Элена прищурилась. Откуда у Вира'ни такое могущество? Если верить рассказам товарищей, многие века не рождалась женщина, наделенная колдовской силой, — она первая. Как же получилось, что стоящая перед ней обладает мощью, равной, если не превосходящей, ее собственную?
Девушка вспомнила, что говорил отец, обучая Джоака владению мечом: «Даже у самого сильного соперника есть слабое место».
Так в чем же уязвима Вира'ни? Казалось, она купается в неиссякаемой энергии. И как подобное возможно? Если она не ведьма, откуда в ней такие способности?
Элена вдруг широко раскрыла глаза — ее осенило. Время от времени посреди чернильного урагана возле сердца Вира'ни вспыхивало крошечное серебристое пламя. Неужели дело в этом? В голове созревал план. Девушка с содроганием посмотрела себе под ноги, где кишели скорпионы. За ошибку она поплатится жизнью.
— Так в чем дело? — повторила Вира'ни, отворачиваясь.
Элена заговорила очень четко, пытаясь придать своему тону уверенности. Нужно заставить демоницу подойти ближе.
— Глубоко внутри ты прячешь тайну. Пламя стихии.
Вира'ни недоверчиво прищурилась.
— Да, это награда Черного Сердца.
— Нет, темный огонь паразитирует на истинной силе, он поглощает твою врожденную энергию.
— Не понимаю, о чем ты. Чушь какая-то.
Однако Вира'ни не отвернулась в раздражении, напротив, заинтригованная, шагнула к Элене.
— Ты владеешь магией стихий, — продолжала та, подогревая интерес противницы. — Твой дух связан с землей.
— Что ты мелешь, девочка? Нет у меня никакого природного дара.
Элена судорожно сглотнула. Вира'ни не знает о своих способностях. Как же заставить ее поверить? Она зашла с другой стороны:
— Неужели твои родители никогда не делали ничего сверхъестественного?
Вира'ни только отмахнулась и снова повернулась, собираясь уйти.
— Нет, вспомни! Разве ни тот ни другой не обладали какими-нибудь необычными талантами? — В интонацию пробилось отчаяние.
Поколебавшись, женщина холодно ответила:
— Не знаю. Мать умерла, когда я была совсем маленькой. Но отец часто рассказывал, как она пением заманивала крабов и омаров в ловушки… Даже железных крабов, которые живут на большой глубине и способны откусить человеку руку. Но какое все это имеет значение?
— Это доказывает, что у твоей матери был дар, и он передался тебе. Стихия в твоей крови.
— Ерунда.
Нужно убедить ее воспользоваться своей силой, хотя бы на мгновение разбудить природу.
— Загляни в себя. Вспомни море. Плеск волн и скалы, соленый воздух… И увидишь!
Вира'ни с подозрением посмотрела на Элену, но маленький серебристый огонь, казалось, засиял ярче.
— Просто допусти такую возможность!
— Я… Мне…
Внутри оболочки, звавшейся Вира'ни, пламя стихии вспыхнуло с новой силой, когда кровь попыталась вспомнить свою истинную принадлежность. Демоница приблизилась еще на шаг.
— Мне кажется…
В груди засияло так, что чернильный вихрь отступил, в глазах блеснули слезы. На нетвердых ногах она подошла почти к самому кругу и замерла на расстоянии вытянутой руки от Элены.
— Я ее чувствую. Она такая светлая! Такая прекрасная! — Сквозь рыдания пробивалась глубокая печаль. — Вспомнила!
На мгновение Элена увидела женщину, загубленную черной магией. Ждать больше нельзя. Энергия Темного Властелина металась и извивалась внутри, и девушка понимала, что светлый огонь сможет сдерживать ее лишь несколько ударов сердца.
Впервые раскрыв правую ладонь, она потянулась к Вира'ни и почувствовала острую боль, когда кисть разорвала защитный круг. Едва пальцы коснулись бледной кожи, Элена направила потоки колдовской силы в грудь демоницы. У самого сердца их поглощало темное пламя. Огонь ведьмы быстро угасал под натиском аспидных сполохов, и все же она надеялась. Если бы только дорога к свечению стихии еще немного была свободна… Ее магия пробиралась все глубже.
— Что ты?..
Вира'ни начала приходить в себя, и чернота снова подступила к серебряному пламени. Нет, еще мгновение! Остатки магии казались едва тлеющим угольком в бушующем урагане, но Элена и не думала отступать, она тянулась к гаснущему огоньку у сердца Вира'ни. Если бы удалось объединить свою энергию с пламенем стихии, раздуть его, возможно, оно победило бы темный вихрь. Подавшись вперед, она влила свою силу в едва различимое свечение в груди Вира'ни, и, словно в огонь подлили масла, оно разразилось яростным пожаром — мрак отступил.
К Элене вернулась надежда. У нее получилось!
— Не надо… — дрогнул слабый голос демоницы.
Девушка посмотрела в ее полные слез глаза — такие ясные, что, казалось, они поменяли цвет.
— Мне больно… Я не хочу вспоминать себя прошлую.
— Ты должна, — ответила она, и светлое пламя заколыхалось.
Элена усилила поток магии:
— Сражайся!
Глаза Вира'ни широко раскрылись от страха.
— Остановись! Так его не победить! Ты не знаешь, что делаешь.
Точно под командованием невидимого полководца, злая энергия плотнее окружила серебристый огонек. Теперь она, потрескивая, расходилась волнами по всему телу.
