Из погреба вылез мужчина с желтым рябым лицом, с мясницким тесаком в руках.
– Вас трое? Есть конина – на троих как раз хватит. Кляча была старая и жилистая, но мясо еще свежее.
– А хлеб? – спросила Бриенна.
– Сухари и черствые овсяные лепешки.
– Вот честное заведение, – усмехнулся Джейме. – Все трактирщики подают черствый хлеб и жесткое мясо, но не все открыто в этом признаются.
– А я и не трактирщик. Хозяина я похоронил на заднем дворе, и женщин его тоже.
– Это ты их убил?
– Стал бы я говорить про них в таком разе. – Мужчина сплюнул. – Скорее всего это сделали волки либо львы – какая разница? Мы с женой нашли их уже мертвыми и так понимаем, что дом теперь наш.
– А где же твоя жена? – спросил Клеос.
– Зачем это она вам понадобилась? – подозрительно прищурился мужчина. – Нет ее тут… и вас тоже не будет, коли ваше серебро окажется фальшивым.
Бриенна бросила ему монету. Он поймал ее на лету, попробовал на зуб и спрятал.
– У нее еще есть, – сообщил парень с арбалетом.
– Вот и ладно. Ступай, мальчик, вниз и принеси мне луку.
Парень вскинул арбалет на плечо, окинул гостей угрюмым взглядом и скрылся в погребе.
– Сын твой? – спросил Клеос.
– Просто мальчик, которого мы с женой приютили. У нас своих двое было, но одного убили львы, а другой помер от поноса. А у мальчика Кровавые Скоморохи убили мать. В наши дни нужно, чтобы кто-то сторожил тебя, пока ты спишь. – Мужчина указал тесаком на столы. – Можете присесть.
Очаг давно остыл, но Джейме все равно выбрал стул поближе к нему и вытянул под столом свои длинные ноги. Цепи сопровождали звоном каждое его движение. «Экий мерзкий звук. Скоро мое терпение лопнет, и я обмотаю цепями горло этой женщины – посмотрим, как ей это понравится».
Человек, который не был хозяином гостиницы, зажарил дочерна три огромных куска конины и подрумянил на ветчинном сале лук, что почти искупило черствые лепешки. Джейме и Клеос пили эль, Бриенна – сидр. Парень сидел чуть поодаль, на бочонке с сидром, держа на коленях заряженный арбалет. Рябой тоже налил себе кружку эля и сел рядом с ними.
– Что там нового в Риверране? – спросил он Клеоса, принимая его за главного. Тот взглянул на Бриенну, прежде чем ответить.
– Лорд Хостер плох, но его сын стойко обороняет броды на Красном Зубце от Ланнистеров. Там произошло несколько сражений.
– Теперь повсюду сражения. А вы далеко ли путь держите, сир?
– В Королевскую Гавань. – Клеос вытер сало с губ.
– Дураки же вы после этого, – фыркнул рябой. – Я слыхал, король Станнис стоит под самыми стенами города. Говорят, у него сто тысяч человек войска и волшебный меч.
Джейме скрутил цепь между запястьями, жалея, что не может разорвать ее пополам. «Показал бы я тогда Станнису, куда засунуть этот волшебный меч».
– На вашем месте я держался бы подальше от Королевского тракта, – продолжал рябой. – Там незнамо что творится – и волки тебе, и львы, и разные другие шайки, которые нападают на всякого, кто подвернется.
– На вооруженных людей этот сброд напасть не осмелится, – презрительно молвил сир Клеос.
– Прошу прощения, сир, но я вижу только одного вооруженного человека, который путешествует вместе с женщиной и пленником в цепях.
Бриенна мрачно уставилась на рябого. «Ох, не любит она, когда ей напоминают, что она женщина», – подумал Джейме и снова скрутил свою цепь. Холодное, твердое, неподатливое железо. Кандалы стерли ему запястья в кровь.
– Я собираюсь спуститься по Трезубцу до самого моря, – объявила женщина. – В Девичьем Пруду мы найдем лошадей и поедем через Синий Дол и Робби. Так мы сможем избежать самой гущи боевых действий.
Мужчина покачал головой.
– До Девичьего Пруда вам по реке не добраться. Милях в тридцати отсюда сгорела и затонула пара лодок, и Зубец мимо них еле-еле струится. В том месте разбойники подстерегают всех, кто пытается проплыть через завал; такие же места есть и ниже, у Россыпи и Оленьего острова. Лорда-молнию тоже в тех краях видели. Он переправляется через реку где хочет, туда и сюда, не сидит на месте.
– Что это за лорд-молния? – спросил Клеос.
– Лорд Берик, с вашего позволения. Его так прозвали за то, что он наносит удар внезапно, как молния с ясного неба. Говорят, будто смерть его не берет.
«Все умирают, если проткнуть их мечом», – подумал Джейме и спросил:
– Торос из Мира все еще с ним?
– Ага. Красный колдун. Говорят, он наделен волшебной силой.
«Ну что ж – он мог пить наравне с Робертом Баратеоном, а это почти сродни волшебству». Торос как-то сказал королю при Джейме, будто стал красным жрецом потому, что на красном винных пятен не видно. Роберт тогда заржал так, что оплевал элем шелковую мантию Серсеи.
– Я не хотел бы вмешиваться, – сказал Джейме, – но, возможно, Трезубец – не самая безопасная для нас дорога.
– Вот и я говорю, – согласился кухарь. – Если вы даже Олений остров минуете, не встретившись с лордом Бериком и его жрецом, остается еще Рубиновый брод. По моим последним сведениям, его держат волки лорда-пиявки, но эта новость уже устарела. Может, теперь там снова львы, или лорд Берик, или кто угодно.
