Он поймал себя на том, что надеется услышать от Сансы хоть что-нибудь, но она так ни слова и не промолвила. Носилки остановились во дворе замка, и он велел одному из конюхов помочь ей выйти.
– Через час нас ждут на пиру, миледи. Я скоро присоединюсь к вам. – На затекших ногах он заковылял через двор. Позади звонко смеялась Маргери, которую Джоффри снимал с седла. «Когда-нибудь этот мальчик станет таким же высоким и сильным, как Джейме, а я так и останусь карликом. И ему захочется сделать меня еще короче…»
Зайдя в отхожее место и освободившись наконец от выпитого, Тирион благодарно вздохнул. Иногда облегчиться бывает не менее сладко, чем побыть с женщиной, и это как раз такой случай. Хотел бы он с такой же легкостью избавиться от всех своих сомнений и прегрешений.
Подрик Пейн ждал у двери в его покои.
– Я положил ваш новый дублет. В другой комнате. На кровать. В спальне.
– Да, кровать у нас, помнится, стоит там. – Санса, должно быть, тоже там – переодевается к пиру. «И Шая с ней». – Налей мне вина, Под.
Тирион выпил его, сидя на подоконнике и наблюдая за суетней на кухне. Солнце еще не коснулось замковой стены, но внизу уже вовсю благоухало хлебом и жареным мясом. Скоро гости начнут прибывать в тронный зал, предвкушая необыкновенный вечер, долженствующий не только отпраздновать союз Хайгардена и Утеса Кастерли, но и поразить их мощью и богатством тех, кто еще смеет противостоять Джоффри.
Впрочем, кто же осмелится оспаривать права Джоффри после того, что случилось со Станнисом Баратеоном и Роббом Старком? В речных землях еще воюют, но кольца неумолимо сжимаются: Грегор Клиган перешел Трезубец и занял Рубиновый брод, а после почти без усилий взял Харренхолл. Сигард сдался Черному Уолдеру Фрею, лорд Рендилл Тарли держит Девичий Пруд, Синий Дол и Королевский тракт. На западе сир Давен Ланнистер соединился с сиром Форли Престером у Золотого Зуба, чтобы идти на Риверран. Сир Риман Фрей с двумя тысячами копий выступил из Близнецов им навстречу. Пакстер Редвин уверяет, что его флот скоро отплывет из Бора и двинется в долгий путь вокруг Дорна, через Ступени. Кораблей будет вдесятеро больше, чем у лиснийских пиратов Станниса. Борьба за власть, которую мейстеры нарекли Войной Пяти Королей, подходит к концу. Мейс Тирелл, по слухам, жалуется, что лорд Тайвин не оставил ему ни одной победы.
– Милорд? – подошел к нему Под. – Не хотите ли переодеться? Я положил ваш дублет. На кровать. Пир скоро начнется.
– Пир? – ядовито спросил Тирион. – Какой такой пир?
– Свадебный. – Ехидства Под, само собой, не уловил. – Короля Джоффри и леди Маргери. То есть, королевы Маргери.
Тирион решил, что напьется сегодня вмертвую.
– Ладно, юный Подрик, пошли наряжаться.
В спальне Шая причесывала Сансу. «Горе и радость, – подумал он, увидев их вместе. – Смех и слезы». Санса надела платье из серебряного атласа, отороченное беличьим мехом с широкими, почти до полу, рукавами, а Шая искусно убрала ее волосы в тонкую серебряную сетку с темно-пурпурными камнями. Тирион никогда еще не видел ее столь прекрасной, но в своих длинных атласных рукавах она носит тяжкое бремя горя.
– Вы нынче будете первой красавицей, леди Санса, – сказал он ей.
– Милорд слишком добр.
– Миледи, – попросилась Шая, – нельзя ли мне прийти прислуживать за столом? Я хочу посмотреть, как из пирога вылетят голуби.
– Королева уже отобрала слуг для пира, – с сомнением ответила Санса.
– К тому же зал будет битком набит, – сдерживая раздражение, добавил Тирион. – Но музыканты будут играть по всему замку, и во внешнем дворе накроют столы для всех желающих. – Он оглядел свой новый дублет из красного бархата, с подбитыми плечами и пышными рукавами, сквозь прорези которых виднелась черная атласная подкладка. «Красивая вещь – к ней бы еще красивого мужчину». – Помоги мне надеть это, Под.
Одеваясь, он выпил еще чашу вина. Затем он взял под руку свою жену и вместе с ней они вышли из Кухонного Замка и влились в реку из шелка, атласа и бархата, струящуюся к тронному залу. Одни гости уже входили, отыскивая свои места на скамьях, другие толпились у входа, наслаждаясь не по-осеннему теплым вечером. Тирион обвел Сансу вокруг двора, чтобы обменяться необходимыми любезностями.
«В этом она мастерица», – думал он, наблюдая за ней. Санса заверила лорда Джайлса, что он стал кашлять не так сильно, похвалила платье Элинор Тирелл, осведомилась у Джалабхара Ксо о свадебных обычаях Летних островов. Сир Киван вывел в свет своего сына Ланселя, впервые после ранения. Волосы у Ланселя побелели и стали ломкими, он страшно исхудал и напоминал ходячего мертвеца. Без поддержки отца он наверняка упал бы. Но Санса лестно отозвалась о его доблести, поздравив его с тем, что он снова на ногах, и Киван с Ланселем так и просияли. «Она стала бы для Джоффа хорошей королевой и еще лучшей женой, если бы у него хватило ума полюбить ее». Впрочем, способен ли Джофф хоть кого-то любить?
