Когда официант поставил перед нами две кружки с кофе, я посмотрела на Катю и улыбнулась.
– Здорово пофоткались, да? – сказала она. – А когда ты проявишь пленку?
– Сегодня забегу на почту и отправлю. Обычно они присылают сканы через неделю.
– Так хочется уже посмотреть! Мне кажется, там шедевры.
– Ты, пожалуйста, только не расстраивайся, если что, – сказала я. – Пленка – очень непредсказуемая вещь, а я не очень опытный фотограф. Вдруг там все плохо вышло.
– Ну и ладно! – ответила Катя. – Зато провели с тобой время вместе здо́рово. А то ты в школе такая тихая и закрытая.
– Я просто стесняюсь.
– А-а-а, не надо. Ты классная, Вер!
Я улыбнулась и отпила глоточек кофе.
Вдруг Катины глаза хитро сверкнули:
– А можно спросить? Только, если я лезу не в свое дело, ты мне так и скажи, окей?
Я кивнула.
– Что у вас с Петей?
Я не ожидала этого вопроса и удивленно заморгала.
– Просто он провожал тебя до дома в тот раз. А до этого в пинг-понг позвал играть. И, кажется, вы вместе урок прогуливали. Вообще, твое имя периодически всплывает в нашей компании.
– Я не знаю даже, что сказать, Кать.
– Ну, он нравится тебе? Не бойся, я Пете ничего не скажу.
Я пожала плечами:
– Он очень милый.
– Это да. Петя – зайчик. И мне почему-то кажется, что ты ему очень нравишься.
От этих слов сердце забилось чаще. Как это приятно, когда кто-то испытывает к тебе симпатию.
– А у вас что-то было? Вы целовались? – продолжила спрашивать Катя.
– Да нет, ты что! Он просто провожал меня до дома. Мы говорили об экзаменах.
– Как мило! Петя прямо рыцарь, Вер. А у тебя парня нет?
Я покачала головой, и Катя воскликнула:
– Почему? Ты же очень симпатичная!
– Спасибо, – улыбнулась я.
– И ты никогда-никогда ни с кем не встречалась?
Я сжалась, мне стало стыдно, что у меня совсем нет опыта.
– Нет, никогда, – глядя на кружку, ответила я. – Только один раз ходила погулять с одним мальчиком. Но это было еще в девятом классе.
– Обалдеть! Надеюсь тогда, что у вас с Петей все сложится, потому что он идеальный первый парень. Ни за что боль не причинит, поверь мне, я давно его знаю.
Вдруг у Кати завибрировал телефон.
– Извини, – сказала она. – Я сейчас быстренько отвечу, а то мы еще с ребятами собирались погулять. Надо написать, что мы с тобой уже освободились.
Телефон снова завибрировал. Катя прочитала сообщение и сказала:
– Вер, ты не против, если они за мной сюда зайдут? Мы тебя потом проводим.
– Да не нужно провожать, все хорошо. Я сама дойду.
– Это не проблема, – отозвалась Катя, печатая сообщение, – ты же около школы живешь? Нам все равно в ту же сторону.
Я кивнула. Мы проболтали с Катей еще минут пятнадцать, когда ее друзья написали, что ждут нас снаружи. Быстро одевшись, мы вышли из кофейни. Катя тут же утонула в шутках по поводу ее шубы и шапки.
– Не завидуйте, не завидуйте! – сказала она весело.
Я стояла позади и оглядывала собравшуюся компанию. Некоторых ребят я не знала, наверно, они были из другой школы, но Марка и Петю заметила сразу.
Когда мы шли до моего дома, я почти всю дорогу молчала. Вдруг ко мне подошел Петя.
– Как фотосессия? Не устала от Кати? – спросил он.
– Нет, Катя замечательная. Я рада, что она меня вытащила.
И тут, словно поняв, что говорят о ней, Катя обернулась, посмотрела на нас с Петей, идущих вместе, и подмигнула мне.
Я смутилась.
– А ты уже проявила фотки с той нашей прогулки? – спросил Петя.
– Ага. Сейчас покажу.
Я достала телефон и открыла фотогалерею. Он внимательно рассматривал снимки, когда мне написал Дима, один из наших с Леной мальчиков-футболистов. С некоторыми я продолжала иногда переписываться, хотя прежней дружбы уже, конечно, не было.
– Это твой парень? – спросил Петя, передавая мне телефон.
У меня в груди взыграла гордость. Как вовремя Дима написал! Как приятно создать видимость востребованности!
– Нет, – ответила я, – просто друг.
Петя помолчал.
– Слушай, Вер, а может, ты захочешь как-нибудь…
Он не успел договорить – мы дошли до моего дома, и Марк крикнул:
– Высадка пассажира! Гражданка Вера, пройдите к выходу.
Я вяло улыбнулась и направилась к подъезду. Петя догнал меня и начал снова:
– Вер, по поводу… В общем, я…
Снова помешал Марк, который, подпрыгивая на месте, сложил руки рупором и крикнул:
– Петр! Мы замерзаем!
Петя оглянулся на друзей и быстро махнул им рукой, а потом повернулся ко мне, поцеловал в щеку и ушел.
Я еще несколько минут стояла потрясенная, а потом подпрыгнула от радости и забежала в подъезд.
12
С самого начала декабря старшеклассники не умолкая стали говорить о новогодней вечеринке. Говорили в основном, конечно, девочки, но и среди мальчиков нет-нет да и проскальзывало волнение.
