– Пока мертвые не воскреснут? – резко прервал племянника Бринден. – Правда ушла из замка вместе с Карстарками, Эдмар. Поздно скрытничать.
– Мой долг – открыть их отцам правду. И осуществить правосудие, – сказал Робб. Он устремил взгляд на свою темную бронзовую корону с зубцами в виде железных мечей. – Лорд Рикард бросил мне вызов и предал меня. Я должен приговорить его к смерти – иного выбора нет. Одни боги знают, как поступят пехотинцы Карстарка, которыми сейчас командует Русе Болтон, когда услышат, что я казнил их лорда как изменника. Болтона надо предупредить.
– Наследник лорда Карстарка тоже находится в Харренхолле, – напомнил сир Бринден. – Старший сын, которого Ланнистеры взяли в плен на Зеленом Зубце.
– Харрион. Его зовут Харрион. – Робб горько рассмеялся. – Король должен знать имена своих врагов, не так ли?
Черная Рыба внимательно посмотрел на него.
– Ты заранее уверен, что молодой Карстарк станет твоим врагом?
– А как же иначе? Я собираюсь убить его отца – что ж ему, благодарить меня за это?
– Кто знает. Иные сыновья ненавидят своих отцов, а этого ты одним ударом сделаешь лордом Кархолда.
Робб потряс головой.
– Даже если Харрион из таких, он никогда не простит убийцу своего отца открыто. Его собственные люди обернулись бы против него. Это северяне, дядя, а у Севера долгая память.
– Ну так помилуй его, – предложил Эдмар. Робб уставился на него, как бы не веря своим ушам, и Эдмар, покраснев под этим взглядом, добавил: – Я хочу сказать, оставь ему жизнь. Мне это не больше по вкусу, чем тебе, поверь. Он ведь и моих людей тоже убил. Бедняга Делп только-только оправился от раны, которую нанес ему сир Джейме. Карстарк, разумеется, должен быть наказан. Я бы советовал заковать его в цепи.
– И оставить в заложниках? – задумчиво произнесла Кейтилин. «Да, это, пожалуй, наилучший выход…»
– Да, в заложниках! – обрадовался брат, приняв ее раздумье за согласие. – Сын будет знать, что, пока он хранит нам верность, его отцу не причинят вреда. В противном случае… на Фреев нам больше надеяться нечего, даже если я женюсь на всех дочках лорда Уолдера разом, и в придачу соглашусь таскать его носилки. Если мы лишимся еще и Карстарков, на что нам остается надеяться?
– В самом деле, на что? – Робб откинул назад волосы со лба. – От сира Родрика на Севере нет вестей, Уолдер Фрей ничего не ответил на наше новое предложение, и Гнездо молчит… Дождемся ли мы когда-нибудь ответа от твоей сестры? – вопрошающе обратился он к матери. – Сколько раз ей можно писать? Я не верю, что ни одна птица до нее не долетела.
Кейтилин видела, что сын ее ищет утешения. Мальчик хочет услышать, что все еще будет хорошо, но король должен знать правду.
– Птицы долетели, хотя она, возможно, и будет это отрицать в случае чего. Не жди помощи с той стороны, Робб. Лиза никогда не отличалась храбростью. В детстве, провинившись, она всегда убегала и пряталась – ей, верно, казалось, что отец забудет о ее вине, если не найдет ее. Вот и теперь то же самое. Она убежала из Королевской Гавани в самое надежное место, которое знала, и сидит на своей горе, надеясь, что все о ней забудут.
– Рыцари Долины могли бы решить исход этой войны, – сказал Робб, – но если она не хочет воевать, делать нечего. Я просил ее об одном: открыть Кровавые Ворота, чтобы мы могли сесть на суда в Чаячьем городе и отплыть на север. Горная дорога опасна, но пробиваться к северу через Перешеек будет еще опаснее. Высадившись в Белой Гавани, я обошел бы Ров Кайлин с фланга и за полгода очистил бы Север от островитян.
