и солдат?
«Хеллиан как более скромная версия, скажем, Колтейна. Или Даджека в Генабакисской компании. Седогривого на Кореле. Так видит Багряная Гвардия своего принца К’азза. Всякое я слышал.
Но увы, Адъюнкт не такова. Очень плохо. Хуже чем очень…
На виду уже два десятка Тисте Эдур. Глазеют на деревню. О, какая птичка! Нет, не надо. Проклятая кошка! Нужно сосредоточиться».
Появляется все больше варваров. Еще два десятка. А вон там – отряд столь же большой, как уже подошедший.
Бутыл заставил себя сесть. Заморгал, отыскивая товарищей. – Идут, – сказал он. – Пора бежать.
«Три сотни и еще сдача найдется». – Слишком много…
– Бутыл!
– Сотни, черт вас дери!
Он сверкнул глазами. Внезапный крик сменился тишиной. Ну что же, протрезвели.
У Клюва слезились глаза. Язык распух во рту. Его подташнивало. Маг не привык поддерживать горение свечи так долго – но выбора не было. Тисте Эдур повсюду. Они заглушают звуки подков, они вуалируют свои пути, так что кажутся всего лишь очередными тенями среди пестрых теней листвы. Он тянулся, болезненно обостряя каждое чувство, он пытался отыскать скрытных охотников, вставших на след малазан. Что еще хуже, они начали сражаться на малазанский манер – короткие, жестокие стычки, в которых оставить врага раненым лучше, чем убить. Раненые замедляют движение морской пехоты. Оставляют кровавый след. Нападают и отходят. Снова и снова. Ночь переходит в день, но отдыха нет. Только… бег.
Они с капитаном скакали при свете дня, пытались найти кулака Кенеба и взводы, приданные его роте. Два дня назад моряков с ним было четыреста. Клюв и капитан попытались пробиться на восток, вступить в контакт с вырвавшимися далеко вперед взводами, но были вынуждены отступиться – слишком много эдурских банд на пути. Он знал, что Фаредан Сорт боится: взводы заблудились, а значит – почитай что мертвы.
Он также уверился, что вторжение идет не по плану. Что-то в мрачном взгляде капитана подсказывало: не они одни столкнулись с проблемами. Недавно они наткнулись на три уничтоженных взвода. О, солдаты взяли за себя высокую цену – так сказала Сорт, внимательно изучив груды трупов и ведущие под полог леса кровавые следы. Клюв и сам расслышал в воздухе безмолвный вой смерти, увидел холодный огонь, которым дышит каждая битва. Вой вмерз в деревья, в каждый ствол, сук, лист. Земля под ногами смердела могилой. Потрясенная Лили, милая его кобылка, боялась сделать хотя бы шаг на прогалину, и Клюв отлично ее понимал.
Высокая цена, да, так она сказала. Хотя тут платили не монетами, а всего лишь жизнями.
Взмыленные лошади выехали на заросшую кустами насыпь; Клюву пришлось сосредоточиться еще сильнее, чтобы скрыть хруст кустарника и топот копыт – свеча в голове вдруг замерцала, и он чуть не выпал из седла.
Голос капитана ободрил его. – Клюв?
– Жарко, – пробормотал он. И тут же, в один миг, понял, к чему всё клонится и что ему нужно будет сделать.
Кобыла вырвалась вперед, взобравшись на очередную насыпь.
– Погоди.
«Да!» Клюв вздохнул. – Капитан, вот они.
Впереди было повалено несколько десятков деревьев, за ними виднелся мутный пруд с тучами насекомых. Двое моряков поднялись из грязи, держа наготове арбалеты.
Капитан подняла руку и сделала им нужные знаки; арбалеты опустились, часовые позвали пришельцев к себе.
Среди двух древесных стволов затаилась колдунья. Она несколько нервно кивнула, увидев Клюва. Он взмахнул рукой в ответ.
Когда до пруда осталось десять конских шагов, колдунья подала голос: – Мы вас ждали. Клюв, ты стал сиять так ярко, что я почти ослепла. – Она засмеялась. – Не беспокойся, Эдур не видят такого света. Даже их ведуны. Но. Клюв, пора притушить – или ты вспыхнешь.
Капитан повернула голову и кивнула: – Давай, Клюв. Отдохни.
Отдохнуть? Нет, отдыха не будет. Не сейчас. – Сэр, подходят сотни Эдур. С северо-запада.
– Знаем, – сказала вторая колдунья, выскочившая из укрытия словно лягушка. – Мы как раз готовились уложить вещевые мешки. Мундиры отглажены, стяги заново расшиты золотом.
– Да ну?
Женщина помрачнела; в ее глазах мелькнуло что-то, напомнившее Клюву о няньке, которую отец изнасиловал и выгнал сразу после этого. – Нет, Клюв. Я просто шучу.
Плохо. Хотелось бы ему поглядеть на золотые стяги.
Они вылезли из седел и отвели лошадей к краю вырубки. Там находился лагерь кулака. – Милости Худа, – воскликнула Сорт. – Тут их много.
– Шестьсот и семьдесят один, сэр.
Как и сказала колдунья, солдаты готовились в выходу, суетясь, словно муравьи на своем разворошенном кургане. Есть раненые – и много – но целители сделали свою работу, пахло лишь старой кровью. Вонь смерти доносилась от дюжины могил на дальнем краю лагеря.
– Идем, – сказала капитан, когда двое солдат приняли лошадей. Клюв прошел за ней к кулаку Кенебу и сержанту Фому Тисси.
