Лайон и Гея. Они прибыли. Они уже здесь.
Ветер меняется, волнуя поверхность озера. Стражи подаются назад, прикрывая Кроноса со всех сторон. С оружием на изготовку они всматриваются в лес.
Позади них раздается тихий всплеск, и на берег выползает Дуг. Подняв голову, он смотрит сначала на дымчатый поток мерцающего света над головой, потом переводит взгляд на его источник. Я отступаю, когда он, шатаясь, выбирается из озера и карабкается к телу Денвера, безуспешно пытаясь обнять, но оно рассыпается пылью. Испустив пронзительный вопль, он наблюдает, как последние лучи магии Денвера взмывают в небо и гаснут. Я смаргиваю слезы и заглушаю рвущийся из горла всхлип, не в силах наблюдать чужое горе. Дуг замолкает, его грудь тяжело вздымается, когда он смотрит на прилипший к рукам мокрый пепел. Затем он резко дергает головой и находит, на кого направить свою ярость, – на меня.
Я отползаю назад, видя, как на обеих его ладонях появляются по огненному шару и разгораются ярче, набирая силу. Дуг устремляется ко мне, швыряя пламя за пламенем. Я прикрываю лицо рукой, когда они с шипением проносятся мимо меня, не успевая выпустить корень под градом его ударов. Дуг бросается на меня и валит на землю. Я ударяюсь головой и вижу его мигающий прямо надо мной передатчик. Слепо продираясь сквозь завесу боли, я пытаюсь нащупать корень. Руки у Дуга – воплощение льда, огня и гнева. Его разум яростно тянется к моему, и силой собственных темных мыслей он отталкивает мой корень. Я брыкаюсь и мечусь под ним, отчаянно пытаясь за что-нибудь уцепиться, ища оружие.
Тут из-за спины Дуга появляется чья-то рука и хватает его за шею. Копна темных кудрей падает ему на плечо, и глаза Дуга расширяются от потрясения.
– Прости, – шепчет Ноэль, внезапно ослабляя хватку.
Слеза скатывается по щеке Дуга, на лице застывает маска предательства и боли, и он падает на меня. Его передатчик мигает в ухе. Я выползаю из-под его тела. Ноэль стоит на коленях, вонзив нож ему в спину, и пораженно смотрит на его кровь на своих руках, а его магия тем временем вспыхивает и улетает прочь.
Небеса разверзаются, проливаясь горячим дождем и накрывая долину пеленой тумана. Я слышу топот бегущих ног от дороги, окружающей озеро и холмы. Из леса долетают отголоски криков, стука кулаков и звона стали. Воздух напоен запахом крови и Времен года, между стволами деревьев со свистом проносятся световые шары, возвращая чью-то магию и тела домой по лей-линиям.
Ноэль вытирает глаза и указывает на озеро.
– Смотри! – Над вспененной поверхностью показываются Хулио и Чилл, изо всех сил стараясь удержать между собой обмякшего Джека. – Иди же! – велит она. – Иди к нему!
Я отрываю взгляд от Джека, чтобы поблагодарить ее, и тут замечаю проблеск серебра за ее спиной.
– Ноэль!
Серп Кроноса впивается ей в талию, и она открывает рот, когда он рывком высвобождает лезвие. Морозная пелена исчезает из ее глаз, и ее свет взмывает в небо, а я отступаю назад, не в силах дышать, когда ее тело рассеивается в воздухе.
Кронос с отвращением вытирает лезвие. Мускул на его щеке подергивается, когда он шагает к кромке воды в окружении последних своих Стражей. Хулио и Чилл вытаскивают тело Джека на берег.
При виде него у меня замирает сердце. Из спины у него торчат три стрелы, а первые тонкие лучики света уже мерцают сквозь кожу. Я ползу было к нему, но Кронос замахивается своим серпом и втыкает его острие в землю, преграждая мне путь.
– Око с самого начала предвидело его смерть. Теперь ты уже ничего не сможешь изменить.
Нет. Нет, нет, нет, нет!
Хулио действует быстро. Одно за другим он переламывает древки стрел близко к телу, после чего кладет Джека на спину и начинает ритмично надавливать ему на грудную клетку. Голова Джека скатывается набок, изо рта льется вода, лицо белое, как у призрака. Подоспевшие Эмбер и Мари занимают оборонительные позиции вокруг них, а Чилл считает пульс и вдыхает воздух в рот Джека.
– Флёр? – кричит Хулио, не переставая ритмично надавливать на грудную клетку Джека. Видя, что мерцающий свет вот-вот покинет его, Хулио и Чилл удваивают усилия. Я зову Джека по имени, но Кронос предупреждающе дергает посохом.
– Не смей его отпускать! – ору я Хулио поверх серпа.
– Я достаточно долго терпел эту чепуху.
Кронос убирает свой посох, и я кое-как поднимаюсь на ноги и, преграждая ему путь, призываю корень, который гадюкой скользит к его лодыжке. Но Кронос упреждает мой удар и, взмахнув серпом, глубоко вонзает его в корень.
Ноги мои подгибаются, когда острое жало пронзает лодыжку, и теплая кровь заливает ботинок. Я зову другой корень, на этот раз целясь Кроносу в спину, но он снова взмахивает серпом, и я, чувствуя прикосновение стали, поспешно отзываю свой разум из корня, пока лезвие не успело его перерезать. Я прижимаю окровавленную руку к груди.
– Черт возьми, Джек! Дыши! – кричит Хулио.
Чилл зажимает Джеку нос и вдувает еще воздуха ему в легкие, но с каждым нажатием на грудную клетку магия Джека все ярче проступает через кожу.
