— Затем. Ожидаемые сроки проведения ОКР — лет пять минимум, а то и семь, стоимость проведения ОКР скорее всего превысит двести пятьдесят миллионов…
— Анатолий Григорьевич предпочитает работать с размахом…
— Но в машину закладывается столько перспективных решений и технологий, что, по мнению Совета главных конструкторов МАП, поможет в будущем всем конструкторам на долгие годы вперед легко превосходить любые зарубежные проекты. И, все же не могу не отметить, в стоимость ОКР закладывается создание и отработка новых производственных технологий, разработка новых конструкционных материалов… и разработка нового двигателя. Сергей Алексеевич Гаврилов уже готов начать его проектирование, обещает года за три уложиться…
— Хочу заметить, — в разговор вмешался Берия, — что товарищ Брунов в стоимость ОКР включил и разработку нового двигателя товарищем Гавриловым. Однако по моей оценке уже товарищ Гаврилов свои затраты на работу изрядно приуменьшил — но мы ему это простим. Потому что если… когда он этот двигатель создаст, то самолет товарища Мясищев гарантированно сможет летать на двенадцать тысяч километров с полной нагрузкой, что по ряду параметров превзойдет тот же Б-52. Так что мы считаем, что проект запускать необходимо.
— А если поставить эти двигатели на Ил-48?
— Ильюшину придется машину перепроектировать прилично, но, думаю, это все же делать не стоит. Во-первых, тут товарищ Соловьев свой двигатель для этой цели предлагает: при тех же габаритах, что и АМ-3, он дает практически ту же тягу при сокращении расхода топлива почти на треть. С Сергеем Владимировичем мы эту тему уже обсуждали, он говорил, что замена двигателя в этом случае практически никаких доработок не потребует и можно будет даже провести ремоторизацию уже построенных машин. А во-вторых, у него сейчас идет работа над новой машиной, Ил-54 — и вот на уже полностью закроет наши потребности… в Европе. Все же дозвуковой бомбардировщик уже устарел, нам нужно идти вперед, а не плестись в хвосте…
— А М-4? Тоже устарел? Так зачем же…
— Владимир Михайлович все же сам вперед смотреть умеет, а еще он нашел общий язык с Владимиром Николаевичем, и у него машина уже доработана в качестве носителя УР-10. В варианте с воздушным стартом ракеты М-4 две РДС-3 может запустить в тысяче километров от цели. А еще у Челомея в КБ разрабатывается самолет-снаряд специально под М-4, с малоресурсным двигателем Туманского — а он уже РДС-2 на две тысячи донесет. Но для ракетоносца сверхзвук уже не столь важен.
— Поэтому разработка Петлякова и не остановлена?
— Самолет Петлякова уже три самолета-снаряда в точку пуска донести может, к тому же, как показали первые испытания, у него боевой радиус получается больше семи тысяч, так что Вашингтон сжечь можно вылетая даже из Монино.
— Все это звучит прекрасно… а где на все эти проекты денег взять?
— Ну, Николай Семенович, такие вопросы не ко мне. Хотя… это не я придумал, просто на Совете главных конструкторов прозвучало как-то… в курилке. Аргентинцы готовы купить дюжину наших «Соколов», цена в два миллиона американских долларов их не отпугнула.
— Это чуть больше ста миллионов рублей…
— Да, немного, хотя и это неплохо. Но сейчас готовится производство этой машины в варианте С-60 а Германии, и немецкие товарищи берутся сертифицировать самолет в Италии и во Франции — а там, по их прикидкам, можно будет и сотню машин продать. Они же выстоят там центры для обслуживания самолетов, гарантиями машины обеспечат. Учитывая, что в немецком самолете собственно немецкого только пустой планер и кресла, то мы сможем получить уже полтораста миллионов долларов — а это полностью закроет финансирование новых разработок. Я имею в виду, по истребителям.
— Интересное предложение. Ну что же, я возражать не буду.
— И я не буду: специалисты ВИАМ говорят, что иностранцы, даже получив готовый двигатель, повторить его не смогут еще лет десять.
— А вы в этом уверены?
— Почти. Мне пытались объяснить, как получать необходимые для изготовления лопаток сплавы, но я понял одно: там три металла используются, которые вместе сплавить просто невозможно. Вроде один испаряется еще до того, как другой только плавиться начинает… да неважно, наши двигателисты тоже на месте не стоят, и когда буржуи догадаются как повторить этот двигатель, у нас будут новые, на голову лучше. Как раз за счет тех денег, которые мы за самолеты получим…
У Лаврентия Павловича были свои соображения по поводу «секретности», поэтому завод, занимающийся серийным выпуском УР-10, был запущен в Ишиме. То есть буквально «начал запускаться», потому что стройка потребовала очень много времени. Товарищ Берия о проблемах стройки узнал только после того, как он приехал с претензиями по поводу задержки пуска завода к Шахурину, и ответу министра очень удивился:
— Лаврентий Павлович, завод быстро построить просто невозможно. То есть в принципе возможно, но…
— Так в чем проблема-то, я не понимаю? Средства же выделены в полном объеме, техникой стройку обеспечили. Людей не хватает? Так надо было раньше сказать…
— Не в том дела, и людей, и техники хватает. Просто быстро там строить нельзя: под завод выделили пятьдесят гектаров с удобным доступом к железной дороге, но этот участок расположен на семь метров выше уровня воды в реке.
