– Это самоубийство, – сказала Шанар. – Нас всего восемь, не считая говорящего черепа, против армии ангелов. Как и все, я готова к приключениям, но говорю вам: шансы на успех ничтожны даже для азартного человека.
По мере обсуждения поставленной перед ними задачи, настроение небольшого отряда становилось все более мрачным. Казалось, Джинвир не хотела подвергать сомнениям призыв Тираэля к исполнению долга, Шанар же чувствовала себя преданной, выяснив, что песня, за которой она следовала, была создана для того, чтобы заманить ее в Тристрам. Она даже задумалась о резонансе, который много лет назад привел ее к Эл’друину – неужели ею и тогда манипулировали?
Каллен пытался (хотя сам он признавал, что попытки были откровенно жалкими, потому что ученый потерял дар речи из-за ее красоты) убедить чародейку, что сам факт присутствия среди них архангела уже удивителен, и это стоит отпраздновать. Но Шанар не собиралась слушать.
– Он мошенник, – сказала она, глядя на собравшихся. – Если мы это сделаем, то пойдем против воли Небес. Откуда нам знать, что это правильный выбор? А что, если он… – жесты Шанар выражали разочарование, – если он ошибается, и единственные, кто может пострадать – это мы с вами?
Каллен чувствовал, что за ее сомнениями кроется нечто большее. Чародеи как правило упрямы и независимы, но история наглядно демонстрирует, что их можно убедить отказаться от собственных нужд ради общей цели. При иных обстоятельствах никто бы не осмелился оспаривать авторитет архангела, но Тираэль теперь смертный, каким бы внушительным не было его физическое тело. Каллен никогда раньше не видел ангела, но, если верить тому, что он прочел во многих древних писаниях, они были столь поразительны, что без труда могли заставить человека преклонить колени. Размах крыльев, сотканных из чистой энергии… такое невозможно представить.
– Он уже делал это раньше, – произнес Каллен. – Много веков назад, во времена Охоты на Троих – воплощения Единого Зла: Диабло, Баала и Мефисто – Тираэль собрал первых хорадримов, чтобы те помогли ему. Он сделал это без ведома Ангирского совета, который строго запрещает ангелам вмешиваться в мир людей.
Самым первым хорадримам, магам великой силы и мудрости, было поручено заключить трех Владык Преисподней в камни души, созданные из осколков камня мироздания, и заточить их глубоко под землей: один под Храмом Света Закарумов, второй в песках Араноха и третий под собором Тристрама.
Томас и Микулов уже слышали эту историю раньше, и даже Джинвир знала о ней кое-что, хотя это скорее была легенда, нежели правда. Но теперь, все слушали внимательно, словно слова стали иметь больший вес.
– Тогда Тираэль преуспел, – напомнил Каллен. – Почему бы такому не случиться и в этот раз?
Шанар покачала головой:
– Тогда все было иначе. Он был другим. Ты сам сказал, это было много лет назад.
Остальные на мгновение замолчали. Все, что большая часть Санктуария знала о Небесах и Вечном Противостоянии между светом и тьмой, в конце концов было лишь историями – рассказами о великих подвигах давно умерших людей. Но Каллен сражался против приспешников зла и видел падение Тьмы в Черной Башне. Он разделил ту битву с Декардом Каином, успев до смерти мага полюбить его, как отца. Декард же своими глазами видел, как в тени крепости Пандемония расправились сверкающие крылья Тираэля. Он писал о непоколебимой преданности Тираэля человечеству после жертвы Ульдиссиана. Он писал о многих вещах, и Каллен ни разу не видел, чтобы Декард приукрашивал правду.
Микулов по большей части молчал, но сейчас вышел из своего угла, где пытался достичь равновесия, балансируя на носках. Все присутствующие выглядели измученными недавним испытанием, и лишь он один казался таким же спокойным и сосредоточенным, как всегда.
– Судя по всему, Тираэль поступил так, чтобы защитить Санктуарий, в то время как другие бездействовали, – сказал он. – Декард Каин, человек, которого я уважал больше прочих на этой земле, отдал свою жизнь служению Небесам. Боги говорили со мной, и они ясно дали понять, что дело Тираэля достойно. Я буду помогать ему до последнего вздоха. Кто со мной?
Каллен кивнул. Джинвир взглянула на Шанар, которая пожала плечами. Губы чародейки тронула слабая улыбка.
– Если я скажу, что вы все сошли с ума, это что-то изменит?
Их прервал стук в дверь. Хорадримы переглянулись. Джинвир потянулась к боевому топору, висевшему за ее мускулистой спиной.
Томас осторожно открыл дверь и увидел Зейла, стоящего в мерцающем свете фонаря, который висел в коридоре. Лицо некроманта напоминало странную маску, и казалось, менялось из-за играющих на нем теней.
– Снаружи какие-то существа, – сказал он. – Они охотятся за нами. Нужно немедленно уходить.
Они сделали шаг назад, но ни один из них не пригласил некроманта войти.
– Мы должны идти, – повторил Зейл. – Соберите остальных, только быстро и тихо…
– Я велела тебе держаться от меня подальше, некромант, – произнесла Джинвир, и ее руки обхватили рукоять топора. – Я не доверяю ни тебе, ни этой проклятой штуке, которую ты таскаешь на поясе. Мертвые должны обретать покой.
– Эй! – сказал Гумберт. – Ты кого это назвала проклятым, женщина?