– Оставьте его! – ревет Кронос.
Я заваливаюсь на бок, и боль пронзает мою грудь, когда Кронос отталкивает меня с пути своим посохом, чтобы добраться до них. С диким криком Эмбер бросается на спину Кроноса и сжимает руки на его горле. Но он обращает на нее внимания не больше, чем на надоедливую мошку, и, досадливо взмахнув серпом, ударяет ее по плечам. Она кричит и падает на землю, прижимая к себе раненую руку.
– Я же велел оставить его!
Щека Кроноса яростно дергается. Хулио считает нажатия между вдохами Чилла. В гневе Кронос пронзает рукояткой посоха плечо Чилла, как копьем. Крик эхом разносится по долине, когда Поппи выкликает имя Чилла.
Я всхлипываю. Джек, Чилл, Поппи… Сколько еще моих друзей заберет Кронос? Я не могу с ним бороться. Он слишком силен.
Он стряхивает кровь Чилла с рукоятки. Потом качает головой.
– Как жаль, что твоя жизнь подошла к такому трагическому концу.
Трагический конец. Однажды я сказала Джеку, что для таких людей, как мы, нет никакой надежды. Что истории вроде нашей не зря называют трагедиями. Я ненавижу себя за то, что оказалась права.
«Надежда-то была, а вот план у них оказался дерьмовый… Если им обоим все равно было суждено умереть, возможно, следовало погибнуть, сражаясь!»
Я поднимаю голову.
У Джека всегда был план. Он знал, что это может случиться, что он, возможно, не выживет. И велел мне быть сильной. Бороться. Это единственное, о чем Джек когда-либо меня просил. Выбрать то, что я хочу. И бороться за свой выбор.
Я хочу жить.
Я поднимаюсь с земли.
Может быть, Кронос и забрал у меня Джека, но я все еще здесь. Я девочка. Нет, та девушка из басни. И именно мне выбирать, каким будет финал.
Я погружаю разум в землю, глубоко в почву, и проникаю в десятки скрученных корней кедров, растущих за спиной Кроноса. Щелкнув запястьем, я пронзаю его Стражей, и их крики растворяются в раскатах грома. Я хватаю Кроноса за руки и лодыжки. За локти, запястья, горло. Я тащу его вниз, прижимая к земле, как насекомое.
Лоза обвивается вокруг его посоха, и я резко выдергиваю его из рук Кроноса и забираю себе. Длинная, тонкая рукоять тяжела, как копье, и сбалансирована, как меч. Острый точно бритва кончик обагрен кровью, которую он никогда не должен был попробовать. Я стою над Кроносом, целясь острием ему в горло.
– Отдай его мне, девочка.
Кронос борется с корнями, а я сотрясаюсь от усилий, прикладываемых, чтобы удерживать его. Сквозь землю я чувствую движение. Сюда спешат две пары ног. Я не поднимаю головы и не снижаю бдительности, когда на поляну, запыхавшись, выбегают Гея и Лайон. В моей душе ярость борется с облегчением. Ярость – потому что они явились недостаточно скоро. Облегчение – потому что вообще пришли.
Приближаясь, профессор Лайон замедляет шаг, окидывая взглядом происходящее и с жадностью задерживаясь глазами на посохе. Земля содрогается, когда он тянется к нему, а я рычу, заставляя Лайона осторожно попятиться.
– Отдай ему посох, дитя, – тихо велит мне Гея.
– Нет, пока ты их не починишь!
Я задыхаюсь от жгучего комка в горле. Посох – это все, что у меня есть для обмена.
Профессор смотрит на мою раненую руку, потом мне за спину – на отчаянные попытки Мари остановить кровотечение Чилла, на Хулио и Эмбер, вдувающих воздух в легкие Джека и изо всех сил старающихся поддерживать в нем сердцебиение.
– Делайте, что я говорю! – кричу я на Лайона. Мы выполнили свою часть работы, последовали его плану, начали восстание и привели его туда, где он сейчас находится… Чего же он ждет? – Исполняйте же, или я собственноручно прикончу Кроноса!
Лайон делает еще один шаг мне навстречу и оказывается достаточно близко, чтобы я смогла рассмотреть ужас в его глазах.
– Вы же этого не хотите, правда? – добавляю я, осознавая, что именно этого он и боится. Что я убью Кроноса и сама завладею его силой.
Должно быть, Лайон заметил, как эта мысль промелькнула у меня в голове.
– Его сила уничтожит тебя. Ты не можешь одновременно быть и Временем года, и воплощением Времени. Первые подпитываются магией от хаоса, а последнее – от порядка. Они диаметрально противоположны. Эта сила разорвет тебя на куски.
То, о чем он умолчал, можно без труда прочесть у него на лице. Это его цель, его бунт. И не важно, сколь много жертв мы с Джеком принесли, это не та награда, которую Лайон готов дать мне.
– Если эта магия столь вредна для меня, я засуну посох так глубоко под землю, что эта чертова штука расплавится.
Я зарываю свой разум в почву, чувствуя, что она рвется как плоть. Разверзается пропасть, с краев которой осыпается земля.
– Я понимаю твою злость, – говорит Лайон тихим, размеренным голосом. – Но подумай о силе, сосредоточенной сейчас в твоих руках. Если ты уничтожишь посох, ты уничтожишь и всех нас. Без времени мир погрузился бы в хаос, лишился цикличности и баланса. Для выживания Вселенной необходим естественный порядок. Мы с Геей можем восстановить это равновесие. Это все, что мы хотим сделать.