Мы дошли до лестницы, и я пропустила его вперед, хотя понимала, что все равно ничего не смогу предпринять, если это окажется очередной ловушкой.
– Мур знаком со мной целую вечность и знает, что я был влюблен в твою мать, когда мы были молоды. До того как она встретила твоего отца.
Я подняла на него удивленный взгляд и зацепилась носком ботинка за ступеньку, которая располагалась чуть выше остальных. Затем снова молча оглядела лестницу.
– В течение нескольких недель он меня проверял. Ни один из нас не доверял другому, особенно в делах, касающихся тебя, но в конце концов мы поговорили начистоту и я предложил ему свою помощь, чтобы связаться с твоей мамой на Севере.
– Значит, письма твоих рук дело?
Я решила, что настало время перейти с ним на «ты».
– Да. Есть кое-что более могущественное, чем ужас или обожание, которые Микке внушает людям.
– И что же? – спросила я, когда мы добрались до первого этажа.
– Деньги, конечно же. Я начал подкупать всех наемников и охранников, которых только мог. Они даже не подозревали, что я работаю против Микке, большинство из них считали, что я просто хочу быть в курсе всего, прознать ее секреты.
– И куда мы идем?
– В сады. Мур знает, что тебя схватили, и решил действовать до того, как тебя осудят за государственную измену.
– Что?! – воскликнула я, ускорив шаг. – Но… мы ждем…
– Свидетелей, я знаю. Они должны вот-вот прибыть.
– И они тоже твоя заслуга, – проговорила я.
– Неприкосновенность за их преступления и много денег для комфортной жизни в изгнании. От такого предложения очень трудно отказаться.
Продолжая идти быстрым шагом, мы вскоре очутились в садах. День стоял пасмурный, и люди собрались возле сцены. Мы слышали голоса издалека, но не могли разобрать слова.
– Я сделал все возможное, чтобы помочь тебе, – сказал Винсент, не замедляя шага. – Твоя мама заверила меня, что доверяет твоим взглядам, кроме того, ты сама говорила мне, что остаешься с Муром по собственному желанию, так что… Надеюсь, я не ошибся. И тебя не подвел.
Я покраснела, удивившись, что его все еще волновали мои отношения с Лютером.
– Нет, вовсе нет. Это… звучало довольно странно, когда ты сказал, что я могу обратиться к тебе, если мне что-то понадобится, – призналась я, – хотя я и была тебе благодарна. Но в этом не было необходимости. Я… я люблю Лютера.
Произнеся эти слова вслух, я запнулась, почувствовав себя несколько глупо, однако, как мне показалось, это был самый короткий способ все объяснить.
Когда мы подошли к толпе, Винсент повернулся, чтобы посмотреть на меня, и улыбнулся.
– Кто бы мог подумать, что дочь Алисии Тибо в конце концов остановит свой выбор на Муре?
Несмотря на обстоятельства, я не могла не улыбнуться ему в ответ. Мы пробирались вместе сквозь людей, пока наконец не оказались перед пустующей сценой.
Лютер стоял на площади вместе с членами Совета, Микке и моей тетей Андреа. Винсент закрыл меня спиной, не давая им меня увидеть. На секунду Лютер взглянул на нас.
В этот момент выступала Элейн Миррелл, энергично жестикулируя. При виде нее я почувствовала, как от злости у меня вспыхнул желудок. И подумать только, президент Лоуден ей доверял… Я отвела глаза в сторону.
– Сколько раз мы должны повторить всем, что нападение на члена правительства во время войны – это измена? – говорила она.
Среди людей, пробирающихся к нам, я заметила Джеймса и Сару.
– Мы пока еще не объявили войну Дайанде, – возразила Джейн Дюрант. – Мы продолжаем обсуждать…
– Здесь нечего обсуждать, – не повышая голоса, прервала ее Микке. Она говорила очень спокойно, так, словно скучала. – Как регент, я имею право объявить войну нашим врагам и принять необходимые меры для защиты Оветты – такие, какие сочту нужными. И именно это я и сделала.
Джейн Дюрант и Исел Эванс, советницы с Юга, с возмущением переглянулись. Миррелл, конечно, обо всем знала, но Элоиза Сарджент и Адриан Тассе постарались скрыть свое удивление.
К нам подошли Джеймс и Сара, и моя подруга взяла меня за руку, а Джеймс встал перед нами, пряча нас от посторонних глаз.
– Этого никто не отрицает, – сказала тетя Андреа, стоявшая рядом с Микке. – Но ведь всем ясно, что Айлин еще ребёнок и не понимает, что делает. Мур и Мактавиш месяцами использовали ее.
Не успела я среагировать, как Сара потянула меня назад, мотая головой так энергично, что прядь волос выбилась у нее из прически.
– Мура в ее возрасте уже изгнали со двора за военные преступления, – мягко вставила Микке.
Лютер сделал глубокий вдох и приподнял подбородок:
– Это не измена, ведь Оветту защищает не Айлин. Нас предала ты, Микке.
Та только драматично вздохнула:
– Я начинаю уставать от твоих обвинений, Мур. Где доказательства?
– Вот, – ответил Лютер и указал куда-то в сторону.
Люди расступились, пропуская вперед двух мужчин-северян в покрытых пылью пальто. За ними я увидела Итана и Ноя, явно измотанных. Мальчики тоже заметили нас и принялись пробираться к нам сквозь толпу.
