалось о необычных случаях, о легендах. О родственных душах с парной магией, о тех, кто нашел друг друга в гуще сражения и ощутил, как их чары соединяются, когда они вонзили свой меч в тело противника. О тех, кто имел тройную магию, а не парную.
– Все было бы таким…
Легким. Разным. Сложным.
– …ненужным, – закончил он за меня, вытирая мои слезы.
Я глубоко вздохнула и прижалась щекой к его руке. Джеймс приблизился и на мгновение меня поцеловал.
– Мне жаль… мне жаль, что все так вышло. Мне жаль подвергать Лютера опасности, – пробормотала я ему в губы, зарывшись рукой в его волосы.
Джеймс, не открывая глаз, покачал головой:
– Не извиняйся. Я знаю, что это не так просто.
И нет, ничего не было.
24
На следующий день, вернувшись вечером с работы, Лютер так и замер на пороге наших комнат, подняв брови.
Пока он отсутствовал, я убрала всю мебель, надела южные брюки и собрала волосы в тугой пучок. Мне нужно было совершенствовать свое фехтование, а наших тренировок с Ноем не хватало.
– Добрый вечер, – поприветствовал он меня, закрыв за собой дверь.
Я покрутила плечами, опустив шпагу, с которой тренировалась.
– Привет-привет.
Лютер снял свой плащ и бросил его на стул, а я молча указала ему рукой на вторую шпагу, которую прихватила с собой. Улыбнувшись, Лютер стянул пиджак, засучил рукава рубашки и расстегнул первую пуговицу жилета.
Прежде чем встать в позу, он взял шпагу в руку и попробовал ее на вес. Я сделала глубокий вдох и начала атаковать, сконцентрировавшись в первую очередь на движениях своего тела, которые помогут мне отразить атаки Лютера и заставят его отступить. Он снова улыбнулся, отметив мой прогресс.