риняли в Платнировский курень. Он участвовал в походе на Миссолунги, после чего был избран куренным атаманом. С ним генерал Тучков тоже вступил в контакты, и на Покров 1827 г. при поддержке «российской» партии его выбрали кошевым. Вполне вероятно, что царское командование уже достигло с ним нужных договоренностей и помогло, подбросило денег, чтобы он сумел победить на выборах. Но сам факт, что казак, пришедший в Кош всего 5 лет назад, занял высший пост, говорит не только о талантах Гладкого. Он красноречиво свидетельствует, насколько разложилась Сечь, насколько упал престиж руководства.
А вскоре после этого события закрутились. Русская эскадра, действовавшая в составе миротворческих сил в Греции, пресекла попытку турок возобновить резню. Встретив под Наварином османский флот, высланный против греков, атаковала и уничтожила его. Взбешенный султан, подстрекаемый западными «друзьями», в декабре 1827 г. объявил России не просто войну, а даже «джихад». На Дунай выдвинулась армия генерала Витгенштейна, к ней приехал сам царь Николай I. Тогда-то и осуществилась операция по ликвидации Задунайской Сечи. Кошевой Осип Гладкий готовил ее в глубокой тайне, сколачивал круг единомышленников. Если бы просочилась хоть какая-то информация, рассчитывать на пощаду со стороны турок не приходилось. Да и изрядная часть сброда и перебежчиков, скопившихся в Сечи, растерзала бы за «измену» (хотя и непонятно – кому?).
Поскольку русские продвигались к Дунаю, турки приказали эвакуировать Сечь в Адрианополь (Эдирне), а казакам прибыть в Силистрию в армию великого визиря. Гладкий привел туда 2 тыс. задунайцев. Постарался отобрать тех, кого подозревал в симпатиях к туркам. А сам отпросился у визиря организовать эвакуацию. Но когда вернулся в Сечь, созвал раду, и было принято решение о переходе на сторону России. За это высказалось большинство. Правда, когда дошло до дела, идти с Гладким решились немногие. Кто-то предпочел выждать, как оно дальше пойдет. А многим было жалко бросать нажитое имущество. Но те, кто решился, не медлили ни единого дня, пока турки не узнали. Сразу же после рады поспешно собрались, сели в лодки и отчалили.
10 мая 218 казаков (в том числе войсковой писарь, войсковой есаул и 23 куренных атамана) и 578 человек «райи» прибыли к русской армии, привезли войсковую казну, походную церковь и были представлены Николаю I. Положили к его ногам полученные от турок клейноды Коша – булаву, бунчуки, знамена, фирманы, ярлыки. Царь сказал запорожцам: «Бог вас простит, Отчизна прощает, и я прощаю. Я знаю, что вы за люди».
27 мая начался штурм крепости Исакча. Во время сражения император продемонстрировал особое доверие к прибывшим казакам. Переехал через Дунай на лодке, которой правил Гладкий, а на веслах сидели куренные атаманы. Задунайцы проявили себя и в атаке крепости, шли на стены в первых рядах, 10 человек были награждены Георгиевскими крестами, а бывший кошевой получил чин полковника. Тем же, кто не последовал с Гладким или промедлил со сборами, пришлось об этом горько пожалеть и кусать локти. Турки, проведав о случившемся, рассвирепели. На Сечь были брошены янычары, резали всех подряд, невзирая на пол и возраст. Спаслись только люди, сумевшие схорониться в плавнях или попрятаться по липованским селам. Потом переходили к русским поодиночке и группами. 2000 запорожцев, находившихся в османской армии в Силистрии, и еще 600 в гарнизонах крепостей турки разоружили и угнали вглубь страны на каторжные работы. Сечь прекратила существование.
А из вернувшихся задунайцев царь велел сформировать Отдельное Запорожское войско, Гладкий стал наказным атаманом. Войско было небольшим, один пятисотенный пеший полк, поступивший в распоряжение Дунайской флотилии. Кроме того, запорожцев использовали как разведчиков, специалистов по переправам. Гладкий был причислен к Главному штабу в должности советника по турецким дорогам. Он воссоединился и со своей семьей. Потеряв кормильца, 9 лет назад ушедшего на заработки и исчезнувшего, жена с детьми бедствовали, батрачили, Осипа считали погибшим. А тут вдруг он объявился – полковником, дворянином, знакомым самого царя! Это было похоже на сказку.
В 1828 г. Николай I распорядился создать еще одно казачье войско – Дунайское. В него предполагалось набирать запорожцев и некрасовцев, перешедших в Россию раньше, добровольцев из числа балканских славян. Из них формировались два полка. К войску были приписаны села Аккерманского повета, где жили казаки и волонтеры прошлых войн, – Акмангит, Староказачье, Волонтеровка. В боях на Дунае отличились и другие потомки запорожцев, черноморский Полтавский полк. Он действовал на лодках и под Браиловом разгромил турецкую флотилию.
