– Что-то среднее скорее.
Геслер нахмурился и, хмыкнув, поднял руку. Через секунду из-за Корабба Бхилана Тэну’аласа, который держался прямо за сержантом, выползла Ура Хэла и пристроилась слева.
– Да, сержант?
– Флакон говорит, там двое. Ты идешь к ним, стучишься, мол, добрые люди, дайте напиться из колодца.
– Я не хочу пить, сержант.
– Так соври.
Флакон видел, что это ей не понравилось. Духи, помилуйте, чего только не узнаешь…
– Может, я попрошу у них пополнить бурдюк?
– Ладно, сойдет.
– Сначала только надо его вылить, – хмуро заметила она.
– Ну, так чего ждешь?
– Сейчас, сержант.
Геслер повернулся к Флакону, на его лице отчаянно читалась борьба между жалостью и отчаянием.
– Приготовься. В случае чего нашли на них морок или еще какую напасть.
Флакон кивнул; вдруг лицо Геслера совершенно переменилось.
– Что такое, сержант?
– Ну, либо я только что обмочился, либо Ура Хэла опорожнила бурдюк… В каком-то смысле, – добавил Геслер, – разницы никакой.
Все, сержант, я ваш. С потрохами. Теперь я готов дать вам все, на что способен, и даже больше. Пускай все было произнесено почти серьезным тоном, юный маг все же не удержался и, чтобы не рассмеяться, отвернулся и закусил кожаный рукав. А еще лучше, когда вы встанете и все увидят мокрое пятно у вас на паху. Нет, командир, такое вам ни за что не забудут! Ах, какое воспоминание!
Ура Хэла пристегнула пустой бурдюк к поясу, проползла немного вперед и поднялась на ноги. Поправив доспех, смахнув застрявшие в сочленениях веточки и травинки, она затянула ремешок на шлеме и направилась к дому.
Флакон вполголоса выругался.
– Что такое? – спросил Геслер.
– Они забеспокоились… Не знаю, может, увидели ее в прорезь между ставнями?.. Нет, тут что-то не так…
– Что случилось?
– Они молчат, но зашевелились. Быстро. Нет, сержант, они ее не увидели. Они… учуяли ее. И нас заодно.
– Как учуяли? Флакон…
– Сержант, это не люди…
Ура Хэла только миновала колодец, не доходя пятнадцати шагов до усадьбы, – и тут дверь распахнулась. Удар был такой силы, что ее сорвало с кожаных петель. Из дома вылезло существо, которое даже не помещалось целиком в проеме, казалось, что оно поднимается откуда-то из подвала – огромное, с невероятных размеров топором в руке…
Ура Хэла замерла, будто приросла к земле.
– Вперед! – взревел Геслер, вскакивая с земли и снимая арбалет…
Корабб Бхилан Тэну’алас обошел сержанта, выхватывая клинок…
Флакон чувствовал, что открывает рот, однако звука не издает. Он застыл, не веря своим глазам. Демон. Настоящий демон-кенрилл’а, Худ его забери!
Тот выскочил из дверей и кинулся прямо на Уру Хэла.
Она бросила в демона бурдюком и, развернувшись, побежала, на ходу вытаскивая меч.
Но убежать ей не удалось. Огромный топор демона превратился в смазанную сверкающую дугу и угодил Уре Хэла в левое плечо. Рука безвольно повисла, из щелей между чешуйками доспеха брызнула кровь, заливая спину. Широкое лезвие вошло еще глубже, ломая позвоночник, отхватывая правую лопатку, и так разрубленную напополам, а затем вырвалось наружу.
Кровь ударила фонтаном, но напор резко ослаб: сердце Уры Хэла перестало биться, и жизнь, спасаясь от телесных мук, покинула сознание. Девушка завалилась вперед, вцепившись правой рукой в так и не вытащенный меч, и упала лицом на землю. Глухой удар. И тишина.
Свистнул арбалет Геслера. Стрела пронеслась справа от Корабба, почти чиркнув его по плечу.
Демон заревел от боли. Зазубренный наконечник глубоко вошел ему в грудь, правда, ни одно из сердец не задел.
Корабб Бхилан Тэну’алас тут же накинулся на противника, проорав что-то на своем наречии, – вроде бы «Леомановы яйца!».
Припав на одно колено, Геслер перезаряжал арбалет. Ураган, Лизунец и Курнос прогрохотали рядом, за ними – Корик и Битум. Улыбка тоже достала арбалет, снаряженный шрапнелью, – тот, который отдал ей Скрип, – и навела на вход в усадьбу, в котором возник второй демон. Ее реакции можно позавидовать: стрела со странным дрожащим звуком пролетела между гигантом и косяком. Демон успел ее заметить, даже попытался отбить своим оружием – талваром, – но без толку. Шрапнель взорвалась.
Еще один крик боли. Демона сбило с ног и впечатало в стену. Сырая древесина прогнулась, и вся стена вместе с дверным проемом обрушилась.
А я что стою? Худов дух, чего я-то стою?! Флакон вскочил и в отчаянии потянулся к первому пути, который ответил на его зов.
Демон с топором напал на Корабба. Взмах – и смертоносное лезвие под углом ударилось о щит, затем отскочило и точно снесло бы голову пустыннику, если бы он случайно не угодил левой ногой в барсучью нору. Корабб потерял равновесие, завалился на бок и ткнул мечом вперед. Будь противники на одном уровне, удар был бы отбит, а так клинок прошел ниже и угодил демону прямо в правое колено.
Тот взвыл.
Тут подоспел Ураган в сопровождении тяжей. Вскинув мечи и щиты, они кинулись на раненого кенрилл’а. Во все стороны полетели кровавые ошметки.
