– Что у вас там? – На крышку ящика садится пчела. – У нас, знаете ли, строгие правила, не допускающие содержание домашних животных в общежитиях. Кому предназначена эта доставка?
Я с трудом сглатываю и открываю рот. В этот момент пчела находит отверстие в ящике и заползает внутрь.
– Ну? – требует ответа учительница.
– Содержимое этого ящика принадлежит мне. Полагаю, на этом проблема решена.
Мы все оборачиваемся и видим профессора Лайона, идущего по коридору из-за того угла, за которым только что исчезла Поппи. Я шумно выдыхаю.
Хулио бросает на меня испуганный взгляд, его руки дрожат под тяжестью груза.
– Я… я не знала, – заикается учительница. – Прошу прощения, профессор. Если вы меня извините…
Она пятится к двери, а Лайон натянуто улыбается ей вслед.
Из отверстия в ящике вылезает пчела и с неистовым жужжанием летит к комнате отдыха для персонала. Профессор протягивает руку и ловит ее, прежде чем она успевает добраться до вентиляционного отверстия рядом с дверью. Молниеносным движением, которое невозможно ни предвидеть, ни предугадать, он бросает пчелу на пол и давит каблуком.
Ее свет мерцает и гаснет.
– Поспешите, – шепчет Лайон, бросая тревожные взгляды на камеру в коридоре. – Я сделаю что смогу, но времени у вас не так много.
Я не могу дышать. Не могу оторвать глаз от горстки пепла на полу.
Краем глаза настороженно наблюдая за профессором, Хулио толкает меня тележкой под колени, принуждая шагать вперед, и мы поспешно удаляемся.
19Пробивая путь на поверхность
Поппи ждет вместе с Вуди и Чиллом в коридоре за Весенней кухней, заламывая руки перед служебными лифтами, когда появляемся мы с Хулио, оба запыхавшиеся.
– Слава Гее! Профессор тебя нашел? – спрашивает она.
Я киваю.
– А ты откуда знаешь?
Она хлопает по кнопке лифта и, подпрыгивая на каблуках, наблюдает за сменой номеров этажей.
– Я столкнулась с ним по дороге сюда. Он остановил меня и спросил, где ты. Мне это показалось странным, как будто он обо всем знает.
– Ты ему говорил? – В голосе Хулио слышится раздражение.
– Конечно нет. – Как только наш план окончательно утвердился, я не обмолвился ни словом ни единой душе вне нашей группы. И заплатил Борею щедрую сумму, чтобы купить его молчание. Если Лайон и узнал, то не от меня. Я снова и снова жму на кнопку лифта, но он, похоже, застрял этажом ниже. – Почему это лифт не движется?
– У меня плохое предчувствие, – шепчет Чилл.
Раздаются три коротких сигнала тревоги, и из динамиков на потолке слышится запись:
«Идет проверка системы безопасности кампуса. Все Времена года и их кураторы, пожалуйста, оставайтесь в своих комнатах до получения дальнейших распоряжений».
Поппи смотрит в потолок.
– Что происходит?
– Не знаю, – отвечаю я ей.
Мы слушаем, наблюдаем, ждем, когда лифт двинется. По крылу эхом разносится тяжелый грохот сапог.
– Стражи. Что нам делать? – вопрошает Чилл.
Открываются двери подсобки в конце коридора, выпуская целый рой пчел, туманящих воздух. Я делаю глубокий вдох и выдуваю струю ледяного воздуха, рассеивая их и отбрасывая назад. Вуди спешит закрыть двери, просунув сквозь ручки пожарный топор из шкафчика в прихожей.
Он указывает на разбрызгивающую насадку над нашими головами.
– Нам нужен отвлекающий маневр. Если сумеем заставить эти штуки сработать, вода смоет все запахи.
Хулио рывком открывает ящик, и мне в лицо ударяет запах Флёр. Я стараюсь подавить волну паники, пока он роется в кармане куртки Мари, достает зажигалку и снова закрывает ящик.
Потом Хулио залезает на крышку ящика и машет пламенем прямо у сенсорного датчика. Коридор разрывает сигнал тревоги, и мы поспешно затыкаем уши. Разбрызгиватели изливают на нас потоки холодной воды, подобно душу. Потолочные светильники гаснут, погрузив помещение во тьму. Отсутствие света делает сигнал тревоги еще более пронзительным. Где-то в недрах здания вибрирует генератор, и включаются огни аварийного освещения. Все, кроме одного.
Я смаргиваю с глаз капли воды. Кнопка лифта не горит. Индикатор этажей тоже темный.
Зову Чилла по имени. По его замерзшему лицу стекают ручейки влаги.
– Они обесточили лифт! – стараюсь я перекричать сигнализацию. – Как заставить его заработать?
Он подтягивает оправу повыше на носу, и его взгляд становится более осмысленным.
– Открой аварийную панель и найди провод, который соединяет ключ замка с кнопкой вызова! – кричит он. – Чтобы запустить его, понадобится заряд.
Чилл указывает на Хулио. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что он имеет в виду. Мы вдвоем сумеем выработать достаточно энергии. Все, что нам нужно сделать, – это направить заряд прямо в провода.
Я просовываю мокрые пальцы между дверьми лифта, и Хулио помогает мне разжать их. Из открытой шахты веет холодом. Я вижу потолок кабины лифта, остановившейся на этаже под нами.
