Кроме меня. О чем он еще весьма пожалеет.
Без стука распахнув дверь, он шагнул внутрь – и остановился.
В комнате воняло, а источник этой вони развалился на стуле прямо перед столом, за которым восседал куратор.
Тегол Беддикт. Заросший грязью, покрытый царапинами, засохшими ссадинами и синяками – похоже, запрет Кароса Инвиктада на дурное с ним обращение уже не действовал.
– У меня посетитель, – рявкнул куратор. – А тебя, Танал Йатванар, я не приглашал. И стука твоего тоже не слышал, ты вообще что-то последнее время обнаглел.
– Толпа готовится к атаке, – сказал Танал, непроизвольно стрельнув глазами на Тегола Беддикта. – Начнут еще до рассвета. Я счел нужным предупредить вас, что наша способность к обороне на пределе. Осталось всего четырнадцать готовых к бою агентов. Я опасаюсь, что на этот раз мы не устоим.
– Слава – штука смертельно опасная, – вымолвил Тегол Беддикт сквозь разбитые губы. – Я бы никому не рекомендовал к ней стремиться.
Карос Инвиктад еще какое-то время мерил Танала взглядом, затем сказал:
– В потайной комнате – уверен, что тебе про нее прекрасно известно, так что я могу обойтись без излишних подробностей, – так вот, Танал, в потайной комнате ты найдешь большой сундук с золотом. Рядом с ним сложено несколько сотен полотняных мешочков. Собери раненых, пусть наполняют мешочки монетами. Потом раздай их агентам на стенах. Нынешней ночью это – наше оружие.
– Оно может обернуться против вас, – произнес Тегол, опередив Танала Йатванара, которому та же мысль пришла мгновением позже, – если толпа решит, что внутри найдется еще.
– Пока они дерутся между собой за золото, им будет не до того, чтобы что-нибудь решать, – отмахнулся от него Карос. – Если у тебя все, Танал, можешь отправляться к своей пленнице, которая, надо полагать, снова жаждет твоих грязных домогательств.
Танал облизнул губы. Уже пора? Он сможет?
И его тут же продрало до мозга костей абсолютное понимание, отразившееся в глазах куратора. Он меня насквозь видит. Мысли читает.
Торопливо отсалютовав, Танал выбежал из комнаты. И как же мне его одолеть? Он всегда на десять шагов впереди. Быть может, мне лучше дождаться, чтобы все беды закончились, и ударить, когда он расслабится, когда почувствует себя в безопасности?
В кабинет Кароса Инвиктада он направлялся, чтобы убедиться, что тот, как обычно, наедине со своей головоломкой. После этого он намеревался спуститься к камерам, чтобы забрать оттуда Тегола Беддикта. Связать, заткнуть рот, завязать глаза и вытащить во двор. А там отдать толпе, чтобы она удалилась, и тем купить себе жизнь. И что же – Тегол обнаружился прямо в кабинете куратора.
Зачем он приказал его доставить? Для беседы? Чтобы еще раз насладиться триумфом? И так каждый раз, когда мне кажется, что я его понимаю…
Он отловил агента, быстро пересказал ему инструкции Инвиктада и сообщил местонахождение некогда потайной комнаты. Затем отправился дальше, почти не осознавая всей иронии того, что сейчас самым буквальным образом исполняет приказ куратора.
На нижний уровень, в очередной коридор, слой пыли в нем толще, чем в остальных, – не считая хорошо утоптанной тропы, оставленной его собственными сапогами. К двери – он провернул ключ и открыл замок. Вошел внутрь.
Фитиль почти прогорел, он подошел к столику, на котором стояла лампа.
– Хочешь пить? Наверняка.
Бросив взгляд через плечо, он увидел, что она смотрит на него, что в глазах у нее пылает желание.
– В городе снова беспорядки, Джанат. Но я не дам тебя в обиду. Никому не дам. Ты в безопасности. Ты это понимаешь? Навсегда в безопасности.
Она кивнула. Он увидел, как она пошире раздвигает ноги, как призывно двигает бедрами.
Танал Йатванар усмехнулся. Он наконец-то заполучил себе идеальную женщину.
Карос Инвиктад изучал Тегола Беддикта поверх сложенных домиком ладоней.
– Совсем чуть-чуть.
Тегол, который все это время сверлил бессмысленным взглядом головоломку на столе, шевельнулся и поднял на него свои разноцветные глаза.
– Совсем чуть-чуть, – повторил Карос Инвиктад. – Пусть и ниже меня интеллектом, но ненамного. Полагаю, никого другого столь же умного, как ты, я никогда не встречал.
– В самом деле? Благодарю вас.
– Мне редко приходится восхищаться чьим-либо интеллектом. В основном потому, что окружают меня одни идиоты и болваны…
– Даже идиоты с болванами нуждаются в достойном их лидере, – перебил его Тегол, улыбнулся, потом поморщился – открылись трещины на губах, потом улыбнулся еще шире.
– Увы, – вздохнул Карос, – потуги на юмор не слишком-то способны скрыть недостаток интеллекта. Возможно, только этим мы с тобой и отличаемся.
Улыбка исчезла с лица Тегола, казалось, он забеспокоился:
– Вы что же, куратор, никогда не шутите?
– Рассудок, Тегол Беддикт, умеет играть в самые разные игры. Среди них имеются полезные. Имеются также совершенно бесполезные, напрасная трата времени. Юмор – характернейший пример последних.