– Ты поистине прелестна, дитя мое, – сказала Сансе леди Оленна Тирелл, с трудом передвигающаяся в своем парчовом платье, которое весило, должно быть, больше нее самой. – Только волосы на ветру чуть-чуть растрепались. – Старушка, подняв руки, заправила несколько прядок под серебряную сетку. – Я очень огорчилась, узнав о твоих потерях, – сказала она при этом. – Я знаю, твой брат был отъявленный изменник, но если мы начнем убивать мужчин на свадьбах, они будут бояться брака еще больше, чем прежде. Ну вот, так лучше, – улыбнулась леди Оленна. – Рада известить вас о том, что послезавтра уезжаю в Хайгарден. Довольно с меня этого зловонного города. Не хочешь ли и ты поехать со мной, пока мужчины воюют? Мне так будет не хватать моей Маргери и всех ее милых дам. Твое общество меня бы утешило.
– Вы очень добры, миледи, но мое место здесь, рядом с моим лордом-мужем.
– Вот как? – Леди Оленна расплылась в беззубой улыбке. – Простите глупую старуху, милорд. Я вовсе не хотела похищать вашу прелестную жену. Я только думала, что вы собираетесь вести войско Ланнистеров против какого-нибудь злобного врага.
– Войско драконов и оленей. Мастер над монетой должен оставаться при дворе, чтобы платить войскам жалованье.
– Драконы и олени – это очень остроумно! И карликовы гроши тоже. Я слышала об этих грошах. Должно быть, это очень утомительно – собирать их.
– Сбор я предоставляю другим, миледи.
– Вот как? Я думала, вы взяли этот труд на себя. Нельзя же допустить, чтобы короне недоплачивали карликовы гроши!
– Да сохранят нас от этого боги. – Тирион начал подозревать, что лорд Лютор нарочно сбросился с того утеса. – Прошу извинить нас, леди Оленна, нам пора занять свои места.
– Мне тоже. Семьдесят семь блюд – это не шутка. Не кажется ли вам, что это чуточку слишком, милорд? Я сама в силах отведать не больше трех-четырех, но ведь мы с вами очень малы, не так ли? – Старушка снова поправила волосы Сансы. – Ну, ступай, дитя, и старайся быть повеселее. Куда это подевались мои телохранители? Правый, Левый, где вы там? Помогите мне взойти на помост.
До сумерек оставалось еще около часа, но тронный зал уже сиял огнями – в каждое гнездо на стенах был вставлен факел. Гости выстроились вдоль столов, герольды выкликали имена и титулы входящих лордов и леди. Пажи в королевских ливреях провожали новоприбывших по широкому проходу в середине. На галерее толпились музыканты с барабанами, скрипками, волынками, рогами и лютнями.
Тирион шел вперевалку, крепко сжимая руку Сансы. Он чувствовал, что все кругом смотрят на его свежий шрам, обезобразивший его и без того безобразное лицо. «Ну и пусть себе смотрят, – подумал он и вспрыгнул на свое сиденье. – Пусть пялят глаза и шепчутся вдоволь. Из-за них я прятаться не стану». Королева Шипов приплелась к помосту вслед за ними. У кого из них вид более нелепый – у него рядом с Сансой или у этой старушонки, семенящей между двумя семифутовыми близнецами-стражниками?
Джоффри и Маргери въехали в зал на одинаковых белых скакунах. Пажи бежали впереди, бросая розовые лепестки под копыта коней. Король с королевой тоже переоделись для пира. На Джоффри были бриджи в красную и черную полоску и парчовый дублет с черными атласными рукавами и шишечками из оникса. Маргери сменила скромное платье невесты на более смелое, из бледно-зеленого плотного шелка с тугим корсажем, обнажавшим ее плечи и верхнюю часть маленьких грудей. Распущенные каштановые волосы струились по белым плечам до самой талии. Увенчанная тонким ободком золотой короны, она улыбалась мило и застенчиво. «Славная девочка, – подумал Тирион, – мой племянник такой удачи не заслуживает».
Королевские гвардейцы проводили их до помоста, на почетные места под сенью Железного Трона, ради праздника задрапированного шелками – золотыми полотнищами Баратеонов, красными Ланнистеров и зелеными Тиреллов. Серсея расцеловала Маргери в обе щеки, а лорд Тайвин, сир Киван и Лансель повторили это вслед за ней. Джоффри в это время получал поцелуи от тестя и двух своих новых братьев, Лораса и Гарлана. С Тирионом поцеловаться никто особенно не стремился. Король с королевой заняли свои места, и верховный септон поднялся, чтобы прочесть молитву. «Хорошо еще, что он бубнит не так нудно, как его предшественник», – утешил себя Тирион.
Тирион с Сансой сидели далеко справа от короля, рядом с сиром Гарланом и его женой леди Леонеттой. От Джоффри их отделяло около дюжины человек – кто-нибудь более придирчивый счел бы это за оскорбление, учитывая то, что он совсем еще недавно был десницей короля. Тириона печалило лишь то, что этих людей дюжина, а не сотня.
– Наполним чаши! – призвал Джоффри, когда богам воздали должное. Его паж влил в золотую чашу, подаренную королю лордом Тиреллом, целый кувшин темно-красного арборского вина. Джоффри поднял ее обеими руками. – За королеву, мою жену!
– За Маргери! – грянуло по всему залу. – За Маргери! За королеву! – Тысяча чаш со звоном сошлась вместе, и свадебный пир начался. Тирион Ланнистер выпил вместе со всеми, осушив чашу до дна, и тут же сделал знак снова наполнить ее.