– Твоя жена прелестна, – сказала Кейтилин, когда они все удалились, – и эти Вестерлинги как будто достойные люди… но ведь лорд Гавен – вассал Тайвина Ланнистера?
– Да. Джейсон Маллистер взял его в плен и держит в Сигарде, чтобы получить за него выкуп. Теперь я, разумеется, освобожу его, хотя он, возможно, и не захочет стать на мою сторону. Мы поженились без его согласия, и наш брак подвергает его большой опасности. Скала – не самая мощная из крепостей. Из любви ко мне Жиенна может лишиться всего.
– А ты из-за нее лишился Фреев, – тихо заметила Кейтилин.
Его гримаса была красноречивее слов. Теперь Кейтилин поняла, почему так сердито звучали голоса во дворе и почему Первин Фрей с Мартином Риверсом уехали столь поспешно, растоптав знамя Робба в пыли.
– Смею ли я спросить, сколько мечей привела с собой твоя невеста, Робб?
– Пятьдесят. Дюжина из них – рыцари. – Робб отвечал угрюмо, и не диво. Когда они заключили брачный договор с Близнецами, старый лорд Уолдер Фрей отправил с Роббом тысячу конных рыцарей и около трех тысяч пехоты. – Жиенна не только красива, но и умна, и сердце у нее доброе.
«Тебе нужны мечи, а не добрые сердца. Как ты мог поступить так, Робб? Так неосмотрительно, так глупо? Как ты мог оказаться таким… таким… юным». Но ее упреки ничему уже не могли помочь, и она сказала только:
– Расскажи мне, как это произошло.
– Я взял ее замок, а она похитила мое сердце, – улыбнулся Робб. – Гарнизон в Скале слабый, и мы управились с ним за одну ночь. Уолдер Черный и Маленький Джон командовали отрядами, штурмовавшими стены, а я ломал ворота тараном. Стрела попала мне в руку как раз перед тем, как сир Рольф сдал нам замок. Поначалу рана казалась пустячной, но потом воспалилась. Жиенна уложила меня в собственную постель и ухаживала за мной, пока не прошла лихорадка. Она была со мной, когда Большой Джон принес мне новости о… Винтерфелле. О Бране и Риконе. – Имена братьев дались Роббу с трудом. – В ту ночь она… утешала меня, матушка.
Кейтилин не нужно было объяснять, какого рода утешение предложила Жиенна Вестерлинг ее сыну.
– И наутро ты женился на ней.
Сын посмотрел ей в глаза, гордый и в то же время несчастный.
– Честь не позволяла мне поступить иначе. Она мила и добра, матушка, она будет мне хорошей женой.
– Возможно, но лорда Фрея этим не умиротворить.
– Знаю, – уязвленно ответил сын. – Я порчу все, не считая сражений, правда? Я думал, что сражаться будет труднее всего, а на деле… Если б я послушал тебя и оставил Теона в заложниках, я бы по-прежнему правил Севером, а Бран с Риконом благополучно жили бы в Винтерфелле.
– Быть может, так, а быть может, и нет. Лорд Бейлон, полагаю, все равно бы начал войну. В прошлый раз попытка возложить на себя корону стоила ему двух сыновей, и теперь он, возможно, не дрогнул бы перед риском потерять всего лишь одного. – Кейтилин тронула сына за руку. – Что сделали Фреи после твоей женитьбы?
Робб покачал головой:
– С сиром Стевроном я бы еще договорился… но сир Риман туп, как колода, а Уолдер Черный получил свое прозвище не только за цвет бороды, уверяю тебя. Он дошел до того, что заявил, что его сестры, мол, и за вдовца не побрезгуют выйти. Я убил бы его за это, если б Жиенна меня не умолила.
– Ты нанес дому Фреев тяжкое оскорбление, Робб.
– Я не хотел этого. Сир Стеврон погиб, сражаясь за меня, а более преданного оруженосца, чем Оливар, ни один король не мог бы ждать. Он просил, чтобы его оставили со мной, но сир Риман увез его вместе со всем своим войском. Большой Джон подбивал меня напасть на них…
– Драться со своими в окружении врагов? Это стало бы твоей гибелью.
– Да. Я подумал, что мы, возможно, могли бы найти дочерям лорда Уолдера других женихов. Сир Вендел Мандерли предложил взять одну, и Большой Джон говорит, что его дяди не прочь жениться снова. Если лорда Уолдера можно будет урезонить…
– Урезонить его нельзя. Он горд и щепетилен до крайности, сам знаешь. Он хотел стать дедом короля, а ты хочешь предложить ему взамен двух дряхлых седовласых разбойников и второго сына самого толстого человека в Семи Королевствах. Мало того, что ты нарушил свою клятву – ты оскорбил честь Близнецов, взяв жену из менее значительного дома.
– Вестерлинги знатнее Фреев, – ощетинился Робб. – Это старинный род, восходящий к Первым Людям. Короли Скалы до Завоевания часто женились на девицах этого дома, и король Мейегор триста лет назад взял в жены другую Жиенну Вестерлинг.
– Все это – соль на раны лорда Уолдера. Его всегда бесило, что более древние дома смотрят на Фреев как на выскочек. Это уже не первое оскорбление, которое он получает, судя по его словам. Джон Аррен не захотел взять на воспитание его внуков, а мой отец не дал согласия на брак Эдмара с одной из его дочерей. – При этих ее словах Эдмар как раз вернулся в зал.
– Ваша милость, – сказал Бринден Черная Рыба, – нам, пожалуй, лучше продолжить разговор в более уединенном месте.
– Да, – устало согласился Робб. – Я готов убить за чашу вина. Пойдемте в приемную палату.
Поднимаясь с ним по лестнице, Кейтилин задала наконец давно беспокоивший ее вопрос:
– Робб, а где Серый Ветер?