— И что?
— А максимальный подъем воды в половодье достигает одиннадцати с лишним метров, вот что. Так что стройка идет просто: с земли снимается слой почвы, затем подсыпается пара метров глины и песка — и на этом грунте уже ставится фундамент. А потом все вокруг каждого здания дополнительно землей засыпается на три метра. Так что само строительство ведется практически с соблюдением плановых сроков, но вот попасть в новенькие цеха до тех пор, пока дорогу на насыпят, нельзя.
— А другой участок под завод…
— Отделы капстроительства предприятий МАПа все просчитали: если завод переносить, то придется железнодорожных путей проложить… причем снова на насыпях… там земляных работ даже больше пришлось бы провести. А сейчас завод почти уже заработал: два цеха готовы, монтаж оборудования заканчивается, рабочих на завод — на первые два цеха — набрали. А потом, потихоньку-полегоньку, к осени пятьдесят шестого, все там выстроим и запустим.
— Перерасход большой получился?
— Терпимый. Экскаваторы вместо того, чтобы котлованы под фундаменты рыть, в карьерах грунт копают, так что сверхплановые затраты только на перевозку грунта возникли. Еще на буронабивные колонны фундаментов, все же на свеженасыпанном — хотя и утрамбованном — основании строить не самая лучшая идея. Зато в качестве отхода производства страна получила весьма забавную машину: на тамошнем машзаводе при участии нескольких конструкторов с Омского авиазавода изготовили несколько дорожных катков с виброуплотнителями. Для дорожного строительства такие, думаю, очень пригодятся, по крайней мере железнодорожники уже на ними в очередь встали.
— Но все же, почему вы о проблеме раньше не доложили?
— Я уже наказал тех, кто раньше не доложил о проблеме мне. А теперь, когда все уже вошло в норму, чего панику-то раздувать? А с избыточными затратами — они все равно из бюджета МАП прошли, а мы у себя с этим справились.
— Интересно как?
— У нас же планы по товарам народного потребления почти на все заводы отрасли спущены, а мы их слегка перевыполнили. Еще товарищу Мао небольшой заводик продали, с оплатой теми же бытовыми товарами.
— Про заводик поподробнее можно?
— Конечно. Товарищ Патоличев китайцем завод по производству МиГов передал, а им мало, они еще захотели и МАИ −2 у себя выпускать. А так как в СССР мы производство этой машины заканчиваем, то старое оборудование ему и передали.
— Это как «заканчиваем»? — очень удивился Берия. — Насколько я помню, их производство только увеличивать запланировано.
— Их — да не их. Студенты-то уже самолет доработали, теперь он будет выпускаться с турбовинтовым мотором. Все электрическое оборудование самолета тоже новое будет, а так как мощность мотора увеличилась, а вслед на ней и скорость — то и крыло пришлось прилично так доработать. Зато теперь самолет летать будет хоть на керосине, хоть на солярке даже. И получилось, что индекс машины вроде как и не поменялся почти, он теперь МАИ-2Т называться будет, но из трех нынешних заводов два модернизировать можно, а один проще новый выстроить. Вот его — по согласованию с Пантелеймоном Кондратьевичем — мы в Китай и отправили.
— Да уж… в какое министерство не придешь — одни торгаши. И это правильно, — усмехнулся Лаврентий Павлович, глядя на то, как дернулся Алексей Иванович, — если деньги не считать, то и по миру пойти несложно. А если считать…
Лаврентий Павлович в разговоре с товарищем Шахуриным не поинтересовался по поводу того, где на строительстве завода в Ишиме брали бензин для перевозки огромного количества земли. Не поинтересовался, потому что то ли забыл, то ли счел вопрос неважным — но вопрос был очень даже важным так как бензина стране очень сильно не хватало. Но это «вообще не хватало», а на стройках, которые велись в МАПе (да и в МОМе) с бензином проблем практически не было. Просто потому, что не тратили его грузовики, работающие на всех этих стройках.
На заводе в Молотове давно уже наладили производство небольших насосов, способных закачать газ в баллон с давлением за двести атмосфер, а баллоны, способные такое давление выдержать, тоже не представляли собой вершину технологий и выпускались сразу на нескольких заводах. Выпускались, чтобы всегда под рукой был запас газа для газомоторных электростанций, а сам газ почти в каждом приличном городе производился в метановых танках. Производился, очищался — и практически чистый метан шел в моторы. В моторы этих самых газомоторных электростанций — а еще, если очень надо (а было надо именно очень) — а моторы простых грузовиков. Если на грузовик поставить два пятидесятилитровых баллона, то на чистом метане этот грузовик спокойно проедет где-то под сотню километров. А если на газозаправочной станции в баллоны новенький газ закачивается за пятнадцать минут, то оказывается, что можно обойтись и без бензина. Конечно, если ехать далеко нужно, то никто не запрещает мотор и на бензин переключить — но на стройках обычно далеко ездить не приходилось…