Может, это любовь?
Мигалка погасла. «Скорая» замедлила ход. Теперь машина тихо кралась по тёмным улицам, стараясь не привлекать к себе внимания. Если бы не редкие камеры… Поворот, еще один. «Скорая» остановилась у подъездной дорожки, ведущей к утонувшему в тенях особняку.
Пункт назначения.
Открылась передняя дверца.
Палец Тезея дважды легонько пристукнул по дисплею, отмечая финальную точку маршрута — и всё закончилось: резко, без предупреждения. Ариадна растерянно моргала, пытаясь осознать: кто она? Где она? Что с ней? Что за мерзкий звук терзает её несчастные уши? Звук вскоре прекратился. Хмурясь и закусив нижнюю губу, Тезей глядел на дисплей вайфера.
«Коринфский проезд, д. 17. Хочешь увидеть её живой — приезжай. Один, без оружия. У тебя ровно час. Время пошло. Синид».
— Кто такой Синид? — удивилась Ариадна. — Твой друг?
— Друг, — кивнул Тезей. — Заклятый друг. Синид Полипемониди, сын доктора Прокруста. По совместительству — инспектор полиции. Дед предупреждал меня, чтобы я держался от него подальше. Вот, не получилось.
Не сговариваясь, они перевели взгляды на экран ноутбука. Там, над финальной точкой маршрута, значился тот же адрес: «Коринфский проезд, д. 17».
— Зачем? — спросила Ариадна. — Зачем тогда всё это? Всё зря, да?
— Нет, не зря. Я не знал, кто явится за Антиопой, — Тезей прекрасно понял, что она имеет в виду. — Не знал, куда её повезут. Не знал, что инспектор Синид — безумец. И не знал, что я ему нужен больше, чем аватара-донор. Похоже, я ему нужен так, что у него летит крыша.
— Безумец?
— Только безумец мог поставить свое имя под таким сообщением.
— Я немедленно звоню отцу! Он…
— Ты никому не будешь звонить. А своему отцу — в особенности. У тебя в доме есть оружие? У меня нет времени заезжать за своим.
— Откуда у меня оружие? Это ловушка!
— Не кричи. Ладно, он же пишет: без оружия… Не хочу рисковать.
— Не нравится мой отец? Вызови полицию!
— На дом к инспектору полиции? Дай мне ключи от машины.
— Я еду с тобой!
Эти слова вырвались у неё сами собой, а миг спустя Ариадна осознала: да, она едет с ним! Наркотик, болеутоляющее, её спасение… Её Тезей. Она не могла его потерять. Не могла отпустить. Только не сейчас!
— Не дури. Он опасен.
— Опасен? — Ариадна расхохоталась.
Она стояла перед Тезеем в сбившейся ночной рубашке, с растрепанными волосами, и хохотала как безумная.
— Хочешь сказать, что ты — дочь прокурора города? Что Синид испугается твоего отца?
— Дочь прокурора? Я — аватара Неистового! Только сумасшедший, псих, маньяк…
— Он сумасшедший. Он псих. И, возможно, маньяк.
— Я еду!
— Нет.
— Тогда я не дам тебе ключи от машины.
— Ариадна…
— И что ты сделаешь? Принудишь меня? Изобьешь? Силой заставишь аватару отдать тебе ключи?
Тезей молчал.
— У тебя нет времени.
— Оденься, — устало бросил Тезей. — И побыстрее. Ты права, у нас нет времени.
Нет, она не ослышалась. Он так и сказал: «у нас».
3Тезей
Машины «скорой» у подъездной дорожки уже не было, и Тезей остановил спортивную «Галену» на том же месте, где в их с Ариадной видениях стояла «скорая». Пятисотсильный движок с двойным турбонаддувом, скрытый под капотом элитного двухместного кабриолета ограниченной серии, позволил за полчаса домчать через весь город до Коринфского проезда. По дороге Тезей пару раз уверился: машина идёт на взлёт. Безумная, избыточная мощь для изящной малютки! Под стать хозяйке, право слово. В запасе осталось одиннадцать минут. Тезей поднял крышу кабриолета — дождь, считай, угомонился — и вгляделся в темные контуры особняка.
Нет, ничего не рассмотреть. И окна не горят.
Отправить сообщение деду? Пара минут из одиннадцати: суть происходящего и адрес. Следовало сделать это еще у Ариадны, подумал он, доставая вайфер. Но тогда на счету была каждая минута, я боялся опоздать… Кто ж знал, что в гараже обитает ураган на колёсах? Жива ли ещё Антиопа? Не факт, совершенно не факт. Но если есть хоть какой-то шанс…
— Ты останешься в машине, — уведомил он Ариадну.
— Увы, она не останется. Я же просил вас: приезжайте без свидетелей.
Синид стоял по другую сторону машины, рядом со сжавшейся на сиденье Ариадной. Он словно вырос из-под земли. Где и прятался? Ствол полицейской «ехидны» был нацелен в голову прокурорской дочки. Девять миллиметров, двухрядный магазин, пятнадцать патронов. Ариадне хватит и одного, первого. Без сомнения, Синид знал, кто перед ним, и плевать хотел на биографию Ариадны. Он и впрямь безумен, осознал Тезей с болезненной остротой. Аватара или нет — при малейшем подозрении он разнесет ей голову, не колеблясь ни секунды.
— Откройте дверцу. Медленно.
Тезей подчинился.
— Выключите вайфер. Положите на сиденье. Выйдите из машины. Не делайте резких движений. Да, вот так. Положите руки на капот. Расставьте ноги. Шире. Хорошо. Так и стойте. Теперь вы.
