Я набрала воздуха в легкие и сделала большой глоток чая.
– Но это к лучшему, верно? Им незачем бояться, – наконец произнесла я.
Сара отвела взгляд в сторону.
– Меня беспокоит не страх – меня беспокоит их мнение.
Я не знала, что на это сказать, но Сара, кажется, и не ждала от меня ответа, потому что резко сменила тему.
– Кстати, о мнениях. Как там у тебя дела с… – она оглянулась, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, как будто этот разговор был опаснее предыдущего, – с твоим новым учителем?
Я пожала плечами и поставила чашку на стол:
– Хорошо.
Сара наклонилась ко мне, и солнечный свет отразился от ее рыжеватых волос, а маленькие кристаллы в прядях заиграли малиновым цветом.
– Политический комитет уже несколько раз разговаривал с ним, – тихо сказала она мне.
– О войне?
– А о чем еще? Поэтому его и помиловали.
Я провела пальцами по узору на своей юбке, снова и снова ощупывая его рельеф. Сара не сказала мне ничего нового, но я не переставала задумываться о том, какую роль Лютер Мур играет во всем происходящем. Что он знает о случившемся? Насколько он был замешан во все эти дела? Если его не сослали на Остров и он был одним из первых помилованных, не может же быть такого, что он сделал что-то по-настоящему ужасное? И все же у него была важная информация для Совета…
Стараясь больше не думать об этом, я попрощалась с Сарой, взяла портфель и пошла в кабинет моего преподавателя Джейн Дюрант. Я постучала в дверь с некоторой нервозностью, как всегда. Джейн была не только моим научным руководителем, но и одним из шести членов Совета Оветты, и, хотя она всегда относилась ко мне с симпатией, я не могла не робеть перед ней.
Мгновение спустя дверь открыла женщина с распущенными длинными седеющими волосами, одетая в простое оранжевое платье.
– Айлин! – воскликнула она, обнимая меня. – Как прошло лето?
– Очень хорошо, спасибо.
Я прошла в кабинет, и мы сели за ее стол. Я рассказала ей об успехах, которых добилась за последние несколько недель, о планах на следующий учебный год и о том, что уже весной я хотела защитить диссертацию и получить должность преподавателя.
– Сегодня у меня последнее обязательное занятие. Я еще не решила, буду ли заниматься дополнительно в течение года или полностью сосредоточусь на исследовании.
Джейн кивнула, возвращая мне листы.
– Ты уже нашла специалиста по северным техникам?
Я собрала свои бумаги, выровняв их по краешку.
– Да, мои бабушка и дедушка наняли Лютера Мура.
Джейн посмотрела на меня очень серьезно, а затем рассмеялась:
– Тебе преподает сам Лютер Мур?
– Пока что у нас было только одно занятие.
Джейн снова рассмеялась, но скорее недоверчиво, чем радостно. Она откинула с плеч свои роскошные густые волосы с проседью и еще раз серьезно посмотрела на меня.
– Вы уже обговорили все нюансы ваших занятий?
Я пожала плечами:
– Мы все обсудили.
– Будь осторожна с ним, Айлин. Лютер Мур – сложный человек.
Я хотела бы, чтобы в ее словах звучала лишь снисходительность, а не искренняя озабоченность, которой они в действительности были пропитаны.
Когда я вышла из дворца, Итан уже ждал меня с лошадьми. На нем были светлые сапоги и бриджи для верховой езды, а фиолетовый жилет подчеркивал его смуглую кожу.
– Спасибо, – сказала я, беря поводья.
Воспользовавшись лестницей, я удобно взобралась в седло, и мы направились к мосту, соединявшему дворец с деревней.
– С тобой все в порядке? – спросил меня Итан после недолгого молчания.
Я оглянулась, чтобы посмотреть на него:
– Со мной? Это я у тебя должна спросить.
Итан пожал плечами:
– Я уверен, что Клавдия сказала все это без какого-то умысла. Просто она ничего не знает, вот и все.
Он всегда старался всех понять, всегда всех оправдывал.
– Не уверена, достаточное ли это оправдание, – призналась я.
– Ну, для этого ты и работаешь, не так ли? Чтобы люди перестали игнорировать то, что происходит по другую сторону реки.
– А как насчет тебя? – я поменяла тему. – Над чем ты работал эти недели?
Итан рассказал мне о музыкальных шкатулках и других предметах, которые ему заказали в одном из деревенских магазинов. У него был дар создавать различные механические вещицы, хотя он не всегда понимал, как этот талант применять. Его родители не одобряли того, что он тратил свое время на что-то такое… создаваемое руками. Они считали это ниже его достоинства.
Я оставила Итана у магазина на главной улице Роуэна и проследовала к огромному зданию школы, расположенному в самой тихой части деревни. Я отвела лошадь в конюшню и улучила минутку, чтобы прогуляться по пустому саду, прежде чем войти.
Хотя я несколько раз приходила в качестве слушателя, чтобы изучить стили разных учителей, и уже помогала на отдельных занятиях, сегодня мне впервые предстояло провести урок по своей собственной учебной программе.