Я идти не собиралась. Зачем? Тоскливо и одиноко слоняться между ребятами? Или стоять у стола с пиццей и неловко есть, лишь бы никто не понял, что я не знаю, куда себя приткнуть? Поэтому, когда за неделю до Нового года и за день до вечеринки мама спросила, какое платье собираюсь надеть, я ответила, что не пойду.
– А почему?
Тут голову поднял и папа. Я знала, что, если отвечу правду, они заведут старую песню про то, что я, как улитка или как страус, не вылезаю из раковины и прячу голову в песок, а ведь в жизни нужно стремиться к успеху и добиваться его, а чего добьюсь я с таким поведением, и прочее в их духе.
– У меня репетитор по математике на это время.
– Малышка моя, ты так усердно учишься… Хочешь, я позвоню Алевтине Викторовне и отпрошу тебя?
– Да не. Я переживу. Считаю это вкладом в свое будущее.
– Вот это правильно! – бодро сказал папа и похлопал по своим щекам одеколоном. – Вот это ты хорошо размышляешь! Горжусь!
Они с мамой собирались на день рождения к папиному коллеге в ресторан, а я ходила за ними по пятам по квартире и наблюдала. Их мирная праздничная суета успокаивала меня.
Папа сидел в коридоре на кушетке уже полностью одетый, когда из комнаты вышла мама.
– Ну как? – Она покрутилась перед ним.
Я залюбовалась тем, как красиво голубое платье подчеркивало цвет маминых глаз, а папа быстро мазнул по маме взглядом и продолжил изучать что-то в телефоне.
– Слушай, давай пошустрее, такси уже ждет, – сказал он.
Мама растерялась на долю секунды, потом взяла себя в руки и надела шубу.
Когда за родителями закрылась дверь, я налила себе какао, взяла печенье и забилась в кресло. Рядом на подлокотнике устроилась кошка.
Недавно мне пришли сканы последней пленки с Катей, и, как ребенок, заглядывающий под елку, я ждала от них чего-то особенного. После уроков с Дмитрием Николаевичем мои снимки, как мне казалось, становились все лучше и лучше. По крайней мере, теперь он заставлял меня объяснять не только то, почему мои работы плохие, но и то, почему они хорошие.
Итак:
Здравствуйте!
По этой ссылке можно скачать фотографии.
Ссылка активна в течение одного месяца с момента отправки этого письма.
Я нажала на ссылку, и меня перебросило на диск. Секунда загрузки… Вдох, пальцы закололо от ожидания. Да…
Не в силах перенести восторг в одиночестве, я написала Кате сообщение:
Фотки пришли!
ЭТО ВАУВАУВАУ!
Смотри!
Пока я ждала ответ, пришло сообщение от Пети. Мы давно были друг у друга в друзьях, но общаться стали совсем недавно, после того поцелуя в щеку. Ничего особенного Петя мне не писал и никак этот поцелуй не упоминал. Почему-то все его сообщения напоминали легкий ветер в жаркий, знойный день – нечто робкое, никак не меняющее ситуацию в целом, но приносящее облегчение.
Вер,
привет.
Вечеринка же в семь начинается?
Привет, Петь.
Вроде да.
Но я не иду.
Почему?
У меня репетитор в это время будет. Не успею просто.
А, ну ладно.
Жалко.
С улыбкой я вернулась к фотографиям, но мысли о Пете не отпускали: «Неужели я ему действительно нравлюсь? Интересно, как давно?» Мне не верилось, что в мою дверь постучалась любовь. Казалось, что это может произойти с кем угодно, но не со мной.
Задумчиво я пролистывала фотографии, пока вдруг одна из них не заставила меня встрепенуться. «Это шедевр!» – завизжала я, и дремавшая кошка приоткрыла один глаз, недовольно на меня посмотрев. Я представила, как будет меня хвалить Дмитрий Николаевич, и на душе стало еще радостнее.
Когда родители вернулись, я все еще была взбудораженной и раскрасневшейся.
– Ты будто десять километров пробежала, – нечетко сказал папа, ослабляя галстук.
– Мне фотки с пленки пришли! Хотите посмотреть?
Пока мама переодевалась, я показала папе снимки, а он погладил меня по щеке и сказал:
– Очень-очень хорошо.
И тут же, не раздеваясь, лег спать.
– Ну что это такое! – стала ругаться мама. – Встань, я тебя прошу! Нужно переодеться хотя бы!
Тем временем, довольная папиной похвалой, я ушла к себе и легла в кровать.
«Завтра же отнесу снимки Дмитрию Николаевичу!» – решила я. Сил терпеть до субботы не было.
Но утром каморка Дмитрия Николаевича оказалась закрыта. Меня это не удивило. Я знала, что он обычно приходит к обеду, потому что у него нет срочной работы в школе.
Пришлось ждать.
Как только прозвенел звонок с четвертого урока, я примчалась к каморке, постучала и, не дождавшись разрешения войти, открыла дверь.
– Здрасьте, Дмитрий Николаевич!
Выглядел он хмурым и, как всегда, уставшим. Общаясь с ним на занятиях, я поняла, что у него часто бывает бессонница.
– Слушаю тебя, – сухо сказал он, включая свой компьютер.
– Я хотела показать вам новые фотографии. Можно?
– Сейчас я занят. До завтра не ждет?