– Во дворе, гложет баранью ногу. Я велел мастеру над псарней накормить его.
– Раньше ты не отпускал его от себя.
– Чертог – не место для волка. Он начинает вести себя беспокойно, рычать и огрызаться – ты сама это видела. Мне не следовало брать его с собой на войну. Он загрыз слишком много людей и теперь совсем их не боится. Жиенна боится его, а ее мать он приводит в ужас.
«Вот она, главная причина», – поняла Кейтилин.
– Вы с ним нераздельны, Робб. Бояться его – все равно что бояться тебя.
– Я не волк, что бы обо мне ни говорили, – резко ответил Робб. – Серый Ветер убил человека в Скале, еще одного в Эшмарке, шестерых или семерых у Окскросса. Если бы ты видела…
– Я видела, как волк Брана перегрыз горло одному человеку в Винтерфелле, – резко сказала она, – и полюбила его за это.
– Там было по-другому. Мой убил в Скале рыцаря, которого Жиенна знала всю свою жизнь, и нельзя ее винить за то, что ей страшно. К тому же Серый Ветер невзлюбил ее дядю и скалит зубы каждый раз, как сир Рольф проходит мимо.
Кейтилин пробрало холодом.
– Отошли сира Рольфа от себя. Немедленно.
– Куда? Обратно в Скалу, чтобы Ланнистеры насадили его голову на пику? Жиенна любит его. Он ее дядя и притом доблестный рыцарь. Мне бы побольше таких людей, как Рольф Спайсер, и я не собираюсь изгонять его только потому, что моему волку не нравится его запах.
– Робб. – Она остановилась и взяла сына за руку. – Я просила тебя не отпускать Теона Грейджоя, но ты не послушал. Так послушай меня сейчас: отошли прочь этого человека. Я не об изгнании говорю. Поручи ему какое-нибудь почетное, требующее отваги дело, все равно какое… только не оставляй его рядом с собой.
– Неужели Серый Ветер должен обнюхивать всех моих рыцарей? – нахмурился он. – Вдруг ему кто-нибудь еще не понравится?
– Я не допустила бы к тебе никого из тех, кто не нравится Серому Ветру. Эти волки – не просто волки, Робб. Ты сам это знаешь. Мне думается, что их послали вам боги. Боги твоего отца, старые боги Севера. Пять волчат, Робб, на пятерых детей Старков.
– Шесть. Там был волк и для Джона. Ты же помнишь – я сам нашел их. Мне ли не знать, сколько их было и откуда они взялись. Раньше я думал так же, как и ты. Думал, что они наши стражи и защитники, пока…
– Пока что?
Губы Робба сжались в жесткую линию.
– Пока мне не сказали, что Теон убил Брана и Рикона. Им волки не помогли. Я уже не мальчик, матушка. Я король и сам себя могу защитить. Я найду предлог, чтобы отослать сира Рольфа, – вздохнул он. – Не потому, что от него плохо пахнет, а чтобы тебе стало легче. Довольно ты настрадалась.
Обрадованная Кейтилин легонько поцеловала сына в щеку, когда другие скрылись за поворотом лестницы, и на этот миг он снова стал ее мальчиком, а не королем.
Личная приемная лорда Хостера помещалась над Великим Чертогом и больше подходила для доверительных бесед. Робб, заняв высокое место, снял корону и поставил ее на пол рядом с собой, а Кейтилин позвонила в колокольчик и велела принести вина. Эдмар тем временем занимал дядю рассказом о битве у Каменной Мельницы. Дождавшись, когда слуги подадут вино и выйдут, Черная Рыба прочистил горло и сказал:
– Ну, будет хвастать, племянник, – мы тебя уже вдоволь наслушались.
– Хвастать? – опешил Эдмар. – Что ты такое говоришь?
– Говорю, что тебе следует поблагодарить его величество за оказанное тебе снисхождение. Это представление в Великом Чертоге он разыграл, чтобы не срамить тебя перед твоими же людьми. Будь на то моя воля, я бы с тебя шкуру спустил за глупость, а не хвалил за геройство на бродах.
– На этих бродах погибли хорошие люди, дядя, – оскорбился Эдмар. – Или у нас только Молодой Волк может одерживать победы? Я украл у тебя часть твоей славы, Робб?
– Ваша милость, – ледяным тоном поправил Робб. – Ты сам выбрал меня своим королем, дядя, – или ты и об этом забыл?
– Тебе было приказано оборонять Риверран, Эдмар, – и только, – сказал Черная Рыба.
– Я оборонял его и вдобавок пустил лорду Тайвину кровь из носу…
– Верно, – сказал Робб, – но разбитыми носами войн не выигрывают. Ты ни разу не задавался вопросом, зачем мы так долго остаемся на западе после Окскросса? Ты ведь знал, что людей у меня слишком мало, чтобы грозить Ланниспорту или Утесу Кастерли.
– Но там есть и другие замки… золото, скот…
– Ты думал, что мы остаемся там ради добычи? – удивленно спросил Робб. – Я хотел, чтобы лорд Тайвин двинулся на запад, дядя.
– Мы все конные, – продолжил сир Бринден, – а войско Ланнистера состояло в основном из пехоты. Мы намеревались погонять лорда Тайвина взад-вперед вдоль побережья, а потом обойти его сзади и занять хорошую оборонительную позицию поперек Золотой дороги – мои разведчики уже нашли подходящее место, благоприятное для нас во всех отношениях. Коли бы он завязал с нами бой там, ему пришлось бы заплатить высокую цену. Если же он предпочел бы не вступать в бой, то оказался бы зажатым на западе, в тысяче лиг оттуда, где ему полагалось быть. И все это время мы кормились бы за его счет, а не он за наш.