— Он становится только сильнее!
Элена заколебалась. У нее уже практически не осталось сил.
— Ты не понимаешь! — взвыла Вира'ни. — Он кормится мной!
Чернота разрасталась на глазах, пожирая светлый огонь.
Неожиданно Элена поняла. О Добрая Матушка! Темный Властелин действительно поглощал энергию стихии, живущей в Вира'ни. Ее стараниями он стал могущественнее! Под натиском мрака серебристое пламя погасло.
В глазах Вира'ни разгоралось безумие. Однако, прежде чем оно захлестнуло ее, та схватила Элену за руку и прижала ладонь к своему холодному телу.
— Еще не поздно! — простонала она.
Нет, поздно: взгляд похолодел, лицо будто окаменело. Женщина исчезла — демоница вернулась.
Эр'рил не сводил глаз с дьявольского отродья. Сверкая голодными глазами, чудовище злобно ухмыльнулось и расправило крылья. Казалось, оно наслаждается его болью и тем, что он вынужден принять столь трудное решение.
Воин так сильно сжал зубы, что у него заболела челюсть.
Чтобы справиться с гнусной тварью, один должен погибнуть. Только убийство ослабит ее защиту. Но кто вызовется в жертвы?
Если бы кто-то, помимо него, знал дорогу к А'лоа Глен, он не колебался бы ни секунды. Он прожил достаточно, и даже дольше, чем следовало, но, будучи стражем девушки и единственным, кто мог открыть Кровавый Дневник, не имел права жертвовать собой. А самое ужасное — придется попросить кого-то занять его место.
— Возьми топор, Эр'рил, — сказал Крал, стоявший рядом.
Мерик подошел к горцу и отпихнул оружие.
— Нет, только окропленное кровью скал'тума лезвие может сразить ее. Я слишком слаб, чтобы сражаться сегодня, а ты еще полон сил. Я сохраню наследницу моего пропавшего короля даже ценой собственной жизни.
Могвид топтался в тени спутников.
— Элв'ин дело говорит, — пробормотал он.
— Если вы, мои мышки, закончили болтать, — прошипела демоница, — может, я с-с-сделаю выбор за вас-с-с?
Время вышло. Возразить было нечего, и Эр'рил лишь молча посмотрел на среброволосого элв'ина. Его голубые глаза светились решимостью, и воин пожалел, что они часто ссорились и успели наговорить друг другу множество гадостей. Вдруг стало ясно: элв'ин ничуть не меньше беспокоился об Элене, пусть на то у него и был свой резон. Эр'рил взглянул на огромный кровоподтек, обезобразивший левую щеку Мерика. Да, у него храброе сердце. И теперь он готов явить всю глубину своей твердости и силы духа.
Эр'рил встретил твердый прямой взгляд элв'ина, слов не требовалось. Воин кивнул — решение принято.
Мерик шагнул вперед, и тут пронзительный вой разорвал ночь.
Все одновременно посмотрели влево: из стены луговой травы на поляну выпрыгнул огромный волк — Фардейл! Он замер в боевой стойке и зарычал, шерсть на загривке вздыбилась.
— Ах, еще один доброволец, — ехидно усмехнулась демоница.
— Назад! — завопил Могвид. — Она неуязвима!
Си'лура посмотрел на брата, и его глаза озарили ночь, точно две луны.
— О! — выдохнул тот, пятясь глубже в тень.
Эр'рил понял, что оборотни обменялись сообщениями.
— Что он сказал? — поспешно прошептал он.
Могвид не сводил глаз с демоницы и рычащего брата.
— Он освободил, там другой…
С противоположной стороны поляны донесся громоподобный рев, и вовсе не волчий. Из высокой травы медленно вырастало диковинное существо. И как такой великан, да еще и с орудием в руках, смог подкрасться бесшумно?
В следующее мгновение пораженный Эр'рил узнал Тол'чака. Огр держал над головой извивающуюся собаку, зажимая ей пасть когтистой лапой.
Демоница взмахнула крыльями, поворачиваясь к нежданному противнику, и тут Тол'чак через всю поляну швырнул в нее свою ношу. Чудовище инстинктивно нанесло удар — ядовитые когти вонзились в тело пса, и тот, отравленный, замертво рухнул на землю.
— Ну и ну, — проговорила демоница, — похоже, у вас закончилось оружие. Что дальше? Овца? Или козел?
Воспользовавшись ее замешательством, Тол'чак вышел на поляну, Эр'рил отметил, что товарищам удалось окружить противницу. Но что им это даст против черной магии? Взглянув на воина, Мерик направился прямо к крылатому монстру.
У Эр'рила сжалось сердце, но он знал, что выбора нет.
Вдруг Могвид дернул элв'ина за полу развевающейся белой рубашки.
— Оставь его… — начал было Эр'рил.
— Соб-б-ака… — едва слышно прошептал Могвид. — Она мертва.
— И что?
— Ведь чудовище ее убило, — чуть громче сказал оборотень.
Глаза Эр'рила широко раскрылись — он понял.
Демоница, судя по всему, тоже. Она мельком глянула под ноги на мертвого пса, и злобная усмешка погасла: она расправилась с первой жертвой и стала уязвимой.
На доли секунды их с Эр'рилом глаза встретились — тот ухмыльнулся и сурово поджал губы.
— За Ни'лан, — прошептал воин остальным. — Уничтожим ее.