После долгого пребывания в неудобных летерийских седлах ходить было непривычно – земля будто проседает, все вокруг кажется хрупким. «Да. Мои друзья. Все они».
– Плохо? – спросил кулак.
– Не смогли добраться, – отвечала Фаредан Сорт, – но надежда остается. Кулак, Клюв советует торопиться.
Кулак бросил взгляд на Клюва. Юный маг увял – внимание столь важных персон всегда пугало его.
Кенеб кивнул и вздохнул: – Я хотел подождать, на случай… – Покачал головой. – Все ясно. Пора сменить тактику.
– Так точно, сэр.
– Мы пойдем напролом, прямо к столице. Если напоремся на что-то, с чем не совладать… придется совладать.
– Так точно, сэр.
– Капитан, соберите тяжелую пехоту из десяти взводов. Примете командование над арьергардом.
– Так точно, сэр. – Капитан повернулась и взяла Клюва за руку. – Приказываю лечь на носилки. Поспать.
– Не могу, сэр…
– Сможешь.
– На самом деле не могу. Свечи… не гаснут. Больше не гаснут. Не желают.
«Никогда больше, капитан. Не потому что я не люблю вас, потому что люблю… Я делал все, что вы приказывали. Но сейчас даже не объяснить. Ох, слишком поздно».
Он не знал, что смогла она увидеть в его глазах, какие несказанные слова были все-таки услышаны… но хватка на руке ослабла, став почти нежной. Она кивнула и медленно отвела взгляд. – Все хорошо, Клюв. Помогай нам охранять спину Кенеба.
– Слушаюсь, сэр. Увидите, я все сделаю. – Он помедлил, пока они не прошли через лагерь – рука в руке – и спросил: – Сэр, если с чем-то не совладать, то как с ним совладать?
Они то ли хмыкнула, то ли засмеялась. – Клиньями вперед, давить их, Клюв. Отбросим всех, кто полезет на нас. Будем идти, пока…
– Пока?
– Славно умереть рядом с друзьями. Славно. Ты понимаешь?
– Да, сэр. Славно, потому что они друзья.
– Точно, Клюв.
«Вот почему нам не о чем беспокоиться, капитан».
Кенеб смотрел, как строится морская пехота. Впереди тяжелый переход. Как будто их несчастные души и так не настрадались. Но больше нельзя прятаться и нападать из-за угла. Враг перенял их манеру, он превосходит числом и, кажется, сравнялся с малазанами в жестокости.
Неизбежный исход. Ни одна империя не станет покорно раздвигать ноги. Несколько тычков и пинков – и она рычит, оскаливает острые клыки, кусает глубоко. Пришла пора истекать кровью его морпехам. Но пока все не так плохо, как он боялся. Поглядите на них. Выглядят даже злее, чем обычно.
– Кулак, – сказал сзади Фом Тисси, – они готовы, принимайте.
– Вижу, сержант.
– Нет, сэр. Я имел в виду, они готовы.
Кенеб всмотрелся в темные блестящие глаза приземистого служаки и не совсем понял, что же увидел. Но, чем бы оно не было, пылает очень ярко.
– Сэр, – продолжил Тисси, – мы для этого и предназначены. Для всего, – он взмахнул грязной рукой, – этого. Нас ведь учили играть в разные игры, так? Мы их достали, взбесили – и вот они, пожалуйста. Проклятые Эдур сбежались к нам словно к магнитному камню. Сейчас мы готовимся снова задать им жару и – возьми меня Худ! – даже кровь кипит от нетерпения! И у всех так! Так что прошу, сэр – дайте сигнал к выступлению.
Кенеб еще мгновение смотрел на сержанта. Потом кивнул.
Под звуки дикого хохота Корик налетел на троих эдурских воинов; тяжелый меч отбил в сторону два направленные в грудь копья; левой рукой он схватился за древко третьего и подтянулся к врагу. Острие меча вонзилось в лицо того Эдур, что был справа. Рана неопасная, но кровавая. Второму воину он ударил эфесом в область сердца, и тот полетел на землю. Затем Корик, так и не выпустивший копье третьего Эдур, заставил врага пошатнуться и тут же проткнул горло.
Повернувшись, он попытался резануть первого врага – но увидел, что тот валится наземь, из глазницы торчит рукоятка ножа. Он тут же присел к среднему воину; меч яростно молотил, пока изрубленные руки – ими Эдур пытался прикрыть голову – не отвалились, позволив полукровке нанести смертельный удар.
Затем он обернулся назад. – Ты кончишь хохотать, во имя Худа!?
Но Улыба опустилась на одно колено, содрогаясь от смеха и одновременно выдергивая свой нож. – Боги! Не вздохнуть! Погоди… погоди…
Корик зарычал и снова встал лицом к хижинам – узкие переулки стали отличными ловушками – замани урода, развернись, напади сбоку и руби на куски! Но никто не планировал жалкую деревушку как место последней битвы. Разве что Эдур, попавшие в окружение и теперь старавшиеся выбраться, продвигаясь от дома к дому, с улочки на улочку.
Они хорошо отбиваются. Но, к сожалению для них, слишком широко разошлись – не терпелось пролить малазанскую кровушку.
– Привыкли биться группами, – сказала подоспевшая Улыба. Поглядела ему в лицо – и снова разразилась дурацким хохотом.
– Что такого забавного?
– Ты! Они! Погляди им в глаза – какое удивление, то есть… о боги глубин! Не могу остановиться!