гримасу лорд Петир. Все двинулись вверх по берегу по скользким от водорослей скалам. Кучка овец блуждала у подножия башни, пощипывая тощую траву, растущую между кошарой и крытой тростником конюшней. Санса ступала осторожно, избегая овечьих орешков.
Внутри башня показалась ей еще меньше. Вокруг внутренней стены, от подвала до крыши, шла открытая винтовая лестница. На каждом этаже помещалась всего одна комната. Слуги спали внизу, на кухне, вместе с огромным лохматым мастифом и полудюжиной овчарок. Над кухней находился скромный чертог, а еще выше – спальня. Окна отсутствовали, но во внешней стене вдоль лестницы были пробиты бойницы. Над очагом висели сломанный меч и выщербленный, с облупившейся краской дубовый щит.
Изображенная на нем эмблема Сансе была незнакома: серая каменная голова с горящими глазами на светло-зеленом поле.
– Щит моего деда, – пояснил Петир, перехватив ее взгляд. – Прадед мой родился в Браавосе и приехал в Долину служить наемником у лорда Корбрея, поэтому дед, став рыцарем, взял своей эмблемой голову Титана.
– Какой свирепый у нее вид, – сказала Санса.
– Слишком свирепый для столь мирного человека, как я. Мой пересмешник нравится мне гораздо больше.
Освелл еще два раза съездил на «Морского короля» за провиантом. Помимо прочего груза он привез и несколько бочек с вином. Петир, как обещал, наполнил чашу для Сансы.
– Выпейте, миледи: надеюсь, это пойдет на пользу вашему желудку.
Сансе сразу полегчало, как только она оказалась на твердой земле, но она послушно отпила глоток. Вино было превосходное – должно быть, арборское. Оно отдавало дубом, спелыми плодами, жаркими летними ночами и распускалось во рту, как цветок. Санса очень надеялась, что сумеет удержать его внутри. Лорд Петир так добр – нехорошо будет, если ее вырвет прямо ему под ноги.
Он наблюдал за ней поверх собственного кубка, и в его ярких зеленых глазах виднелось… веселье? Или что-то другое? Санса не могла определить.
– Гризела, – сказал он, – принеси нам поесть. Что-нибудь легкое: у леди нежный желудок. Лучше всего фрукты. Освелл привез с корабля апельсины и гранаты.
– Да, милорд.
– А нельзя ли налить мне горячую ванну? – спросила Санса.
– Я велю Келле натаскать воды, миледи.
Санса выпила еще вина и стала придумывать предмет для разговора, но лорд Петир избавил ее от усилий. Когда Гризела и другие слуги ушли, он сказал:
– Лиза приедет не одна, и до ее прибытия мы должны договориться о том, как вас представить.
– Представить? Я не понимаю…
– У Вариса повсюду осведомители. Если Санса Старк появится в Долине, евнух узнает об этом через месяц, и могут возникнуть… нежелательные осложнения. Старк сейчас быть небезопасно. Поэтому мы скажем людям Лизы, что вы моя внебрачная дочь.
– Внебрачная? – ужаснулась Санса. – То есть бастард?
– Законной моей дочерью вы быть никак не можете. Все знают, что я никогда не был женат. Как же мы вас назовем?
– Я… могла бы назваться в честь матери…
– Кейтилин? Слишком уж явно. Может быть, лучше в честь моей матери – Алейна? Как вам это нравится?
– Алейна – красивое имя. – Санса надеялась, что запомнит его. – Но не лучше ли мне стать законной дочерью кого-нибудь из ваших рыцарей? Возможно, того, кто доблестно погиб на поле брани…
– У меня на службе нет доблестных рыцарей, Алейна. Подобная история – все равно что падаль, притягивающая стервятников: она вызовет множество ненужных вопросов. А вот копаться в происхождении чьих-то незаконных детей никто не станет. Итак, кто вы?
– Алейна… Стоун, получается? Но кто была моя мать?
– Келла?
– О нет, – жалобно взмолилась Санса.
– Шучу, шучу. Ваша мать – знатная уроженка Браавоса, дочь торгового магната. Мы встретились в Чаячьем городе, когда я заведовал этим портом. Она умерла, производя вас на свет, и поручила вас опеке святой Веры. У меня есть кое-какие священные книги – можете их полистать и надергать оттуда подобающих фраз. Ничто так не отбивает охоту любопытничать, как благочестивые изречения. Но став совершеннолетней, вы передумали становиться септой и написали мне. Тогда я впервые узнал о вашем существовании. – Мизинец огладил свою бородку. – Ну как, запомните?
– Надеюсь. Это похоже на игру, правда?
– А вам нравится играть, Алейна?
К новому имени нужно было еще привыкнуть.
– Играть? Ну… это зависит…
Но тут вошла Гризела с большим подносом. На нем громоздились яблоки, груши, гранаты, сильно помятый виноград, огромный красный апельсин. Старуха принесла еще хлеб и горшочек масла. Петир кинжалом разрезал надвое гранат и предложил половину Сансе.
– Постарайтесь что-нибудь съесть, миледи.
– Благодарю вас, милорд. – Санса, не желая пачкаться красным гранатовым соком, взяла грушу и аккуратно надкусила ее. Но сок и тут брызнул ей на подбородок.
Лорд Петир выковырнул кинжалом красное зернышко.
– Вам очень недостает отца, я знаю. Лорд Эддард был смелый человек, честный и преданный… но игрок совершенно безнадежный. – С помощью ножа он отправил зернышко в рот. – В Королевской Гавани есть два вида людей: игроки и фигуры.
