Он приходил на ленч! Что же она делала около полудня? После столь позднего завтрака у нее и мыслей не возникло о ленче.
— Так вот что вы делали сегодня — объезжали диких лошадей?
Лукас кивнул и стал наполнять свою тарелку.
— Я получил заказ поставить дюжину в форт Лоуэлл, что рядом с Тусоном. Объездить их для кавалерии — несложная работа. Чтобы превратить диких мустангов в лошадок для ранчо, требуется значительно больше времени. Сэм Ньюкомб намерен получить от нас тридцать лошадей к концу лета. Для выполнения этих заказов нам с Билли очень скоро придется опять отправиться в горы.
— Вы ловите лошадей? — удивилась Шерис. — Я думала, вы только разводите их. Разве не этим обычно занимаются на ранчо?
— Не прошло и двух лет, как я поселился здесь, Шерис. Когда я приобрел ранчо, на нем не было ни единой лошади. Я даже привез чистокровного жеребца из Кентукки, но чтобы вырастить поголовье, требуется время. Довольно много моих жеребят пасется на холмах, но они еще слишком молоды для продажи, им нужно вырасти.
— Понимаю. Просто… вы так приспособились к жизни в этих краях, что я подумала, вы давно здесь живете.
— Чтобы привыкнуть, не требуется слишком много времени, — сказал Лукас многозначительно.
— Думаю, это зависит от происхождения, — пробормотала она.
— Вы думаете, мое сильно отличается от вашего? — усмехнулся он.
— Так просветите меня, — мягко сказала она. Он засмеялся:
— Я же сказал «позже», не так ли? Но, может, сначала поедим, а уж потом перейдем к истории моей жизни?
— Как хотите. Кофе?
— Пожалуйста.
Когда она вернулась к столу с кофейником, Лукас уже приступил к трапезе. Она стала наполнять свою тарелку, время от времени украдкой глядя на него и пытаясь понять, что он думает о ее первом кулинарном опыте. Но выражение его лица было непроницаемым.
Шерис откусила кусочек мяса. Оно было жестким и сухим, как кость. Бисквит имел привкус плесени и пестрел пятнами непропеченного теста. А остальное? Морковь оказалась твердой, картошка разварилась, а вот лук — то, что нужно. Но как можно испортить лук? Да и кофе с четвертой попытки получился превосходный.
Она посмотрела на Лукаса, лицо ее горело.
— Ужасно, да?
— Бывало и хуже, — проворчал он. Шерис решила не огорчаться из-за его слов.
— Наверное, то, чего я не поняла в книге, оказалось важнее, чем я предполагала.
— Вы хотите сказать, что импровизировали? — ухмыльнулся он.
— Нет, я просто пропустила то, что не поняла. Ну откуда мне знать, что значит «замешивать» тесто? Я никогда не слышала этого слова. Там говорится «готовить жаркое на медленном огне», но не указано — как долго, «добавить приправы по вкусу», но не названо, какие именно. Единственное, что я нашла в доме, — соль.
— Травы растут в саду, Шерис.
— Что ж, самое время сообщить мне об этом.
— Думаю, все-таки придется попросить Уиллоу нанести вам визит. Вы сможете расспросить ее обо всем, чего не понимаете. Но до того — утром — добавьте побольше зерен в кофе.
— Но кофе получился очень хороший!
— Он похож на горячую воду.
— Вы просто привыкли к тем густым помоям, какие сварили сегодня утром. Не понимаю, как вы можете пить такое. По виду напоминает тину.
— Ничего, привыкнете и вы.
Другими словами, кофе должен быть сварен по его вкусу. Она замолчала и стала есть свою стряпню, пока позволял желудок. Затем, обиженная, отправилась наводить порядок.
Лукас откинулся на спинку стула. Еда была не так уж плоха для первого раза. Он был готов к худшему. К тому же он ожидал увидеть Шерис перепачканной и измученной кучей дел, которых ей хватило бы на всю ее прежнюю жизнь. Но она не казалась усталой, напротив, выглядела хорошо, чертовски хорошо.
Теперь на ней было великолепное платье из оливково-зеленого фуляра с цветочным узором, отделанное восточным кружевом. Квадратный, не слишком глубокий вырез и рукава чуть ниже локтя. Она нашла еще один фартук и теперь надела его, чтобы сберечь платье.
Она порхала от раковины к столу и обратно, и Лукас провожал ее взглядом. Целый день Шерис не выходила у него из головы, хотя он и старался до предела загрузить себя, чтобы избежать соблазна искать с ней встречи. Он не помнил случая, чтобы какая-нибудь женщина занимала так много места в его мыслях прежде. Дело было в том, что он хотел ее. И началось это, еще когда он увидел ее фотографию. Появившись же здесь во плоти, она окончательно воспламенила его. Тело отказывалось подчиняться разуму. Если он воспылал к ней такой страстью только после одного дня знакомства, как же он удержит себя от близости с ней в дальнейшем? Но это вовсе не входило в его планы.
— Я уже сказал, как вы прелестно выглядите в этом платье? — услышал он свои слова.
Шерис удивленно взглянула на него.
— В этом старье? Боже мой, мисте… Лукас. Я выгляжу как пугало. Собиралась переодеться перед обедом, но не успела.