– Не надейся на это, – сказал Черная Рыба. – Кет права. Леди Лиза слишком боязлива, чтобы впустить в Долину чье бы то ни было войско. Кровавые Ворота не откроются.
– Иные бы ее побрали, – в бессильной ярости выругался Робб. – И Рикарда Карстарка заодно, а еще Теона Грейджоя, Уолдера Фрея, Тайвина Ланнистера и прочих. Боги праведные, и кому это только надо – быть королем? Когда все начали орать «Король Севера, Король Севера», я сказал себе… поклялся… что буду хорошим королем, благородным, как отец, сильным, справедливым, верным своим друзьям и отважным с врагами. А теперь я даже одних от других не могу отличить. Ну почему все так запуталось? Лорд Рикард сражался вместе со мной в полудюжине битв, и его сыновья отдали за меня жизнь в Шепчущем лесу. Тион Фрей и Виллем Ланнистер были моими врагами, а теперь из-за них я должен лишить жизни отца моих погибших друзей. – Он обвел взглядом своих родных. – И что же? Поблагодарят меня Ланнистеры за голову лорда Рикарда? Или Фреи?
– Нет, – напрямик, как всегда, ответил Бринден Черная Рыба.
– Тем больше причин оставить лорду Рикарду жизнь и сделать его заложником, – заметил Эдмар.
Робб, взяв обеими руками свою тяжелую корону, надел ее на себя и в мгновение ока снова стал королем.
– Лорд Рикард умрет.
– Но почему? – воскликнул Эдмар. – Ты же сам сказал…
– Я помню, что я сказал, дядя, но слова не изменят того, что я должен сделать. – Железные мечи короны чернели над его лбом. – В бою я и сам мог бы убить Тиона и Виллема, но они погибли не в бою. Они спали, нагие и беззащитные, в тюрьме, куда заточил их я. Лорд Рикард убил не просто Фрея и Ланнистера – он убил мою честь. Я предам его смерти на рассвете.
Рассвет настал, и занялся день, серый и холодный. Гроза утихла, сменившись мелким назойливым дождем, но в богороще, несмотря на погоду, яблоку негде было упасть. Речные лорды и северяне, люди высокого и низкого рода, рыцари, наемники и конюхи – все стояли под деревьями, ожидая, чем закончатся темные деяния ночи. По распоряжению Эдмара под сердце-деревом поставили плаху. Люди Большого Джона провели сквозь толпу лорда Рикарда Карстарка, по-прежнему со связанными руками. Сверху на них падали листья и дождь. Те семеро, что были с лордом ночью, уже болтались на высоких стенах Риверрана, и дождь поливал их посиневшие лица.
У плахи стоял Длинный Лью, но Робб забрал у него топор и велел отойти в сторону.
– Это мое дело, – сказал король. – Он умирает по моему слову и должен умереть от моей руки.
Лорд Рикард на миг склонил голову.
– За это я благодарю тебя, но за все прочее – нет. – Перед казнью его одели в длинный черный камзол с белыми солнечными лучами его дома. – В моих жилах, как и в твоих, мальчик, течет кровь Первых Людей – не стоит забывать об этом. Меня назвали в честь твоего деда. С твоим отцом я поднял свои знамена против короля Эйериса, с тобой – против короля Джоффри. Я сражался рядом с тобой при Окскроссе и в Шепчущем лесу и стоял рядом с лордом Эддардом на Трезубце. Старки и Карстарки – родня.
– Родство не помешало тебе предать меня, и теперь оно тебя не спасет. На колени, милорд.
Кейтилин знала, что лорд Рикард говорит правду. Карстарки ведут свой род от Карлона Старка, младшего сына Винтерфелла; тысячу лет назад он подавил мятеж какого-то лорда и получил за это собственный земельный надел. Замок, построенный им, сначала назывался Карлхолд, но потом превратился в Кархолд, а Старки из Кархолда с течением веков стали Карстарками.