– И я была фигурой? – Санса боялась услышать ответ.
– Да, но пусть это вас не тревожит. Вы еще наполовину ребенок. К тому же все начинают фигурами, как мужчины, так и девицы, и даже те, кто полагает себя игроками. – Он съел еще одно зернышко. – Например, Серсея. Она считает себя хитрой, но на деле очень предсказуема. Ее сила заключается в красоте, происхождении и богатстве, но по-настоящему ей принадлежит только первое из этих благ, да и его она скоро лишится. Жаль мне будет ее, когда это произойдет. Она жаждет власти, но когда получает ее, не знает, что с ней делать. Все люди чего-нибудь да хотят, Алейна. И зная, чего хочет тот или иной человек, вы получаете понятие, кто он и как им управлять.
– Именно так вы заставили сира Донтоса отравить Джоффри? – Санса пришла к заключению, что этого, кроме Донтоса, сделать никто не мог.
– Сир Донтос Красный представлял собой ходячий бурдюк с вином, – засмеялся Мизинец. – Разве ему можно было доверить столь важную задачу? Он бы все испортил либо выдал бы меня. Нет, Донтос должен был только вывести вас из замка… и позаботиться о том, чтобы вы надели вашу серебряную сетку для волос.
«С черными аметистами…»
– Но если не Донтос… то кто же? У вас есть и другие… фигуры?
– Вы можете перевернуть всю Королевскую Гавань сверху донизу и не найти ни одного человека с пересмешником на груди, но это еще не значит, что у меня нет друзей. – Петир подошел к лестнице. – Освелл, поди сюда и дай леди Сансе посмотреть на себя.
Старик тотчас явился и с ухмылкой отвесил ей поклон.
– На что же я должна смотреть? – недоуменно спросила Санса.
– Он вам знаком? – спросил, в свою очередь, Петир.
– Нет.
– Посмотрите хорошенько.
Санса принялась рассматривать это морщинистое обветренное лицо, крючковатый нос, белые волосы и огромные костистые руки. Что-то в нем по-прежнему казалось ей смутно знакомым, но в конце концов она сдалась.
– Нет. Я уверена, что никогда не видела Освелла, пока не села в его лодку.
Освелл ухмыльнулся еще шире, показав кривые зубы.
– Верно, но миледи наверняка знает трех моих сыновей.
«Три сына» и эта его улыбка сделали свое дело.
– Кеттлблэк! – воскликнула Санса, широко распахнув глаза. – Вы – Кеттлблэк!
– Точно так, миледи. Приятно познакомиться.
– Миледи вне себя от счастья. – Лорд Петир махнул рукой, отпуская Освелла, и вернулся к своему гранату, когда тот зашагал по ступенькам.
– Какой кинжал опаснее, Алейна, – тот, которым грозит вам враг, или тот, который вонзает вам в спину некто, кого вы не видите.
– Конечно, второй.
– Умница. – Он растянул в улыбке тонкие губы, красные от гранатового сока. – Когда Бес отослал прочь гвардию королевы, она отправила сира Ланселя на поиски наемников. Лансель нашел ей Кеттлблэков, которые очень устраивали вашего маленького лорда-мужа, поскольку состояли у него на жалованье при посредстве его человека, Бронна. Но это я, узнав, что Бронн набирает наемников, велел Освеллу привезти своих сыновей в Королевскую Гавань. Три тайных кинжала, Алейна, очень удобно расположенных.
– Так это один из Кеттлблэков бросил яд в чашу Джоффа? – Санса вспомнила, что сир Осмунд всю ночь находился подле короля.
– Разве я сказал нечто подобное? – Петир разрезал надвое апельсин и снова предложил половинку Сансе. – Эти ребята чересчур вероломны, чтобы участвовать в таком заговоре, а Осмунд сделался особенно ненадежен, когда вступил в Королевскую Гвардию. Белый плащ творит с человеком странные вещи – даже с таким, как он. – Запрокинув голову, он выжал сок апельсина себе в рот. – Сок я люблю, но не выношу, когда руки липкие, – пожаловался он, вытирая пальцы. – Руки должны быть чистыми, Санса. Что бы вы ни делали, всегда заботьтесь о чистоте своих рук.
Санса выжала в ложку немного сока из своей половины.
– Но если это не Кеттлблэки и не сир Донтос… вас даже в городе не было, а Тирион этого сделать не мог…
– Больше догадок нет, дорогая?
– Нет, я, право, не…
– Бьюсь об заклад, – улыбнулся Петир, – что в течение того вечера кто-то сказал вам, что ваши волосы растрепались, и любезно поправил их.
Санса зажала рукой рот.
– Не может быть… она хотела взять меня с собой в Хайгарден, выдать замуж за своего внука…
– Мягкого, благочестивого, добросердечного Уилласа Тирелла. Будьте благодарны, что сия участь вас миновала – с ним вы умерли бы со скуки. А вот со старушкой, надо отдать ей должное, не соскучишься. Ужасная старая карга, и отнюдь не столь ветхая, как притворяется. Когда я приехал в Хайгарден вести торг за руку Маргери, она предоставляла своему лорду-сыну выхваляться, а сама расспрашивала меня о натуре Джоффри. Я, разумеется, возносил его до небес, а мои люди тем временем сеяли среди челяди лорда Тирелла тревожные слухи. Вот как следует играть в эту игру.