все утихло. Молодой певец в углу наигрывал медленную мелодию для себя самого. Одна из тетиных дам целовалась с рыцарем в кресле лорда Петира – их руки шарили друг у друга под одеждой. Несколько мужчин, упившись, легли спать, одного рвало в отхожем месте. Санса нашла старую собаку Брайена в своем маленьком алькове под лестницей и улеглась рядом с ней. Пес проснулся и лизнул ее в лицо.
– Бедный ты мой старичок, – сказала она, ероша ему шерсть.
– Алейна. – Перед ней появился тетин певец. – Милая Алейна, меня зовут Мариллион. Я видел, как вы пришли со двора. Ночь ныне мокрая и холодная. Позвольте мне согреть вас.
Старый пес поднял голову и зарычал, но певец отпихнул его ногой, и он, скуля, забился в угол.
– Мариллион, – нерешительно сказала Санса, – вы… очень добры, но… я, право же, очень устала.
– Красоте вашей это не повредило. Я всю ночь сочиняю песни для вас. Куплетик о ваших глазах, балладу о ваших губах, песню на два голоса о вашей груди. Но я не стану петь их вам – они недостойны такой красоты. – Он сел на ее кровать и положил руку ей на колено. – Позвольте моему телу спеть вместо меня.
На нее пахнуло его дыханием.
– Вы пьяны.
– Я никогда не бываю пьян. Мед только веселит меня. Я весь горю. – Его рука скользнула вверх по ее бедру. – И вы тоже.
– Уберите руку. Вы забываетесь.
– Сжальтесь надо мной. Я спел слишком много любовных песен, и моя кровь закипела. Ваша тоже кипит, я знаю: нет более страстных женщин, чем рожденные вне брака. Ты хочешь меня?
– Я девственница! – возмутилась Санса.
– Правда? Алейна, милая Алейна, подари мне свою невинность. После ты возблагодаришь за это богов. Я заставлю тебя петь громче, чем леди Лиза.
Санса в испуге отшатнулась от него.
– Если вы не уйдете, лорд Петир… мой отец… вас повесит.
– Мизинец-то? – хмыкнул Мариллион. – Леди Лиза меня очень любит, и лорд Роберт тоже… Если твой отец поднимет на меня руку, я уничтожу его одним стихом. – Он сжал ее грудь в своей ладони. – Дай я сниму с тебя мокрую одежду. Ведь ты же не хочешь, чтобы я ее разорвал. Слушайся зова своего сердца…
Послышался тихий шорох стали о кожу.
– Эй, певец, – сказал грубый голос, – уйди лучше, если хочешь продолжать свое пение. – При тусклом свете Санса различила только слабый блеск клинка.
Певец тоже его увидел.
– Найди себе другую женщину. – Нож дернулся, и Мариллон вскрикнул:
– Ты ранил меня!
– Уйди, не то хуже будет.
Мариллион исчез в мгновение ока. Другой все так же стоял над Сансой, неразличимый в темноте.
– Лорд Петир велел мне приглядывать за вами. – Она узнала голос Лотора Брюна. «Конечно же, это он – откуда здесь было взяться Псу?»
Почти всю ночь Санса провела без сна, беспрестанно ворочаясь, как на «Морском короле». Когда она ненадолго забылась, ей снова приснился Джоффри, вцепившийся себе в горло пальцами, между которыми струилась кровь, а потом она с ужасом увидела, что это ее брат Робб. Вслед за этим ей приснилась собственная свадебная ночь и Тирион, пожиравший ее глазами, пока она раздевалась. Только он был гораздо выше, чем полагалось Тириону, а когда он забрался в постель, его лицо оказалось обезображенным только с одной стороны. «Ты должна спеть для меня», – проскрежетал он. Тут Санса проснулась и увидела, что старая слепая собака снова лежит рядом с ней.
– Как жаль, что ты не Леди.
Утром Гризела, поднявшись в спальню, отнесла лорду и леди хлеб, масло, мед, фрукты и сливки. Вернувшись, она сказала, что они зовут к себе Алейну. Санса еще не совсем очнулась и не сразу вспомнила, что Алейна – это она.
Леди Лиза еще лежала в постели, но лорд Петир уже встал и оделся.
– Ваша тетя хочет поговорить с вами, – сказал он Сансе, натягивая сапог. – Я сказал ей, кто вы.
«О боги».
– Б-благодарю вас, милорд.
Петир натянул второй сапог.
– Родным домом я сыт по горло. Мы ныне же уезжаем в Гнездо. – Он поцеловал свою леди-жену, слизнув с ее губ мед, и спустился вниз.
Санса стояла в ногах кровати, а тетя Лиза ела грушу и разглядывала ее.
– Да, теперь я вижу, – сказала она, отложив в сторону огрызок. – Ты очень похожа на Кейтилин.
– Благодарю вас.
– Я не собиралась тебе льстить. По правде сказать, ты уж слишком на нее похожа. С этим надо что-то делать. Надо выкрасить тебе волосы, прежде чем ехать в Гнездо.
«Красить волосы?»
– Как скажете, тетя Лиза.
– Не называй меня так. Ни одно слово о твоем пребывании здесь не должно дойти до Королевской Гавани. Нельзя допустить, чтобы мой сын подвергся опасности. – Лиза надкусила кусочек медовых сот. – Я уберегла Долину от войны. Мы собрали обильный урожай, горы надежно защищают нас, и Гнездо неприступно. Тем не менее нам не следует навлекать на себя гнев лорда Тайвина. – Она отложила соты и облизала сладкие пальцы. – Петир сказал, что тебя выдали за Тириона Ланнистера, за этого злобного карлика.
– Меня принудили. Я не хотела идти за него.