Я прошла по тихим коридорам в класс Алекса, учителя, который до переезда в столицу преподавал на Юге. Возможно, иностранцу было бы трудно отличить южных детей от северных, поскольку в Роуэне стиль одежды обычно более нейтральный, но, когда я вошла в класс, сразу поняла, что там больше детей с Юга.
– Это Айлин Данн. Сегодня она побудет с нами некоторое время.
– Добрый день!
Дети непринужденно поздоровались со мной, направляясь к своим партам, расставленным полукругом перед доской.
Когда я приехала в Роуэн, меня удивило, что дети всегда сидят за партами, а не за общими столами или просто на полу во время уроков. Я полагала, что так делали для того, чтобы не выделять какую-либо часть страны и привнести в преподавание определенную нейтральность. И лишь позднее я поняла, что в действительности тот, кто правил страной на данный момент, и определял, какой стиль преподавания будет в столице.
– Можешь начинать, – сказал Алекс, вручая мне мел, прежде чем взять стул и направиться в конец класса.
Я повернулась к доске и нарисовала наверху равносторонний треугольник. Затем разделила его на шесть меньших треугольников.
– Кто правит Оветтой? – спросила я у класса.
Дети заерзали на своих стульях, колеблясь. Одна из девочек постарше подняла руку:
– Президент Лоуден?
Я написала имя Лоудена в первом треугольнике на самом верху.
– А кто избрал президента Лоудена?
В этот раз ученики выглядели еще более неуверенными.
– Из кого избрали президента? – помогла я им.
– Из членов Совета Оветты, – тут же ответил мальчик. – Его избрали члены Совета.
– Верно. Чтобы стать президентом, нужно сначала стать членом Совета. Членов Совета шестеро: Сэмюэл Лоуден, Джейн Дюрант и Исел Эванс с Юга, Элейн Миррелл, Элоиза Сарджент и Адриан Тассе с Севера. – Я записала их инициалы, пометив буквой «Ю» тех, кто был с Юга, и буквой «С» – кто с Севера. – Все шестеро проголосовали за то, чтобы выбрать из них нынешнего президента.
– А их всегда шестеро?
– Да.
– Всегда трое с Юга, трое с Севера? – спросила другая девочка.
Я улыбнулась:
– Точно. И голос президента равен голосу каждого из членов Совета, поэтому они всегда должны приходить к согласию между собой по всем вопросам.
– Но… у президента больше власти, не так ли?
– У президента больше ответственности, – поправила я. – Он должен вносить предложения, и члены Совета обычно прислушиваются к его мнению, потому что для этого они его и выбрали, но в конце концов окончательные решения принимаются путем совместного голосования.
Я обвела взглядом класс, проверяя, следят ли дети за моим объяснением.
– Откуда твои родители? – спросила я у коротко стриженного мальчика.
– Из Луана.
– А кто правит Луаном? Кроме президента и Совета.
– Мэр Поэси, – быстро ответил он.
– Очень хорошо. Итак, у нас четырнадцать мэров на Севере и двенадцать мэров на Юге. Как тебя зовут?
– Хайме.
– Хайме, поможешь мне нарисовать еще треугольники?
Я дала мальчику кусочек мела, и он помог мне нарисовать треугольники для каждого из мэров, проставив в них буквы «Ю» или «С». Тем временем я продолжила спрашивать:
– Кто выбирает мэров?
Несколько человек ответили одновременно:
– Наши родители. Взрослые.
– Именно. Мэры избираются каждые четыре года всеми совершеннолетними гражданами, проживающими в определенной провинции. Вы тоже сможете голосовать, когда вам исполнится шестнадцать, – объяснила я им, заканчивая чертить треугольники. Я снова повернулась к детям. – И вы также сможете баллотироваться на выборах, если захотите стать мэром или членом Совета. Кто их выбирает?
Дети снова засомневались.
– Все совершеннолетние граждане Оветты?..
Я еще раз улыбнулась их сомнениям, поскольку это был вопрос с подвохом.
– Это так, – ответила я, рисуя маленькие точки под треугольниками, пока они не заполнили доску. – Итак, у нас есть Лоуден, избранный членами Совета, которые, в свою очередь, избираются гражданами Оветты. И у нас также есть мэры, которые избираются гражданами своих провинций. Но, если они плохо выполняют свою работу, они знают, что через четыре года их не переизберут. Таким образом… кто же тогда правит Оветтой?
– Граждане, – ответили дети.
Я улыбнулась и кивнула.
Хотелось бы, чтобы это было правдой. Хотелось бы, чтобы все было так просто и не имело значения, где ты родился, кто твои родители и насколько богата твоя семья. Но это тема для другого урока.
3
Когда я пришла в фехтовальный зал на следующее занятие, Лютер уже был там и задернул шторы, оставив на полу пару зажженных канделябров.
– Доброе утро, – поприветствовала я его, снимая куртку.
– Сегодня мы попробуем повторить то же упражнение, что и в прошлый раз, – сказал он мне нетерпеливо. – Чтобы проверить, было ли это просто везением новичка, или у тебя правда есть талант.