– А может, и никого нет, – вставила Бриенна.
– Если миледи хочет рискнуть головой, чтобы в этом убедиться, я ей мешать не стану… только на вашем месте я бросил бы реку и двигался по суше. Если держаться подальше от больших дорог и прятаться под деревьями ночью… я, конечно, вам все равно не завидую, но авось и проскочите.
Женщина засомневалась.
– Нам понадобятся лошади.
– Они тут есть, – заметил Джейме. – Одну я точно слышал.
– Есть, – согласился хозяин. – Как раз три, будто нарочно, да только они не продаются.
– Еще бы, – не сдержал смеха Джейме. – Но все равно покажи их нам.
Бриенна нахмурилась, но рябой выдержал ее взгляд, не мигая.
– Показывай, – неохотно подтвердила она, и все встали из-за стола.
Конюшню, судя по запаху, давно уже не чистили. Кучи соломы и навоза, над которыми роились жирные черные мухи, высились повсюду, хотя лошадей было только три: бурый крестьянский коняга, древний белый мерин, слепой на один глаз, и резвая верховая кобылка, серая в яблоках.
– Не продаются ни за какие деньги, – объявил их предполагаемый владелец.
– Где вы взяли этих лошадей? – осведомилась Бриенна.
– Бурый уже стоял здесь, когда мы с женой пришли, как и тот, которого вы нынче съели, белый сам пришел как-то ночью, а кобылку мальчик поймал – она бегала на воле, под седлом и в уздечке. Сейчас покажу.
Седло, украшенное серебром, было когда-то расписано в розовую и черную клетку, но краска почти вся стерлась. Джейме не помнил, чьи это цвета, но пятна крови узнал без труда.
– Ну, хозяин не скоро за ней явится. – Он осмотрел ноги кобылы и пересчитал зубы у мерина. – Дай ему золотой за серую вместе с седлом, – посоветовал он Бриенне, – серебряного оленя за плуговую лошадь, а за мерина еще и приплатить бы полагалось.
– Не отзывайтесь с таким пренебрежением о вашей лошади, сир. – Женщина раскрыла кошелек, который дала ей леди Кейтилин, и достала три золотых. – Даю тебе дракона за каждую.
Рябой заморгал и протянул руку к золоту, но тут же убрал ее.
– Не знаю, право. На золотого дракона верхом не сядешь, если понадобится уехать, и не съешь его, если голод настанет.
– Можешь взять в придачу нашу лодку, – сказала женщина. – Будешь плавать на ней вверх или вниз, куда захочешь.
– Дайте-ка попробовать это золото на вкус. – Он прикусил каждую из монет. – Гм. Настоящее вроде бы. Значит, три дракона и лодка?
– Он тебя грабит, женщина, – беззлобно заметил Джейме.
– Нам понадобится еще и провизия, – сказала она, пропустив это мимо ушей. – Сколько сможешь дать.
– Есть лепешки. – Он зажал золотые в кулаке и потряс, блаженно улыбаясь их звону. – И копченая рыба, но за нее придется заплатить серебром. Постели у меня тоже не даровые – вы ведь, поди, на ночь захотите остаться.
– Нет, – тут же отрезала Бриенна.
– Женщина, – нахмурился кухарь, – ведь не поедете же вы ночью по чужой местности, да еще на незнакомых лошадях. Забредете еще в болото или который-нибудь из коняг ногу сломает.
– Ночь будет лунная, и мы без труда найдем дорогу.
Мужчина пораздумал.
– Ну, не серебром, так хоть медью заплатите за постели и теплые одеяла. Я путников не хочу от себя прогонять.
– По-моему, это честное предложение, – сказал Клеос.
– Одеяла у меня чистые. Жена постирала их, прежде чем уйти. Ни блошки не сыщете, слово даю. – Он снова потряс монетами и улыбнулся.
Сир Клеос явно соблазнился.
– Мягкая постель всем бы нам пошла на пользу, миледи, – сказал он Бриенне. – Отдохнув, мы будем ехать бодрее. – Он посмотрел на кузена, ища поддержки.
– Нет, кузен, женщина права. Нам надо сдержать свои обещания, а путь еще долог. Надо ехать.
– Но ты же сам говорил…
– Это было раньше. – «Тогда я думал, что гостиница пуста». – Теперь мой живот туго набит, и прогулка при лунном свете – как раз то, что мне надо. – Джейме улыбнулся женщине. – Но если ты не собираешься перекинуть меня через плуговую лошадь, как мешок с мукой, надо что-то сделать с этими железяками. Трудненько ехать верхом, когда у тебя лодыжки скованы.
Бриенна нахмурилась, взглянув на цепи, а человек, который не был хозяином гостиницы, почесал подбородок.
– Там на задах есть кузня.
– Покажи где, – сказала Бриенна.
– И чем скорее, тем лучше, – подхватил Джейме. – Слишком тут много лошадиного дерьма на мой вкус – еще вступишь. – Он многозначительно посмотрел на женщину, не зная, поняла ли она смысл его слов.
Он надеялся, что она и руки ему раскует, но Бриенна не оставила своих подозрений на его счет. Она разрубила пополам ножную цепь несколькими сильными ударами с помощью долота и кузнечного молота, но осталась глуха к его намекам относительно ручной.
– В шести милях вниз по реке увидите сожженную деревню, – сказал трактирщик, помогая им седлать лошадей и привязывать поклажу. На этот раз он обращался к Бриенне. – Там дорога раздваивается. Если повернете на юг, приедете к каменной башне сира Уоррена. Сам сир Уоррен погиб где-то в поле, и кто ее держит теперь, я не знаю, но этого места лучше избегать. Советую вам ехать через лес, на юго-восток.