– Забавно.
– Что-что?
– Прошу прощения, я всего лишь мыслю вслух. Забавно.
– Что забавно?
– Боюсь, вы не поймете.
– Ты, что же, считаешь, что умней меня?
– Понятия не имею. Но раз уж вы отвергаете юмор во всех его проявлениях, все, что я назову словом «забавно», посчитав таковым, очевидным образом находится за пределами вашего понимания. – Тут Тегол слегка наклонился вперед: – Постойте! В том-то все и дело!
– Что еще за чушь…
– Потому-то я и в самом деле значительно вас умней!
– Оно и видно, – усмехнулся Карос Инвиктад. – Ну, будь добр, продолжай, раз начал.
– Дело в том, что без чувства юмора вы многого не замечаете в этом мире. В природе человека. Не замечаете того, что наши слова и поступки зачастую абсурдны. Вот вам самый яркий пример – сюда движется толпа, требующая моей головы, поскольку я украл у них деньги – и чем же вы намерены их утихомирить? Швыряя им деньги, которые сами у них украли? И однако очевидно, что вы совершенно не отдаете себе отчет в том, насколько это смешно – что вы приняли свое решение, упустив из виду восемьдесят процентов самых занятных нюансов. Девяносто процентов! Девяносто три! И еще полпроцента, или чуть поменьше, но уж явно больше, чем треть, хотя и меньше, чем… ну, короче, пусть будет почти полпроцента.
Карос Инвиктад погрозил ему пальцем:
– Боюсь, это неверно. Я ничего не упустил из виду. Я просто не счел нужным обращать внимания на эти, как ты выражаешься, нюансы. Поскольку они не имеют ни малейшего значения.
– Быть может, здесь вы в чем-то правы, поскольку, как можно видеть, действительно способны по достоинству оценить собственный ум, невзирая на его ограниченность. Посмотрим, не найдется ли у меня примера получше.
– Напрасно потратишь свое время, Тегол Беддикт. И мое тоже.
– И ваше? Я не заметил, чтобы вы были сильно заняты. Что у вас сейчас на уме, куратор? Я хочу сказать – помимо уличной анархии, финансового краха, вторгшихся армий, погибших агентов и сгоревших лошадей?
Карос Инвиктад не сумел удержаться от ответа – взгляд его непроизвольно метнулся к деревянной коробочке на столе. Куратор тут же отвел глаза, но было уже поздно – на покрытом синяками лице Тегола зажглось понимание, он наклонился еще ближе:
– Что же это такое? Магическая шкатулка? Содержащая в себе ответы на все загадки мира? Наверняка, раз уж смогла привлечь к себе внимание столь гениальной личности. Подождите, там внутри что-то движется!
– Просто головоломка, – махнул Карос Инвиктад унизанной перстнями рукой. – Однако мы беседовали о твоих недостатках.
Тегол Беддикт снова откинулся на стуле и скорчил гримасу:
– Ах, о моих недостатках. Именно из-за них столь горячая дискуссия и разгорелась? Похоже, я совсем запутался.
– Некоторые головоломки, – начал Карос Инвиктад и услышал в собственном голосе визгливые нотки. Он заставил себя глубоко вздохнуть и продолжил уже более спокойно: – Некоторые головоломки не имеют решения. Некто попытался меня переиграть. Заявив, что решение существует. Однако теперь я вижу ясно, что его нет и никогда не было. Болван обманул меня, а я подобных ничтожеств ненавижу. Если мне удастся его – или ее – найти, я немедленно прикажу его арестовать, и от его воплей здесь все будет ходуном ходить!..
Обнаружив, что Тегол хмуро на него уставился, Карос остановился:
– Что еще такое?
– Да нет, ничего. И все равно забавно.
Протянув руку, Куратор взял со стола скипетр и подбросил его в ладони, удовлетворенно ощущая, как увесист символ его власти.
– Хорошо-хорошо, пусть не забавно. Я ничего такого не говорил. Не нужно снова бить меня этой штукой. Пожалуйста. Хотя, – добавил Тегол, – раз уж это символ вашей должности, когда вы меня им лупите, пусть даже и не слишком ловко, в этом все же есть что-то… забавное.
– Я подумываю, не следует ли выдать тебя гражданам Летераса, – произнес Карос Инвиктад и поднял глаза, чтобы насладиться реакцией. С изумлением обнаружив, что болван снова ухмыляется. – По-твоему, я с тобой шутки шучу?
– Нет, конечно. Разумеется.
– Значит, тебя привлекает идея быть растерзанным толпой?
– Не особенно. Только этого ведь не случится? Я хочу сказать – они же меня не растерзают?
– Почему ты так решил?
– Потому что, куратор, у меня не просто больше денег, чем у вас, но мне – в отличие от вас – совершенно безразлично, кому именно они принадлежат. Выдайте меня, сударь, будьте так любезны. И посмотрите, как я куплю себе жизнь.
Карос Инвиктад ошеломленно смотрел на него. Тегол покачал сломанным пальцем:
– Люди, лишенные чувства юмора, куратор, всегда слишком серьезно относятся к деньгам. Во всяком случае, к обладанию деньгами. Потому-то они и тратят все свое время на то, чтобы выстраивать монеты в столбики, пересчитывать то одно, то другое, любовно взирать на свои сокровища и прочее в том же духе. Для них это компенсация той убогости, которой характеризуется их жизнь во всех прочих аспектах.