Каллен вставил плоское лезвие в паз на двери. Оно со щелчком скользнуло на место, и он повернул ключ вправо, прокручивая его по кругу.
Огромная волна силы пронзила ученого, едва не сбив с ног. Он держался, пока энергия продолжала нарастать, и чувствовал себя так, словно сгорал в очищающем пламени, угрожающем поглотить его и обратить в пепел. А затем эта энергия достигла его собственной, таившейся глубоко внутри, она становилась сильнее с каждым мгновением, пока не вытеснила ту другую, вырываясь наружу и наполняя силой его тело. Каллену казалось, что он закричал, но он не был в этом уверен; мир стал серым, а затем превратился во всепоглощающую белизну, постепенно угасая до мягкого постоянного фона, который остался с ним, наполняя душу светом.
Каллен пришел в себя, обретя чувства покоя и силы, которых прежде никогда не знал. Он все еще держал вставленный в паз ключ, но теперь дверь была приоткрыта.
Он осторожно потянул ключ, и дверь беззвучно распахнулась, открывая ступеньки, ведущие в темноту.
Глава двадцать третьяЗатерянный город
Храмовники следовали по пятам вслед за Шанар и Джинвир, но то, что поначалу казалось наступлением, на самом деле было отходом под натиском противника, с которыми защитники собора вели сражение наверху. С того момента как рыцари прорвались через парадную дверь и захватили собор, там велись ожесточенные бои. Хорадримы теснили храмовников с тыла, а рыцари осаждали их с фронта. Они решили устроить передышку в подземных камерах.
Что ж, хорадримы не позволили им остановиться надолго. Посох Шанар ярко вспыхнул, посылая в ряды противников огненные стрелы, и топор Джинвир обагрился кровью. Норлан отдавал своим людям приказы, выставив их перед собой.
– Не позволяйте им и дальше защищать этого змея! – закричал Тираэль. Он указал туда, где Норлан прятался за самым крупным храмовником, и Микулов бросился в самую гущу свистящих копий, обезоруживая столько людей, сколько мог, не причиняя им вреда.
Но большая часть храмовников не сдавалась и сражалась даже голыми руками. Еще дюжина их пала на ступенях, прежде чем Норлан бросил оружие и отдал своим воинам приказ сдаться.
Рыцари окружили и быстро разоружили оставшихся в живых храмовников, лидер которых в итоге оказался просто трусом. Когда Тираэль подошел к нему, этот мерзкий человек стоял на коленях. Джинвир связала ему руки за спиной.
– Я был уверен, что мы еще встретимся, – произнес Тираэль. – При других обстоятельствах.
– Пожалуйста, – начал Норлан, – пощади мою душу…
Тираэль схватил его за рубашку и поднял на ноги. Архангел бросил взгляд на орудия пыток, висящих вдоль стен. Гнев захлестнул его, и он подумал о том, чтобы снести голову Норлана с плеч за то, что тот сделал.
– Отпусти его.
Генерал Торион шагал по каменному полу в сторону Тираэля.
– Я бы забрал жизнь этого человека прямо сейчас, – сказал предводитель рыцарей, – но он заслуживает виселицы на площади – там, где его смогут увидеть жители Вестмарша.
Тираэль бросил Норлана на пол.
– Поставьте его к остальным, – сказал Торион.
Рыцари повели лидера храмовников в камеру, где держали стражу, а Лорат Нар, с царапиной на лице и кровью на доспехах, подошел и встал рядом с Торионом.
– Сэр, у меня печальные новости, – сказал он. – Командир Бернард погиб в бою.
Остальные рыцари переминались с ноги на ногу, что-то бормоча. Торион бросил в их сторону колючий взгляд.
– Значит, он погиб достойно, – отрезал генерал. – Мы похороним его как героя. Есть еще потери?
– Всего одиннадцать рыцарей.
Торион вздохнул, потерев лицо, и внезапно словно постарел.
– Ты отправил весть своему отцу?
– Я послал к нему несколько гонцов. Хоть один, но сможет добраться.
– Хорошо. Он как никогда нужен нам здесь и сейчас, как никогда, чтобы занять свой прежний пост. – Генерал развернулся к хорадримам. – Церковь Святого Ордена снова в руках народа. Не знаю, какое темное заклинание помогло тебе проникнуть в собор, но без твоей помощи кровавых жертв с обеих сторон было бы еще больше. – Он указал на Зейла. – Некромант уже не раз помогал спасать Вестмарш. За это мы перед тобой в долгу.
– Разрешите говорить откровенно, сэр? – сказал Лорат. Торион кивнул. – Хорадримы ищут важные для их ордена артефакты, предположительно спрятанные под этими камерами. Учитывая обстоятельства, возможно, мы могли бы дать им время на поиски?
Торион посмотрел на них с подозрением.
– Что бы здесь ни находилось, это принадлежит народу, – сказал он. – Моя благодарность не распространяется на чужеземных чародеев, слоняющихся по священному месту без проводника, и не важно, архангел это или нет.
– Я останусь с ними, сэр, – произнес Лорат. Он взглянул на Тираэля. – Если меня примут.
Тираэль кивнул.