А на другом берегу Черного моря, в боях на Кубани, прославился батальон пластунов. Их название произошло вовсе не от «пластания» по земле, как иногда полагают, а от Пластуновской станицы (которая была названа по запорожскому Пластунивському куреню). На Кубани эта станица оказалась самой бедной, располагалась на границе казачьих владений с черкесами, поэтому чаще других подвергалась набегам. Большинство казаков было неспособно купить лошадь и воевало пешими. Но они и служили больше других – сделали это своим заработком, нанимаясь на кордоны вместо богатых казаков. Они стали профессионалами высочайшего класса. К ним примыкала беднота из других станиц, и возник казачий «спецназ». По одежде пластуны не отличались от черкесов, носили бороды – обязательно крашеные, как у горцев, знали местные языки. Они стали лучшими разведчиками, диверсантами. От них пошло переползание «по-пластунски», выработались особые системы условных знаков и сигналов, приемы рукопашного боя. А в стрельбе их не мог превзойти никто. Приказом по Черноморскому войску пластунам было даже запрещено ночью или в лесу «стрелять на хруст», поскольку «бывали случаи, когда пластуны, при невероятной способности этих стрелков попадать в предмет, невидимый глазу», случайно поражали своих.
Но после заключения мира с Турцией с бывшими задунайцами возникла проблема. Первоначально планировалось перевести их на Кубань, к сородичам. Атаман Гладкий ездил туда, осматривал земли. Но на Кавказе шла непрестанная война с горцами. Задунайцы не обладали такими навыками и боевыми качествами, как черноморские казаки, – куда им было до пластунов! Переселение обернулось бы для них бедой. Одних сразу же перережут и утащат в неволю, другие разбегутся. Впрочем, имелся еще один фактор – на Кубани сам Гладкий потерял бы положение лидера. Он обратился к царю, описав все трудности. Просил временно, пока обстановка на Кавказе не улучшится, оставить задунайцев в Новороссии.
Государь, в общем-то, не возражал – при условии, что получится найти незаселенный участок земли, а на юге это было уже очень сложно. Но тут Гладкий постарался, изъездил все здешние края и отыскал «бесхозный» участок на Бердянской пустоши возле Азовского моря. Задунайцев переселили сюда, и в мае 1832 г. Отдельное Запорожское войско было преобразовано в Азовское. Оно стало единственным морским казачьим войском – в его задачу входило морское патрулирование у берегов Кавказа и Крыма. Но задунайцев было мало, на момент переезда в Приазовье их насчитывалось 2336 человек (в том числе 687 женщин). Поэтому к войску приписали крестьян села Новоспасовка, мещан Петровского посада, переселили добровольцев из Черниговской губернии. В 1839 г. в Азовское войско было принято 217 некрасовцев из тех, кто оставался на турецком берегу Дуная и с неимоверными трудностями вырвался потом в Россию. О былой вражде уже помину не было, азовцы жалели их, оказали всяческую помощь в устройстве.
Азовские казаки несли службу добросовестно и эффективно. Было сформировано 10 команд по 20 казаков (позже число команд дошло до 26), они патрулировали вдоль кавказского побережья на специально построенных баркасах, которые базировались на Сухумской и Константиновской станциях. Перехватывали контрабанду, грузы оружия, посылаемые горцам от турок и англичан. Помогали в десантных операциях русских войск. Отличились и в Крымской войне. Отразили нападения британских кораблей на Бердянск и Кривую Косу. У Петровской станицы после артиллерийского обстрела английская эскадра спустила на воду 100 лодок десанта. Но азовские казаки отбили их, не допустили высадки.
Однако поселение войска под Бердянском с самого начала считалось временным. Вопрос о переводе на Кубань поднимался неоднократно – в 1837, 1843, 1856 гг. Предполагалось разместить азовцев в районе Геленджика в качестве «береговых казаков», чтобы охраняли и осваивали берег. Но каждый раз проект натыкался на прежние препятствия – к кавказской войне азовцы были не приспособлены, выделенные им места находились под ударами горцев, и переселение стоило бы многих жертв. Войско было маленьким, 10 тыс. человек обоего пола, но стало очень богатым и благоустроенным. За 30 лет казаки освоили приазовские земли, завели интенсивное земледелие и скотоводство, рыбные промыслы, выгодно торговали.
Но война на Кавказе пошла к завершению. В Чечне и Дагестане сопротивление было сломлено, Шамиля взяли в плен. А турки после Крымской войны поняли, что прорваться на Кавказ у них не получится. Стали зазывать черкесов переселяться к себе, формировали из них подобие казачьего войска, башибузуков. Русские войска наступали, кто-то покорялся им, кто-то уходил. Помощник наместника на Кавказе генерал Евдокимов составил планы строительства новых казачьих станиц, чтобы взять под контроль здешние края, и в 1862 г. царь Александр II принял окончательное решение о переселении Азовского войска.
По проектам Евдокимова, следовало перевести на Кавказ 8 офицерских и 800 казачьих семей азовцев. Обещались денежная компенсация, земля, бесплатный перевоз имущества. Тем не менее власти понимали, что оставление насиженных мест принесет людям большие убытки. Поэтому предполагалось провести жеребьевку. От нее освобождались семьи казаков старше 45 лет, не имеющих взрослых сыновей, несовершеннолетние сироты и еще ряд категорий. А те, кто оставался в Приазовье, переводились в сословие государственных крестьян, офицеры – в дворяне. Могли заниматься своим хозяйством уже без службы, Азовское войско упразднялось.