– Прыгай! – Хулио удерживает двери распахнутыми.
– Ты должен прыгнуть вместе со мной.
Он оглядывается на ящик.
– С ними ничего не случится, – уверяю я.
– Ты в этом уверен?
– Либо мы умрем здесь, либо там, наверху. Назад пути нет.
Я прыгаю вниз и приземляюсь на крышу кабины лифта. Колени мои при этом подгибаются. Внутри шахты потише, поскольку толстые каменные стены приглушают пронзительный визг сигнализации. Лифт сотрясается, когда рядом со мной приземляется Хулио, и я хватаюсь за тросы, чтобы удержаться на ногах. Мы оба смотрим вверх, а на нас в ответ пялятся три мокрые головы. Стены над нами гладкие – слишком гладкие, чтобы по ним можно было карабкаться.
– Я надеюсь, что он прав насчет этого.
Хулио открывает аварийный люк в потолке, и мы забираемся в кабину лифта. С нашей одежды капает вода, собираясь в лужицы на полу.
Хулио дрожит рядом со мной, когда я вытаскиваю из промокшего кармана джинсов отмычку и открываю панель управления, обнажая проводку внутри. Сверху доносится голос Поппи, призывающий поторопиться. Но, действуя в одиночку, я не могу уважить эту просьбу. Я вытираю ладони о джинсы.
– Готов?
Я протягиваю Хулио руку, другой сжимая оголенный провод.
Он тихо ругается и произносит что-то по-испански, заставляя лужу воды у наших ног завиться воронкой, и направляет ее в открытый люк.
– Что бы ни случилось дальше, Соммерс, я тебя, черт возьми, целовать не собираюсь.
Он вытирает руку и шлепает меня по ладони. Электрический разряд пронзает нас насквозь, едва не сбивая с ног. Свет внутри кабины мерцает и загорается, аварийная контрольная панель с гудением возрождается к жизни, и лифт начинает подниматься.
Хулио скрипит зубами, когда мы медленно ползем к нужному этажу. Как только лифт останавливается, он приваливается к стене.
Я распахиваю внутренние двери под оглушительный вой сирены и вижу ожидающих Поппи, Вуди и Чилла. Все насквозь мокрые, с широко раскрытыми глазами и прижатыми к ушам руками.
– Заходите!
Я закатываю тележку внутрь, заставляя остальных жаться по углам лифта, чтобы все поместились. Стянув внешние двери шахты, я запираю нас внутри.
Воздух в кабине спертый, насыщенный запахами пота и мокрых Времен года. Прислонившись к поручням, мы тяжело дышим и прислушиваемся к приглушенному звону сигнализации. Хулио по-прежнему прижимается к стене, а мой разум настороже, тело гудит от адреналина. Почти уверен, что мне передалась часть энергии Хулио. Если я прав, если мы будем делиться друг с другом силой достаточно долго, то наши тела обретут равновесие.
Я протягиваю ему руку, но он не спешит ее пожать.
– Это единственный выход, – говорю я ему, берясь за провод.
Он стискивает мою ладонь, скрипя зубами от прилива энергии, омывающего нас обоих. Панель вспыхивает и оживает. Включается освещение, двери закрываются, и мы поднимаем глаза к небу, поднимаясь на поверхность.
20Тонкий лучик света
Звонит будильник, оглушая меня. Очень холодно. Я ощущаю усталость и не готова к пробуждению.
«Еще двадцать минуток, Поппи». Я сворачиваюсь калачиком. Отчего же она не выключает сигнал?
Наконец будильник замолкает.
Тревога исчезает. В соседней комнате кто-то спорит. Моя кровать яростно трясется, и я стукаюсь головой обо что-то твердое. Холодная вода брызжет мне на щеку. Я пытаюсь пошевелиться, но спина у меня онемела, а ноги, стиснутые в тесном пространстве, покалывает после сна.
Я не в своей постели.
Я моргаю и открываю глаза. Тонкие лучики света просачиваются через отверстия над моей головой. Снаружи кружится калейдоскоп форм и цветов. Меня толкнули, и я ударилась плечом о грубое дерево. Комната вращается. Меня сейчас вырвет. Я откидываю голову назад и закрываю глаза, мечтая только об одном: чтобы мир перестал ходить ходуном.
Хлопает дверца машины, визжат шины.
Сквозь отверстия я ощущаю запах мокрой листвы и горячего морского воздуха, а также бодрящего соснового бора. Судя по всему, где-то рядом живое существо. Кажется, это дикая кошка. У меня бурлит в желудке.
– Что вы так долго? – слышу я девичий голос, сердитый и взволнованный одновременно.
– На нас устроили облаву, – отвечает запыхавшийся парень. В его голосе отчетливо звучит паника. Я же его знаю!
– Может быть, когда ты, наконец, закончишь жаловаться, сможешь вытащить нас отсюда?
В голове вспыхивает воспоминание: губы, прижимающиеся к моим волосам, и тошнотворная сладость яда. Хулио?
– Открой двери. Помоги мне погрузить их в фургон. – Джек.
Я распахиваю глаза и пытаюсь поднять голову.
Стены дрожат, и меня снова отбрасывает назад.
– Поосторожнее с этой штукой! – Поппи? – Если замечу у нее хоть один синяк, когда мы откроем этот ящик, то, клянусь Геей, я…
Комната качается и ухает вниз. Хлопают двери. Свет меркнет.