Вывернув шею, Тезей видел, как Ариадна выбирается из машины. Лица её он разглядеть не мог, но по скованным, заторможенным движениям было ясно: молодая женщина в ужасе. На нее, дочь городского прокурора, направили оружие. Ей, аватаре Неистового, угрожают смертью. Блеф? Всё подсказывало Ариадне, что Синид готов ответить за свои слова.
— Встаньте здесь. Замрите. Сойдете с места, и я выстрелю.
В голосе инспектора звучала мягкая доверительность. Тезей знал дюжину человек с таким голосом, и ни к одному из них он бы не повернулся спиной добровольно. Синидова ладонь обхлопала его бока, грудь, спину, ноги. Во второй руке Синид по-прежнему держал «ехидну», и Тезей не знал, на кого сейчас направлен пистолет. На него? На Ариадну? Я бы рискнул, подумал Тезей. Приедь я без Ариадны, я бы рискнул. Проклятье, это не женщина, это наручники!
— Хорошо.
Что-то шлепнулось в грязь. Раздался хруст. Вайфер, понял Тезей. Инспектор раздавил мой вайфер каблуком.
— Теперь ваш вайфер, пожалуйста.
Второй шлепок. Хруст.
— Идите к дому. Вы первый.
Послав его вперед, Синид не оставил Тезею ни тени шанса. Плитки дорожки пружинили под ногами, за спиной слышались шаги Ариадны. Шагов Синида слышно не было.
— Дверь не заперта.
— Вы…
— Молчите. Войдите, сделайте четыре шага и остановитесь.
Щелчок выключателя. Мягкий свет озарил прихожую и коридор, уводящий вглубь дома.
— Дойдите до конца коридора. Остановитесь возле двери.
Он выполнил указание.
— Откройте дверь. Спускайтесь. Медленно.
Над головой загорелся матовый плафон — сработала автоматика. Когда Тезей добрался до первой площадки, загорелся следующий. На чёрном, вмурованном в стену кронштейне висел квадратный монитор. Экран монитора ожил, пошёл серо-белой рябью, мигнул. Возникла картинка: монохром, но вполне чёткий. Подвальная комната без мебели и окон: бетонная коробка. Хирургический стол застелен белой простынёй. На столе, обнажена по пояс и зафиксирована ремнями, лежала Антиопа. Лицо осунулось, глаза закрыты, рот безвольно приоткрыт. В вену уходила трубка от стоящей рядом капельницы. Грудь женщины едва заметно вздымалась. В углу монитора сменяли друг друга цифры: пульс, давление, время.
— Стимул, — сказал инспектор. — Тебе нужен стимул?
Он перешёл на «ты», отметил Тезей.
— Это может быть запись.
— Ты борец. Тебе нужен стимул.
— Докажи, что она жива.
— Ты мне не доверяешь?
Тезей промолчал.
— Хорошо. Когда будешь готов, скажи: «поворот».
Тезей мысленно досчитал до десяти.
— Поворот.
Изображение на мониторе сдвинулось вправо. Камера показала ноги Антиопы, укрытые второй простынёй, столик с хирургическими инструментами — и вернулась обратно, взяв прежний ракурс.
— Ладно, убедил. Что дальше?
— Дальше — вниз. Вниз. Да, я умею убеждать. Побеждать.
Ещё две площадки. Металлическая дверь с цифровым замком.
— К стене. Лицом. Лицом к стене.
Серый шершавый бетон. Ариадна замерла рядом, отрешённо глядя в стену. За спиной едва слышно зашелестели клавиши. Писк, щелчок.
— Заходите.
Проходя мимо инспектора, предусмотрительно отошедшего в сторону, Тезей увидел то, что не мог разглядеть раньше — бурые потёки на одежде Синида. По́лы куртки, грудь, правый рукав…
…В кулаке зажато блестящее лезвие. Лицо в медицинской маске. Летят багровые брызги…
Тезей ожидал, что войдет к Антиопе: стол, капельница, инструменты. Вместо этого он оказался в спортзале. Гимнастические коврики, турник, стойки с гантелями и штангами. Тренажёр многопозиционного жима. В дальнем конце зала, друг напротив друга, стояли две мультистанции. «Bryareus», прочел Тезей на табличке ближнего монстра. Номер модификации отсутствовал.
Дверь за спиной лязгнула, закрываясь.
4Тезей(продолжение)
— Садись.
Синид выразительно помахал «ехидной», указывая, куда по его мнению должен сесть Тезей. Движения инспектора были безукоризненны, в отличие от выражения лица, которое могло напугать кого угодно. С таким лицом сидят, уставясь в стену, после убийства всех членов семьи.
— Ты рехнулся? — спросил Тезей. — Что за шутки?
У безумцев нельзя спрашивать, здоровы они или сошли с ума. Но Тезей сперва спросил, а потом уже прикусил язык, обругав себя за откровенность. Предложение опуститься на сиденье тренажера было последним, чего он ожидал от инспектора.
— Садись, — повторил Синид. — Не спорь.
И добавил, кривя рот:
— Со мной нельзя спорить. Нет, нельзя.
Речь инспектора более всего походила на речь человека, который в уме переводит каждую фразу с одного языка на другой, причем этот другой, на котором нужно говорить, он знает скверно. Это началось раньше, еще тогда, когда Синид велел пленникам идти к дому, но Тезей заметил это только сейчас.
— Можно, я сперва разденусь? — спросил Тезей.
— Зачем?