Увидев двух наемников, Микке подняла брови, однако не выглядела слишком удивленной.
– Ну хорошо, и? – спросила она, засунув руки в карманы пальто.
– Моро и Эбботт пришли дать показания, – продолжал Лютер. – О том, как ты все организовала на Острове и как твои наемники совершали нападения якобы от имени Дайанды, чтобы Совет простил тебя и ты смогла вернуться ко двору.
Тучи закрыли солнце, еще больше омрачив этот день.
– Все уже слышали эту ложь, – возразила Миррелл. – То, что вы им заплатили, не делает их речи правдоподобнее.
– Мы готовы поделиться своими воспоминаниями с Советом, – объявил Моро.
Люди, собравшиеся в садах и хранившие до этого почти гробовое молчание, вдруг зашептались, их голоса слились в нарастающий гул. Микке сжала губы, и Миррелл вместе с моей тетей повернулись, чтобы на нее посмотреть.
– Это правда? – спросила Эванс сквозь раздававшиеся вдали раскаты грома. – Вы можете предложить воспоминания о своих преступлениях в качестве доказательства?
Моро кивнул, и я увидела, как Микке начала судорожно хватать ртом воздух.
– Вы можете это доказать? – вмешался Тассе. – Вы участвовали в каких-либо нападениях?
– Микке приказала нам пытать мэра Данна, когда…
Эбботт не успел закончить фразу, потому что Микке достала из карманов руки и одним движением перекрыла ему воздух. На всех ее пальцах блестели острые железные наконечники, тонкими цепями прикрепленные к запястьям.
– Ложь, – сказала Микке, когда в небе сверкнула молния. – И одно, и другое.
Моро отступил от нее, уставившись на Эбботта, который пытался избавиться от невидимых рук, сомкнувшихся вокруг его горла.
– Почему бы тебе не позволить нам самим это решить? – сказала Джейн, подойдя к ней. – Нам нужно только увидеть их воспоминания.
Микке сжала руку, и между ее пальцами заплясали крошечные искры, притянутые железными украшениями.
– Неужели вы не видите? Они работают на Дайанду.
Эббот кое-как смог освободиться от магии Микке.
– Ты приказала нам…
Микке не дала ему второго шанса. Она подняла руку и щелкнула пальцами, притягивая электричество из нависших над нами облаков. Послышался новый раскат грома, молния ударила в наемника, и тот безжизненно свалился на землю.
Лютер тут же заслонил собой Моро, а Винсент пересек площадь, направляясь к ним. Вдруг кто-то коснулся моего плеча, и я вздрогнула, но это оказался Итан.
– Идем со мной.
Я непонимающе посмотрела на него, но он потянул меня к главному входу в замок, а Сара с Джеймсом бросились к одному из боковых.
– Но Лютер…
– Ты ничем ему не поможешь, – сказал мне Итан, когда с неба полило как из ведра. – А мы должны разослать сообщения во все провинции. Надо предупредить их о том, что происходит.
Я последовала за ним внутрь, но, оказавшись в замке, когда голоса людей, находившихся в садах, стихли, я остановилась.
Итан повернулся ко мне, не отпуская мою руку.
– Эти наемники… – начала я, подыскивая слова. – Это они убили моего отца.
– Я знаю. Джеймс сказал нам об этом перед тем, как мы уехали.
Я несколько раз моргнула, осознавая его слова.
– Джеймс знал об этом?
Итан закусил губу:
– Айлин, нам нужен телеграф.
Я понимала, что он прав, что нам нельзя медлить, поэтому, кивнув друг другу, мы побежали в главную телеграфную комнату. Оказавшись там, мы обнаружили двух охранников, которые дежурили возле нее с самого прибытия Микке; они лежали связанные и без сознания.
– Ной, – объяснил мне Итан.
Я прошла с ним к одной из машин, и он начал нажимать на всевозможные рычаги и кнопки.
– Что ты хочешь, чтобы я сделала? – спросила я, понимая, что ничем не могу ему помочь.
– Следи, чтобы никто не пришел. А если кто-то придет, займись им.
Я кивнула, хотя он и не смотрел на меня, и повернулась к двери. Итан перелистывал страницы какой-то маленькой книжечки, что-то ища.
– Откуда Микке узнала о ретрансляторе? – спросила я.
– Должно быть, они следили за нами.
– За кем?
Он повернулся ко мне со странной улыбкой:
– За кем угодно.
Мне потребовалось мгновение, чтобы понять, о чем он говорит.
– Вы тоже возвращались?
– Ной точно возвращался, я чувствовал запах его одеколона в один из дней, когда туда заходил. И я сильно сомневаюсь, что Сара не посещала эту комнату хотя бы раз.
Я молча провела руками по мокрым от дождя волосам. Мы все были одинаково глупы. Но в то же время – отважны.
Некоторое время мы провели в тишине, слушая лишь непрерывное «клик-клик-клик» сменяющих друг друга клавиш. Я пыталась отделить свои эмоции от эмоций Лютера, угадать, где он находится и что делает, но из-за происходящего я не могла сосредоточиться.
По крайней мере, он живой и его не ранили – в этом я была уверена. Когда стук клавиш наконец стих, я повернулась к Итану:
– И что теперь?