– Мы вам не враги, генерал, – сказал он. – Если юный Лорат останется с нами и это вас успокоит, мы не возражаем.
– Очень хорошо, – ответил Торион. – Мы позаботимся о том, чтобы территория была безопасна, и выставим снаружи охрану. Норлан не пользовался таким уважением среди горожан Вестмарша, как ему казалось, но сохранять бдительность лишним не будет. У вас есть ночь, чтобы раскрыть свои тайны.
Хорадримы спускались все ниже в глубь собора, в то время как оставшихся храмовников загоняли в камеры или уводили наверх.
Вместе с Лоратом Наром отряд добрался до конца большого зала и прошел сквозь арку, которая вела во вторую комнату. Каллен неподвижно стоял перед проходом в стене, глубоко задумавшись. Когда Томас коснулся его плеча, ученый вздрогнул и обернулся.
– Я нашел потайной ход, – сказал он. – Если это можно так назвать.
Остальные заглянули в проход. Ступени вели в чернильную темноту, потолок и стены были сложены из грубого камня. До них донесся запах заброшенных пыльных помещений, холодный воздух обжигал кожу.
Тираэль отправил Джейкоба и Микулова обратно в большой зал, чтобы они набрали больше факелов. После этого хорадримы цепочкой начали спускаться по ступеням – впереди шел Тираэль, а Лорат замыкал процессию.
Пламя факела в руке Тираэля задрожало, хотя воздух был неподвижен. Лестница плавно спускалась вниз уже довольно долго. В конце концов Тираэль стал замечать некоторую закономерность; тонкая трещина в стене справа от него появилась под тем же углом и на той же глубине снова через несколько мгновений, а небольшой участок разрушенной ступени повторился точно там же, но на пару дюжин шагов позже.
Архангел остановился, поднося факел поближе. В пыли перед ним отчетливо виднелись следы, но он был уверен, что на самой верхней ступени лестницы, когда они начали спуск, никаких следов не было, а на пути они не встретили ни одного места, где люди могли бы выйти на лестницу. Так откуда же тогда взялись следы?
Он почувствовал прикосновение к своей руке.
– Мы ходим кругами, – сказал Каллен. – Это наши следы. Видишь? – Он поставил сандалию на один из отпечатков. – Ты смертен, но ты не человек, а потому ход для тебя закрыт. Может, мне следует пойти первым?
Тираэль передал ему факел, и Каллен продолжил спуск до следующего поворота. Почти сразу же лестница стала ровной, крутой уклон исчез, а стены расширились. Через пару мгновений ступеньки закончились у входа в другой туннель.
«Если бы не Каллен, мы могли бы ходить тут бесконечно», – подумал Тираэль. Это лишь подчеркнуло, что сам он не был одним из нефалемов. Архангел занял место позади Лората, в то время как хорадримы продолжили идти вперед по безмолвной пустой тропе, которая заглушала их шаги, сквозь подземную пещеру, имеющую, как казалось, естественное происхождение. Когда они приблизились и стены озарил свет факелов, то стало видно, что пещера вновь расширилась, а потолок взмыл над их головами. Хоть путь вперед и выглядел не сильно запущенным, не было никаких признаков того, что за последние столетия здесь побывали люди. Пару раз исследователи слышали где-то вдалеке нечто напоминающее журчание воды, но так и не увидели никаких признаков этой самой воды, а пещера продолжала уходить во тьму и казалась бесконечной.
Поначалу все тихо переговаривались, а затем их голоса естественным образом затихли, и они продолжили свой путь в тишине. Значимость этого места требовала уважения, словно слова могли оскорбить обитавших здесь богов. Казалось, воздух вокруг наполнялся тяжестью, а вихри пыли под ногами несли в себе запах самой истории.
Каллен думал о том, что ожидал совсем не этого. Не было ни единого свидетельства того, что первые нефалемы когда-то бывали здесь; судя по форме стен и пола, пещера образовалась из-за столетиями подмывающей гору воды. Но все же у него возникло странное чувство, словно он был здесь много лет назад, еще маленьким ребенком. Здесь, под землей был целый мир, который оставался в состоянии неопределенности, ожидая их возвращения. «Моего возвращения», – подумал Каллен. То, что произошло с ключом и силой, прошедшей через него, необратимо изменило его, словно он прожил всю жизнь и осознал это только теперь.
В какой-то момент отряд подошел к природному каменному мосту, перекинутому через пропасть, слишком глубокую для того, чтобы факелы сумели осветить дно, и эхо шагов отразилось от стен, точно за ними следовали невидимки. Некромант и череп тихо переговаривались друг с другом; Зейл попросил у Каллена факел и пошел вперед, Каллен и Томас последовали за ним. Мост был узким, и им пришлось идти гуськом. Пол с обеих сторон обрывался в пустоту, камешки с грохотом падали в пропасть, словно маленькие зверьки, пытающиеся сбежать.
Когда последний из хорадримов сошел с моста, глубокий гулкий стон эхом разнесся по комнате, сотрясая землю под ногами. Каменный мост с треском разъехался, и прежде чем вернулся на место и затих, на его середине образовался провал почти четырех футов в ширину.
Шанар подошла ближе к мосту и, держа в руке факел, старалась получше рассмотреть провал.