Она соединила два снежка, добавила третий, налепила на них побольше снега и придала получившемуся ко́му форму цилиндра. Поставив его торчком, она проделала пальцем окна. С зубцами на верхушке пришлось повозиться, но в конце концов у нее получилась башня. «Теперь нужны стены и главное здание замка», – решила Санса и принялась за работу.
Снег падал, а замок рос. В нем было уже две стены высотой по щиколотку – внутренняя выше наружной. Были башни и башенки, дома и лестницы, круглая кухня и квадратная оружейная, конюшни вдоль западной стены. Когда Санса начинала, это был просто замок, но теперь она поняла, что это Винтерфелл. Веточки, найденные под снегом, превратились в деревья богорощи, кусочки коры – в кладбищенские надгробия. Ее перчатки и сапожки обросли снеговой броней, руки покалывало от холода, ноги промокли насквозь, но она не обращала на это внимания. Замок был важнее. Кое-что ей было трудно вспомнить, но остальное вспоминалось легко, как будто она только вчера это видела: Библиотечная башня с крутой наружной лестницей, караульная, два огромных бастиона с аркой между ними, с зубцами поверху…
А снег все шел, наметая сугробы вокруг нее и воздвигаемых ею зданий. Работая над заостренной крышей Великого Чертога, она услышала чей-то голос и увидела, что горничная зовет ее из окна. Все ли у миледи хорошо? Не хочет ли она позавтракать? Санса потрясла головой и приделала на крышу трубу.
Рассвет прокрался в ее сад, словно вор. Небо посветлело еще больше, а деревья и кусты стали темно-зелеными под снежным покровом. Слуги порой выходили и смотрели на нее, но она не обращала на них внимания, и они возвращались в тепло. Леди Лиза тоже некоторое время наблюдала за ней с балкона, завернувшись в синий бархатный халат с лисьей оторочкой, но вскоре ушла. Тощий мейстер Колемон выглянул с вороньей вышки и, ежась от холода, с любопытством осмотрел творение Сансы.
Плохо, что мосты у нее все время рушились. Один крытый мостик соединял оружейную с главным чертогом, а другой вел с четвертого этажа колокольни на второй этаж вороньей вышки, но они не желали держаться, как она ни старалась. Когда они обвалились в третий раз, она громко выбранилась и с досадой плюхнулась в снег.
– Облепи снегом палочку, Санса.
Она не знала, давно ли он следит за ней и когда он успел вернуться из Долины.
– Палочку?
– Думаю, это укрепит их, – сказал Петир. – Вы разрешите мне войти в ваш замок, миледи?
– Но только… – встревожилась Санса.
– Поосторожнее? – улыбнулся он. – Винтерфелл видывал более свирепых врагов, чем я. Ведь это Винтерфелл, не так ли?
– Да, – призналась Санса.
Петир прошел вдоль наружной стены.
– Он мне снился в те годы, когда Кет уехала на север с Эддардом Старком. В моих снах там всегда было темно и холодно.
– Нет, там всегда было тепло, даже когда снег шел. В стенах были проложены трубы, по которым бежала вода из горячих источников, а в теплице стояла жара, как летом. – Санса поднялась над своим белым замком. – Не знаю, как мне сделать стеклянную кровлю для теплицы.
Мизинец погладил голый подбородок – Лиза попросила его сбрить бородку.
– Стекло ведь вставляется в рамы, верно? Используйте прутики. Положите их крест-накрест и свяжите вместе корой. Сейчас покажу как. – Он принялся собирать веточки и прутики, стряхивая с них снег. Потом одним длинным шагом переступил через обе стены и присел на корточки посреди двора. Санса придвинулась, чтобы посмотреть, что он делает. Своими ловкими руками он мигом смастерил из прутиков решетку, очень похожую на застекленную крышу Винтерфеллских теплиц.
– Стекло, конечно, придется себе вообразить, – сказал он, показывая ей свою работу.
– Точь-в-точь как надо, – сказала Санса.
– И это тоже. – Он коснулся ее лица.
– Что? – не поняла она.
– Ваша улыбка, миледи. Хотите, еще раму сделаю?
– Если вам не трудно.
– Ничто не может доставить мне большего удовольствия.
Она возвела стены теплицы, Мизинец пристроил сверху крышу, а после он помог ей продолжить стены и выстроить казарму. Облепленные снегом палочки-мосты держались хорошо, как он и обещал. Первая Твердыня представляла собой простую круглую башню, но с горгульями на ее вершине у Сансы опять вышла заминка. Петир и тут пришел на помощь.
– В вашем замке выпал снег, миледи, – заметил он. – Как выглядят горгульи, покрытые снегом?
Санса зажмурила глаза, припоминая.
– Просто как снежные холмики.
– Вот-вот. Горгулий лепить трудно, а холмики легко. – Так и вышло.
С Горелой башней оказалось еще проще. Они вместе возвели высокую башню, стоя рядом на коленях, а потом Санса проломила ее верхушку. Набранную при этом горсть снега она кинула в Петира. Снег попал ему за шиворот, и он заверещал.
– Это не благородно, миледи.
– А привозить меня сюда, когда вы клялись доставить меня домой, – это благородно?
Любопытно, откуда она набралась мужества говорить с ним так откровенно? «От Винтерфелла, – решила Санса. – Его стены делают меня сильнее».
Его лицо стало серьезным.
– Да, в этом я вас обманул… и еще кое в чем.
– В чем же? – Сансу охватило неприятное волнение.