– Я тоже не хотела замуж, – ответила тетя. – Джон Аррен не был карликом, но он был стар. Сейчас ты можешь этому не поверить, но в день нашей свадьбы я была так хороша, что твоя мать бледнела рядом со мной. Но Джону нужны были только мечи моего отца, чтобы помочь его ненаглядным мальчикам. Мне следовало отказать ему, но долго ли такой старик мог протянуть? У него уже половина зубов выпала, и дыхание отдавало испорченным сыром. Не выношу мужчин с нечистым дыханием. От Петира всегда хорошо пахнет… он был первым, с кем я поцеловалась. Отец сказал, что он слишком низкого рода, но я-то знала, как высоко ему суждено подняться. Джон отдал ему таможню в Чаячьем городе, только чтобы мне угодить, но когда таможенные сборы возросли в десять раз, мой лорд-муж оценил его ум и дал ему более высокий пост, а потом сделал мастером над монетой в Королевской Гавани. Это было тяжело – видеть его каждый день и оставаться женой старика с холодной кровью. Джон исправно выполнял свой супружеский долг, но не мог дать мне ни удовольствия, ни детей. Все дети, которых я рожала от его старого, слабого семени, умирали, все, кроме Роберта: три девочки и два мальчика. Все мои малютки умерли, а этот старик со своим зловонным дыханием все жил да жил. Видишь – я тоже страдала. – Лиза шмыгнула носом. – Ты знаешь, что твоя бедная мать умерла?
– Тирион сказал мне. Он сказал, что Фреи убили ее в Близнецах, вместе с Роббом.
Глаза леди Лизы внезапно наполнились слезами.
– Мы с тобой обе женщины. Тебе страшно, дитя мое? Мужайся. Я никогда не отвернусь от дочери Кет. Мы связаны кровными узами. – Она поманила Сансу к себе. – Можешь поцеловать меня, Алейна. В щеку.
Санса послушно опустилась на колени рядом с постелью. От тетки под сладким ароматом духов пахло кислым молоком, щека отдавала румянами и пудрой.
Когда Санса встала, Лиза удержала ее за руку и резко спросила.
– Скажи: ты беременна? Говори правду, я узнаю, если ты солжешь.
– Нет, – опешила Санса.
– Но ведь ты уже расцвела, не так ли?
– Да. – Санса понимала, что эту истину она в Гнезде скрыть не сможет. – Тирион не… мы так и не… – Краска бросилась ей в лицо. – Я все еще девственница.
– Он что же, бессилен, твой карлик?
– Нет… он просто… – «Добр?» Она не могла произнести это здесь, перед ненавидящей его теткой. – Он спал со шлюхами, миледи… он сам мне говорил.
– Со шлюхами. Ну еще бы. – Лиза отпустила ее руку. – Какая женщина захочет лечь с таким, если он ей не заплатит? Мне следовало убить Беса, пока он был в моей власти, но он меня провел. Низменная хитрость – вот главная его черта. Его наемник убил моего доброго сира Вардиса Игена. Кейтилин не должна была привозить его ко мне, я ей так и сказала. А потом она еще и дядю увезла с собой. Черная Рыба был моим Рыцарем Ворот, и когда он уехал, горные кланы совсем обнаглели. Но ничего, Петир все это поправит. Я сделаю его лордом-протектором Долины. – Тетя впервые, почти тепло, улыбнулась Сансе. – Быть может, он не так высок и могуч, как некоторые, но стоит больше их всех. Верь ему и слушайся его во всем.
– Хорошо, тетя… миледи.
Леди Лиза осталась довольна ею.
– Джоффри я хорошо знала. Он обзывал моего Роберта гадкими кличками и однажды шлепнул его деревянным мечом. Мужчина сказал бы, что пользоваться ядом бесчестно, но у женщин иные понятия и о чести. Матерь создала нас для защиты наших детей, и единственное наше бесчестье состоит в неспособности сохранить их. Ты сама это поймешь, когда у тебя будет ребенок.
– Ребенок? – нерешительно повторила Санса.
– Ну, до этого еще далеко, – небрежно махнула рукой Лиза. – Ты слишком молода для материнства, но со временем захочешь и детей, и мужа.
– Но… ведь я уже замужем, миледи.
– Да, но скоро станешь вдовой. Радуйся, что Бес предпочитал утешаться со шлюхами. Моему сыну было бы неприлично довольствоваться объедками карлика, но раз Бес тебя не тронул… Как бы тебе понравилось выйти за своего кузена, лорда Роберта?
Эта мысль вызвала в Сансе чувство усталости. Роберт Аррен – малолетний болезненный мальчик, вот и все, что ей известно о нем. «Ей нужна не я, а мое наследство. Никто не женится на мне по любви». Но Санса уже приучилась лгать без труда.
– Я с нетерпением жду встречи с ним, миледи. Но ведь он еще дитя?
– Ему восемь лет, и здоровье у него хрупкое, но он славный мальчик и очень умный. Он будет великим человеком, Алейна. «Семя крепко», – так сказал мой лорд-муж перед смертью. Не вижу, отчего бы вам не пожениться сразу, как только мы узнаем о смерти твоего Ланнистера. Брак, разумеется, будет тайным. Лорду Орлиного Гнезда не пристало жениться на незаконнорожденной. Вороны принесут нам весть из Королевской Гавани, как только голова Беса скатится с плеч, и назавтра же вас с Робертом обвенчают – вот радость будет, правда? Ему полезно завести себе подружку. Когда мы приехали в Гнездо, он играл с сыном Вардиса Игена и мальчиками моего управляющего, но эти мальчишки такие грубияны, мне пришлось прогнать их. Ты хорошо читаешь, Алейна?