Лукас улыбнулся. Не поздоровится тому, перед кем она предстанет во всей своей красе. Ох уж эти леди с их бесконечной сменой нарядов, каждый из которых соответствует определенному времени суток! Удивительно, как они находят время еще на что-то. Но, впрочем, у леди не так уж много более важных дел.
Он почувствовал себя виноватым в том, что заставил ее трудиться по дому. Он вполне мог позволить себе нанять слуг. Но здесь, в Ньюкомбе, ему не хотелось демонстрировать свое богатство. Он считался простым уроженцем востока, который заработал немного денег и, возжаждав спокойной жизни, подался на Запад. Никто не должен был заподозрить, насколько он в действительности богат.
Лукас подошел и встал за ее спиной. Когда он почувствовал легкий аромат ее духов, им овладело почти непреодолимое желание. Чтобы отвлечься, он схватил кухонное полотенце, — Я помогу вам, — неожиданно для себя предложил он. Заслужить ее благодарную улыбку стоило. Она становилась такой прелестной, когда улыбалась.
Убрав последнюю тарелку, они вернулись к столу. Шерис принесла кофейник, Лукас отказался и, прежде чем сесть, взял с полки бутылку и стакан.
Шерис нахмурилась.
— Вы это часто делаете? — нерешительно спросила она, глядя на виски.
— С полным основанием могу заверить вас, что я не пьяница, если вам в голову пришла подобная мысль.
— Извините, — сказала Шерис, смущенная своей бесцеремонностью. — Это был дерзкий вопрос.
— Вы вправе знать. Их взгляды встретились.
— Может, вы уже готовы рассказать мне о себе?
Он задумчиво откинулся назад со стаканом виски в руке.
— Мы родились в Сент-Луисе, мой брат и я. Семья нашей матери была одной из самых влиятельных в городе. Когда мать умерла, наш отец Джейк не захотел больше иметь ничего общего с ее родней. Он привез нас сюда, в Аризону.
Его влекло золото.
— Он был золотоискателем? — удивилась Шерис, хотя знала, что удивляться не следует. Золото привлекало на Запад тысячи людей.
Лукас кивнул.
— Пока он искал в окрестных горах золотую жилу, мы с братом оставались в пансионе в Тусоне. К несчастью, он нашел большое месторождение, что и привело его к гибели. Это произошло в шестьдесят шестом году.
— Вы хотите сказать — его убили?
— Да, за участок, — кивнул он.
— Но разве участок не должен был перейти к вам, мальчикам?
— По закону — да, поэтому от нас тоже следовало избавиться.
Господи, до чего же небрежно он говорил об этом!
— Что же вы сделали?
— Удрали со всех ног из города. — Лукас отвернулся, затем продолжил:
— Слоан, человек, убивший нашего отца, напал на наш след.
— Боже мой! Какое же он чудовище — преследовать детей?! Вам, наверное, было не больше одиннадцати-двенадцати лет.
— Нам было тогда по десять, — мрачно сказал он. — Слоан был наемным убийцей и убивал за деньги, не спрашивая, в чем провинилась жертва. На Западе немало таких людей.
— И что же дальше?
— Прогремели выстрелы, и мой брат упал в ущелье. Слоан гнался за мной по пятам, и я не смог вернуться к брату. Когда я наконец оторвался от Слоана, то заблудился. Прошло несколько дней, прежде чем я вернулся к тому месту, где упал Слайд, но к тому времени его и след простыл. Мне ничего не оставалось, как отправиться в Сент-Луис в надежде, что и он сделает то же самое.
— Вы нашли его там?
— Нет. — Последовала пауза. — Я остался в Сент-Луисе у тети, думая, что Слэйд погиб. Только много лет спустя он наконец нашел меня.
— Почему он так долго ждал?
— У него было что-то вроде потери памяти. Он не помнил, что у нас была семья в Сент-Луисе, не знал, жив я или мертв и с чего начать поиски. К тому же он держался вдали от городов, боясь встретить Слоана.
— Что же он сделал?
— Затерялся в пустыне. Он делил горы с апачами — отсюда и до границы.
— Вы шутите? — ужаснулась она.
— Нет. Он жил один в горах восемь лет. Но когда ему исполнилось девятнадцать, произошло что-то, вернувшее ему память, и он смог меня найти.
Шерис внимательно слушала.
— Вы рассказываете об этом без особой радости.
Он печально улыбнулся.
— Он уже не был тем Слайдом, которого я помнил. Мы всегда были очень похожи, а теперь — нет. Годы, проведенные в одиночестве, наложили на него свой отпечаток. — Лукас пожал плечами и усмехнулся. — Если бы у нас была большая семья, его бы прозвали черной овцой, — Он столь плох?
— Многие так считают.
Лукас не стал вдаваться в подробности, а она не настаивала.
— А что произошло с золотым прииском вашего отца?
— Его не нашли. Ирония судьбы, не так ли?
— Так вашего отца убили напрасно?
— Выходит, так.
— А его убийцу судили?
— Слоан мертв. — Голос его прозвучал хрипло. — Но человек, нанявший его, все еще жив.
— Вы знаете, кто это?
— Да, но у меня нет доказательств. Я ничего не могу сделать, разве что вызвать его на поединок. А так как он не слишком хорошо обращается с оружием, это будет просто убийством.
— О, — пробормотала Шерис, — должно быть, это очень печально, когда ничего не можешь сделать.