Все замолчали.
— А Елена? — вдруг спросил Могвид. — Он ведь и ее может вынюхать?
Мишель положила руку на плечо оборотня.
— Ах, Могвид, ты один из этой компании думаешь правильно. Да, потеря Мерика — трагедия, но главное для нас все-таки Елена. И я уверена, что они еще не учуяли ее. Ее магия не относится к энергии элементалов, она обладает магией крови, которая невидима для искателей, как для меня, так и для остальных. Но Крал неизбежно привлечет сюда псов Черного Сердца, как кровь лисы привлекает гончих. И это надо иметь в виду.
— Что же ты предлагаешь? — спросил Эррил.
Крал почувствовал, как Мишель смотрит прямо ему в глаза.
— Крал не должен идти с нами.
Все замерли. Лицо же горца не дрогнуло ни единым мускулом.
— Она права. Я только выдам им Елену.
Но Елена уже спрыгнула с кровати и встала посреди комнаты с пылающим лицом и слезами в глазах.
— Нет, все мы должны быть вместе. И я не оставлю Крала. — Одеяло соскользнуло с ее плеч.
Все в ужасе посмотрели на изуродованную руку девушки.
— Что с тобой, Елена? — вымолвил горец.
Девушка посмотрела на руку, и вся краска ушла с пылавшего лица. Она молча вернулась на кровать, а Эррилу волей-неволей пришлось объяснить всю историю с колдовством и его последствиями.
— Она больше не может пользоваться своей магией — или мох покроет ее всю и убьет, — закончил он.
— Тогда у меня даже больше оснований, чтобы остаться, — решительно сказал Крал. — Она не вынесет столкновения с миньонами, и самым лучшим будет, чтобы я повел их по ложному следу, давая вам возможность добраться до Алоа Глен.
— Нет, — упрямо повторила Елена, хотя в голосе ее больше не звучало прежней уверенности.
Крал решительно встал и посмотрел на стоявшего перед ним черноволосого мальчика.
— Елена, я лучше умру, чем позволю моей крови стать приманкой для твоих убийц. И возразить тебе нечего. Я не пойду с вами.
— Но...
— Нет.
Елена оглянулась, ища помощи, но все отвели глаза, и плечи ее поникли.
— Тогда что же нам делать?
Ей ответила Мишель, на секунду опередив Эррила:
— Скоро рассвет. Сразу, как встанет солнце, нам надо уходить. Уйти раньше — значит привлечь слишком много любопытных глаз. Мы уйдем, когда город уже проснется, а баржи на реке поднимут паруса.
Елена посмотрела на Крала.
— А что будет с тобой после нашего ухода?
— Я останусь. Мерик где-то здесь, в городе, и я намерен найти его и освободить.
— Но мы могли бы помочь тебе.
— Нет. Без твоей магии ты мне не нужна. — Крал видел, как больно ранили девушку эти последние слова, но, будучи горцем, он знал, что правду слышать всегда больно. — Просто, пока мог, я охранял тебя, а теперь...
— А меня охранять и вовсе не надо — и потому я тоже остаюсь, — неожиданно подал голос Толчук.
— Что? — Крал обернулся к огру, не веря услышанному.
Но Толчук уже опустил глаза к своему камню.
— Сердце тоже может бороться с чарами гвардии страха. И если ты найдешь Мерика, тебе одному не справиться.
— Нет, Толчук, — вмешался Эррил, озвучивая мысли Крала. — Речь твоя полна благородства, но твои сильные руки и твоя собственная магия нужны, чтобы охранять Елену.
Горец кивнул.
— Елена важнее... — начала и Мишель.
— Хватит! — Вдруг проревел огр, и мощный крик потряс шаткие стены комнаты. Он вытянул перед собой руку с камнем и указал на Елену. Талисман потемнел и затух. Тогда он повел им в сторону Крала — камень вспыхнул победно и ярко.
Горец даже зажмурился от такого света.
Голос огра дрожал от волнения.
— Как уже было не раз, Сердце приказывает мне быть там, где я должен быть. И я остаюсь с Кралом.
Больше его никто ни о чем не спрашивал.
Наступила тишина.
— Что ж, решено, — разорвала ее Мишель, глядя на сына отчужденными холодными глазами. — Крал и Толчук остаются и отвлекают врагов. Может быть, им даже удастся освободить эльфа, но даже если этого и не произойдет, смерть их не будет напрасной. — Она посмотрела на остальных. — Но прежде, чем мы начнем обсуждать дальнейшие планы, может быть, кто-нибудь еще хочет остаться?
Крал увидел взметнувшуюся руку, и лицо его застыло от удивления.
Рядом с Еленой с поднятой рукой стоял Могвид.
Елена закрыла уши руками, чтобы не слышать шума, поднявшегося вокруг. Маленькая крыса зарылась от ужаса поглубже ей подмышку. Девушке тоже хотелось забраться куда-нибудь подальше, чтобы уйти от этой суеты. Она посмотрела на переплетения мха на левой руке и с ненавистью проследила путь корней, поднимавшихся из ее ладони. Из-за проклятого мха вся их дружная кампания разваливается, и, как правильно сказал Крал, без своей магии сама она становится лишь ненужным багажом, лишней ношей для всех.
К глазам подступили слезы.