Шанар положила руку на плечо подруги, пытаясь ее успокоить. Голос Джинвир дрожал от гнева, и Зейл подумал, что, должно быть, у Джинвир был не лучший опыт общения с другими некромантами, который и повлиял на ее мнение о нем. Но сейчас на раздумья не было времени. Он обязан заставить их понять это.
– Здесь замешаны темные силы, – сказал некромант, глядя на Томаса и Каллена. – Вы должны послушать меня. Мы рискуем безопасностью всего города…
– Нет смысла чесать языками, если они не слушают, – прервал его голос черепа. Даже из мешка он был достаточно громким, чтобы заставить всех замереть. – Спасай себя, парень!
– Что все это значит? – Тираэль стоял в коридоре, переводя взгляд с одного лица на другое.
– Тьма быстро сгущается, – сказал Зейл. – Снаружи есть существа, которые очень опасны, и я думаю, они охотятся за кем-то из нашего отряда… может, даже за всеми нами.
– Я тоже это почувствовал, – произнес Микулов из комнаты. – Боги сегодня неспокойны. Их что-то встревожило.
– Где Джейкоб? – спросила Шанар. – Разве он не с тобой?
– Он оставил меня в таверне некоторое время назад, – ответил Тираэль. – Сказал, что вернется в комнату, чтобы поспать.
Шанар посмотрела на Джинвир, которая ничего не сказала, и лицо ее, казалось, потемнело еще больше. Чародейка проскользнула мимо них в коридор, заглянула в другую комнату и через мгновение вернулась, качая головой.
– Там тоже пусто, – сказала она. Пепельный цвет ее лица противоречил ее невозмутимому тону. – Не могу сказать, что удивлена. Он всегда блуждает в своем маленьком мире…
Ее слова прервал леденящий душу крик, доносившийся снаружи.
Шанар первой бросилась по коридору, зовя Джейкоба по имени. Она двигалась так быстро, что исчезла прежде, чем кто-то успел вымолвить хоть слово. Некромант последовал за чародейкой, а Тираэль и остальные поспешили за ним по узкой лестнице, ведущей на нижний этаж.
Таверна была почти пуста – большинство гуляк уже отправилось спать. Брон сидел, ссутулившись, за столом и громко храпел. Барменша тоже ушла, оставив пустые кружки и разлитую повсюду медовуху.
Тираэль последовал за Зейлом и чародейкой через заднюю дверь. Он мгновенно почувствовал холод; ветра не было, но с тех пор, как он последний раз выходил, ледяное дыхание в воздухе усилилось, заставляя поежиться и плотнее запахнуть одежды.
Все факелы и фонари погасли, даже луны и звезд больше не было видно. Шанар пробормотала слова заклинания, от которого ее посох вспыхнул синим светом, но даже этот свет сразу исчез, оставив лишь едва заметные тени у ее ног.
Тираэль стиснул зубы от обжигающего холода и вытащил из ножен Эл’друин. Клинок сверкнул, заставляя тьму отступить. Архангел шагнул вперед и почувствовал, как остальные встали позади него. Зейл вытащил свое оружие; змеевидный клинок некроманта переливался собственным призрачным светом. Клинок был выкован драконом Траг’Улом, Древним, Хранителем Санктуария и создателем звезд – во всяком случае, так считали жрецы Ратмы.
Медленно продвигаясь вперед, Тираэль всматривался в глубокие тени, которые, казалось, собирались вместе и перемещались. Он прошел по узкой тропинке, ведущей за угол таверны к парадному входу, где под темным фонарем висела деревянная вывеска, а вымощенная булыжниками дорога уходила в пустоту.
Глухой звук заставил его вновь посмотреть наверх; вывеска начала раскачиваться на цепях, постукивая по столбу, хотя ветра по-прежнему не было.
– Вон там! – Каллен указал налево, и Тираэль развернул Эл’друин в том направлении; сердце его бешено колотилось в груди, по жилам растекалось пламя.
– Покажи себя!
Слабая тень, чуть более яркая на фоне остальных теней, промелькнула на границе его поля зрения и исчезла. Тираэль взмахнул мечом, описывая огненную дугу в поисках того, по чему можно нанести удар, но дорога перед ним была пуста.
В тишине раздавались звуки, напоминающие хруст костей – долгие и жутко пугающие. Последние несколько были самыми протяжными, а затем исчезли и они. Отряд обернулся, чтобы снова встретить едва заметные черные тени. Их стало больше.
Джинвир сняла с плеча свой топор, но то, что преследовало их, мгновенно исчезло.
Тираэль обернулся. Он поднял меч, позволяя тому осветить улицу. Там, откуда доносились звуки, в нескольких шагах от главного входа в «Закланный теленок», лежала посреди дороги неподвижная фигура.
Отряд собрался вокруг тела, образовав тесный круг, будто защищая друг друга от темноты. Лежащий оказался мужчиной, недавно выпивавшим в баре. Его глаза были широко раскрыты, в пристальном взгляде застыл смертельный ужас, кожа и волосы побелели, а одна рука была вытянута так, словно он что-то искал. Зейл склонился над мертвецом, доставая из сумки пузырек с густой жидкостью. Он провел рукой по бледному лбу человека, вырисовывая густой жидкостью руну, которая мягко засветилась и исчезла. Рот завсегдатая бара казался впалым, словно ему удалили все зубы, отчего мужчина выглядел на двадцать лет старше.