– Я сказал, что для меня нет большего удовольствия, чем помогать вам строить ваш замок. Боюсь, я и тут солгал. Есть нечто еще более приятное. – Он сделал шаг к Сансе. – Вот это.
Не успела Санса отпрянуть, как он обнял ее и стал целовать. Она делала слабые попытки вырваться, но он только крепче прижимал ее к себе. Его губы, прижатые к ее рту, не давали ей сказать ни слова. От него пахло мятой. На мгновение Санса уступила ему, но тут же отвернулась и наконец освободилась из его рук.
– Что вы делаете?
– Целую снежную деву, – поправив плащ, сказал Петир.
– Вы ее должны целовать. – Санса бросила взгляд на опустевший балкон Лизы. – Вашу леди-жену.
– Это самое я и делаю. Лизе не на что жаловаться, – он улыбнулся. – Жаль, что вы себя не видите, миледи. Вся в снегу, словно медвежонок, но щеки пылают, и вы едва переводите дух. Давно ли вы здесь? Совсем замерзли, должно быть. Позвольте согреть вас, Санса. Снимите перчатки и дайте мне ваши руки.
– Нет. – Петир сейчас очень походил на Мариллиона в ту свадебную ночь, но теперь Лотор Брюн не явится ей на помощь. Сир Лотор служит Петиру. – Вы не должны меня целовать. Вы мне в отцы годитесь…
– Да, гожусь, – с грустной улыбкой признал он. – Но все же я вам не отец. Вы дочь Эддарда Старка и Кет. И вы еще красивее, чем была ваша мать в таком же возрасте.
– Петир, прошу вас, – слабо вымолвила она. – Прошу…
– Замок! – воскликнул вдруг тонкий ребячий голос, и Мизинец отвернулся от Сансы.
– Лорд Роберт, – сказал он с легким поклоном, – почему вы не надели рукавичек?
– Это вы построили снежный замок, лорд Мизинец?
– Большей частью это работа Алейны, милорд.
– Я хотела, чтобы он походил на Винтерфелл, – сказала Санса.
– Винтерфелл? – Роберт был мал для своих восьми лет, очень худ, с пятнистой кожей и вечно слезящимися глазами. Под мышкой он держал обшарпанную тряпичную куклу, с которой никогда не расставался.
– Винтерфелл – это усадьба дома Старков, – объяснила Санса своему будущему мужу. – Великая твердыня Севера.
– Подумаешь, твердыня. – Мальчик стал на коленки перед воротами. – Сейчас придет великан и сломает ее. – Он поставил свою куклу в снег и рывками повел ее на замок. – Топ-топ, я страшный великан! Открывайте ворота, не то я их разнесу, хо-хо! – Двигая куклу, он сшиб караульную башню над воротами, а потом еще одну.
Этого Санса не могла вынести.
– Роберт, ну-ка перестань. – Но мальчик, орудуя кукольной ногой, уже снес фут стены. Санса хотела поймать его за руку, но вместо этого схватилась за куклу. Ветхая ткань затрещала, и голова куклы осталась у нее в руке, а набивка из тряпок посыпалась на снег.
У лорда Роберта задрожали губы.
– Ты его убиииииила! – завыл он. Его затрясло, и он повалился прямо на замок, судорожно дергая руками и ногами. Рядом с ним рушились и осыпались белые башни и снежные мосты. Санса окаменела от ужаса, но Петир схватил мальчика за руки и стал громко звать мейстера.
Стражники и служанки, сбежавшись со всех сторон, помогли ему держать мальчика. Вскоре подоспел и мейстер Колемон. Падучая болезнь Роберта Аррена обитателям Гнезда была не в новинку, и леди Лиза приучила всех бросаться опрометью на первый же крик мальчика. Мейстер, придерживая голову маленького лорда и шепча успокаивающие слова, дал ему выпить полчаши сонного вина. Припадок понемногу стал утихать, и у мальчика только слегка подрагивали руки.
– Отнесите его ко мне, – приказал Колемон стражникам. – Пиявки помогут ему успокоиться.
– Это все из-за меня. – Санса показала мейстеру кукольную голову. – Я нечаянно порвала его куклу.
– Милорд ломал ее замок, – вставил Петир.
– Это не я ломал, – с рыданиями пролепетал мальчик. – Это великан. А она его убила! Ненавижу ее! Она бастард! Не хочу, чтобы мне пиявки ставили!
– Надо сделать вашу кровь пожиже, милорд, – сказал мейстер. – Дурная кровь заставляет вас гневаться, а гнев вызывает припадки. Пойдемте.
Мальчика унесли. «Мой лорд-муж», – сказала себе Санса, созерцая руины Винтерфелла. Снег перестал, и на дворе похолодало. А вдруг лорда Роберта и на свадьбе трясучка схватит? «Джоффри по крайней мере был здоров». Безумная ярость охватила ее. Санса подобрала ветку и насадила на нее оторванную кукольную голову, а затем воткнула ее на верхушку поломанной караульной башни. Слуги пришли в ужас, но Мизинец только посмеялся.
– Если верить сказкам, это не первый великан, чья голова красовалась на стенах Винтерфелла.
– Это всего лишь сказки, – ответила Санса и ушла.
У себя в спальне она сняла плащ и мокрые сапожки и села у огня. Она не сомневалась, что ее заставят держать ответ за припадок лорда Роберта. «Наверное, тетя Лиза меня прогонит». Леди Аррен быстро избавляется от людей, которыми она недовольна, особенно от тех, кто, по ее мнению, недостаточно хорошо обращается с ее сыном.