Всего за одну ночь все, чему она научилась, что испытала и поняла, превратилось в ничто. Ведьма пропала — она снова превратилась в ребенка, за которым надо следить и которому необходимо помогать. А она-то думала, что за время путешествия уже закалила дух и приготовила его к испытаниям, что из глупой девочки, бежавшей через горящие сады Винтерфелла, превратилась в женщину... Увы, у нее отняли ее силу, и вместо женщины и ведьмы осталась обыкновенная маленькая девочка.
— Могвид, но ведь у тебя нет никаких причин оставаться! — гремел голос Крала. — Какая от тебя польза?!
Но оборотень смело стоял под градом вопросов и упреков.
— Конечно! Какой от меня прок? Тогда какой же от меня толк в том, чтобы сопровождать Елену?! Я не воин, который может ее защитить. Да, не воин, но и у меня есть глаза и уши. И здесь, в городе, я могу сослужить немалую службу. Я могу искать Мерика не хуже любого из вас — и даже лучше, чем Толчук, между прочим! Вы, что, серьезно хотите позволить этому чудовищу бродить по городу, задавать вопросы и таким образом искать следы Мерика? Не думаю, что это разумно. Если эльфа надо действительно освободить быстро, чтобы его никак не успело затронуть влияние искателей гвардии страха, то нужно иметь в городе как можно больше ушей и глаз, а для этого я — самая подходящая кандидатура. Поэтому Елене я не нужен, а вам — так даже очень.
Могвида колотило мелкой дрожью, но от решительности или просто от страха, Елена не понимала. Она отерла слезы. Что, ж, если она не смогла измениться и повзрослеть в долгом путешествии, то, по крайней мере, это сделал Могвид. Трусливый робкий оборотень превратился в гордого и мудрого человека, полного истинного благородства.
— Но зачем тебе это? — не унимался Толчук. — Зачем так рисковать собой?
Напряженные плечи Могвида поникли, и решимости в голосе поубавилось.
— Я не говорю, что у меня железное сердце, и, если быть откровенным до конца, то, конечно, при первой же битве я, скоре всего, просто убегу. Я не воин. Именно слабость и трусость заставили меня убежать от дверей сарая, когда началось нашествие крыс. И получается, что Мерик пострадал, в общем-то, из-за моей трусости. А мне хотелось бы загладить свой проступок. Мерик для меня больше, чем товарищ по путешествию. С тех пор, как он спас мне жизнь, они с Еленой — единственные мои верные друзья. — Он ласково улыбнулся девушке. — Но нет теперь во мне пользы для ведьмы. Да, наверное, никогда и не было.
Елена хотела было возразить, ведь оборотень столько раз скрашивал ее одиночество добрым словом и нежным участием. Но Могвид поднял руку и не дал ей сказать.
— Но здесь, в Шадоубруке, у меня есть то, что еще может спасти Мерика — лишняя пара глаз и ушей.
Эррил впервые посмотрел на оборотня с уважением.
— Ты доказал свое решение, — веско сказал он. — И, возможно, тебе и вправду лучше остаться, Могвид.
Могвид благодарно склонил голову в сторону Эррила.
Елена посмотрела на волка и увидела, как в янтарных глазах полыхнуло:
Самый маленький щенок из помета смотрит в лицо змее без боязни!
Фардайл гордился братом.
Щеки Могвида вспыхнули, и он отвернулся от волка, явно застыдившись такой похвалы.
Последней, заканчивая споры, заговорила Мишель:
— Уже поздно. Начинается рассвет, а нам всем надо немного отдохнуть перед дальней дорогой.
И в первый раз за эту ночь никто ей не возразил.
Погруженные каждый в собственные мысли, все начали укладываться. Елена уже взяла одеяло, чтобы перейти в другую комнату, но ее остановил голос Мишель.
Мишель стояла перед Кралом, протягивая ему что-то на ладони.
— Возьми ее. Пригодится.
Крал печально посмотрел... и отвернулся.
— Мне нужно два. Если я найду Мерика.
Мишель кивнула и полезла в сумку.
Елена отвернулась, и сердце ее сжалось. Она узнала тот самый жадеитовый флакон в форме крошечной чаши.
Уже когда все разошлись по кроватям, Могвид все еще паковал свою сумку, проверяя все, что ему может понадобиться на несколько дней. Подумав, он выбросил железный намордник. Когда-то он подобрал его после гибели сниффера, который напал на Фардайла во владениях огров. Цепи тихонько звякнули, но никто даже не повернулся в его сторону.
Могвид продолжал проверять вещи, и пальцы его скользнули по краю черной чаши, лежавшей на самом дне. Эту вещь он обнаружил, когда рылся в вещах Вайрани, и незаметно украл ее. При касании чаша отдавала могильным холодом, почти льдом; что-то нехорошее и властное таилось в ней.
Все же Могвид вытащил и чашу. Он не был уверен, что намордник или чаша смогут помочь, зато они были лишним весом. Оборотень продолжал рыться в сумке.
Под пальцами по очереди оказались желудь от старого дуба с опушки сожженного леса, порванная струна от лютни Нилен, осколок камня ветра Мерика, который тот подарил в благодарность за спасение своей жизни. Но вот, наконец, он нашел и то, что искал: маленький мешочек, спрятанный на самом дне.
Он крепко сжал его в руке.
Все на месте в целости и сохранности!
Оборотень сжимал мешочек, не рискуя вытащить его наружу — нельзя было позволить, чтобы кто-то даже случайно увидел его. Могвид улыбнулся в темноте. Время ожиданий прошло — теперь настает время решительных действий.