Демон снова взревел и прыжком назад вырвался из-под натиска. Получив пространство, он широко размахнулся топором и разнес в щепки все три выставленных щита. Лизунец со стоном схватился за сломанную руку.
– Берегись! – крикнул кто-то, и Ураган со своими пехотинцами отпрянул назад. Корабб, не поднимаясь, перекатился следом.
Демон на мгновение замешкался, перехватывая топор поудобнее.
Шрапнель, которую метнула Улыбка, угодила ему в левый висок.
Яркая вспышка, оглушительный треск, дым, и демон отшатнулся. Половина его звериного лица превратилась в кровавую кашу.
Но Флакон чувствовал, что тварь уже приходит в себя.
– Отходим! Все назад! – кричал Геслер.
Собрав силы в кулак, Флакон обрушил на сознание демона мощь Моккры. Тот выпал из происходящего.
Второй кенрилл’а тем временем выкарабкивался из-под обломков дома.
Улыбка кинула туда еще одну шрапнель. Снова взрыв, дым, еще часть дома обрушилась.
– Отходим!
Корик с Битумом не откликнулись, желая расквитаться с оглушенным демоном. В это мгновение объявились Скрипач со Спрутом.
– Худовы яйца! – выругался Скрипач. – Корик, Битум, пошли! Бегом!
Геслер странно махнул рукой.
– Уходим на юг! На юг!
Лизунец и Курнос двинулись было в том направлении, но Ураган их перехватил.
– Придурки, куда вы?! Это называется «ввести противника в заблуждение»!
Малазанцы уходили на восток, перестраиваясь на ходу – точнее, на бегу. Они еще не оправились после гибели Уры Хэла и последовавшей стычки, поэтому молчали, и тишину нарушало только тяжелое дыхание и лязг доспехов, будто под ногами крошилась разбитая посуда. За спиной осталась разваленная усадьба, над которой поднимался столп дыма. Где-то там же вертел окровавленной головой демон с топором.
Флакон не сомневался, что шрапнель должна была разорвать демону череп. Видать, кость широкая. Не какая-нибудь мелкая сошка, а настоящий кенрилл’а. Даже больше того: из аристократии Арал Гамелона.
– Демоны-крестьяне, Худ их дери! – заводился Ураган. – У них крестьяне – демоны! Сеют, пашут, доят коров, плетут пряжу – и рубят чужаков в капусту! Геслер, дружище, будь проклято это место! Ненавижу его!
– Тихо, ты! – рявкнул Скрипач. – Нам и так повезло, что никого шрапнелью не разорвало, а ты своим блеянием выдаешь демонам, куда мы ушли!
– Я поклялся, что больше никого не потеряю, – горько огрызнулся Ураган. – Поклялся, что…
– Вот сам и виноват, – перебил его Геслер. – Чтоб тебя, Ураган, зачем давать невыполнимые обещания? Мы на войне, а на войне умирают. Больше никаких подобных клятв, ты меня понял?
Ответом ему послужил мрачный кивок.
Побежали дальше. Длинная ночь уверенно уступала место дню. Когда-нибудь они устроят привал. Где-нибудь. Все, кроме Флакона. Его дело теперь – творить иллюзии, чтобы укрыть их. Нужно будет скакать из животного в животное по всему лесу, проверять, нет ли погони. Лишь бы спасти эту кучу дураков.
Выбравшись из-под завала, демон-принц сплюнул кровь, затем присел на корточки и мутным взором оглядел округу. Рядом стоял его брат, весь в порезах и ранах, половины лица нет. Ничего страшного: смотреть все равно не на что, да и зарастет еще. Ну, может, кроме глаза.
Брат, шатаясь, подошел.
– Никогда больше не буду тебя слушать.
– Это почему еще? – Слова давались с трудом, драли горло. Видимо, он все-таки вдохнул огонь, когда рванула вторая граната.
– Ты говорил, что пахать землю – тихое и мирное занятие. Что можно уйти от дел и растить пшеницу.
– А оно и было тихим и мирным, – огрызнулся первый брат. – Мы же всех соседей распугали.
– Кроме этих.
– Эти не крестьяне. Я практически уверен.
– Башка раскалывается.
– У меня тоже.
– Куда они побежали?
– Точно не на юг.
– Пойдем за ними, брат? Пока не двинулись, выскажу мысль, что в этой небольшой стычке они нас переиграли, и это мне не нравится.
– Справедливое замечание. Но они разбудили во мне гнев. Правда, советую тебе все-таки достать мотыгу, брат. Топор – глупо.
– Зато первым попался под руку. А ты заставляешь меня копаться в нашем разрушенном, тлеющем жилище… Эх, столько возни, и все насмарку!
В это мгновение до них донесся отчетливый стук лошадиных копыт. Кто-то быстро скакал по дороге.
– Слушай, там еще есть. Забудь про мотыгу, брат. Предлагаю встретить их и устроить сладкую месть. Что думаешь?
– Превосходная мысль. Один глаз у меня еще видит, этого хватит.
Два принца-демона кенрилл’а пошли по следам от телег.
День у них явно не задался.
Они отошли от усадьбы на четверть лиги, и вдруг Скрипач обернулся. Флакон в очередной раз убедился, что сержант обладает скрытыми талантами.
– Лошади, – сказал Скрипач.
Флакон тоже их почувствовал.
Солдаты остановились. Ярко светило солнце, рядом шла мощеная, но заброшенная дорога. В тысяче шагов к востоку виднелась еще одна группка крестьянских домов. Ни из единой трубы не шел дым.