– Тот, кто проливает родную кровь, – говорил между тем Карстарк ее сыну, – равно проклят в глазах старых и новых богов.
– На колени, изменник, – повторил Робб. – Или мне силой укладывать тебя на плаху?
Лорд Карстарк стал на колени.
– Боги осудят тебя, как ты осудил меня, – сказал он и положил голову на плаху.
– Рикард Карстарк, лорд Кархолда! – Робб обеими руками поднял над головой тяжелый топор. – Здесь, перед взорами богов и людей, я признаю тебя виновным в убийстве и измене своему королю. Я выношу тебе приговор от собственного имени и казню тебя собственной рукой. Хочешь ли ты сказать что-нибудь перед смертью?
– Убей меня и будь проклят. Я не признаю тебя своим королем.
Топор опустился. Тяжелый и хорошо наточенный, он убил приговоренного с одного удара, но чтобы отделить голову от туловища, понадобилось еще два. К этому времени кровь залила и казнившего, и казненного. Робб с отвращением отшвырнул от себя топор и отвернулся, став лицом к сердце-дереву. Он стоял, весь дрожа, сжав кулаки, и дождь струился у него по лицу. «Да простят его боги, – помолилась про себя Кейтилин. – Он совсем еще мальчик, и у него не было выбора».
Больше сына в тот день она не видела. Дождь лил все утро, рябя на поверхности рек, и землю в богороще совсем развезло. Черная Рыба, собрав сто человек, поехал отыскивать людей Карстарка, но никто не надеялся, что он приведет обратно хоть сколько-нибудь. «Молюсь только о том, чтобы мне не пришлось их вешать», – сказал он перед отъездом. Кейтилин вернулась в отцовскую горницу, на свое обычное место у ложа лорда Хостера.
– Ждать осталось недолго, – предупредил ее мейстер Виман. – Его последние силы на исходе, хотя он все еще борется.
– Он всегда был бойцом, славный мой упрямец.
– Да, но в этой битве победа останется не за ним. Настала пора, чтобы он сложил меч со щитом и сдался.
«Сдаться. Заключить мир». То же самое мейстер мог бы сказать и об ее сыне.
Вечером к ней пришла Жиенна Вестерлинг.
– Леди Кейтилин, я не хочу вас беспокоить… – сказала она, робко входя в горницу.
– Покорно прошу пожаловать, ваша милость. – Кейтилин отложила шитье.
– Пожалуйста, зовите меня Жиенной. Я совсем не чувствую себя королевой.
– И все же это так. Прошу, ваша милость, присаживайтесь.
– Просто «Жиенна». – Молодая женщина села у очага, беспокойно оправляя платье.
– Как пожелаете. Чем я могу служить вам, Жиенна?
– Я пришла из-за Робба. Он так несчастен, так… так сердит и безутешен. Я не знаю, что мне делать.
– Лишить человека жизни всегда тяжело.
– Я знаю. Я говорила ему, чтобы он взял палача. Лорд Тайвин, посылая кого-то на смерть, отдает приказ, и только. Вам не кажется, что так легче?
– Да, но мой лорд-муж учил своих сыновей, что казнь не должна быть легким делом.
– О-о. – Жиенна смочила языком губы. – Робб весь день ничего не ел. Я посылала Роллама отнести ему на ужин вкусные свиные ребрышки с тушеным луком и элем, но он ни к чему даже не притронулся. Все утро он писал какое-то письмо и приказал мне ему не мешать, а когда дописал, сжег его. А теперь он сидит над картами. Я спросила его, что он там ищет, а он не отвечает. По-моему, он меня даже не слышал. Он даже не переоделся – так и сидит мокрый и весь в крови. Я очень хочу быть хорошей женой, но не знаю, ч