Заключили договор. Кантакузин, как православный, «за великого государя Мурада крест целовал, что ему с царем Михаилом Федоровичем в дружбе быть… помогать царскому величеству, а на недругов его и польского короля стоять за одно». При этом султан брал обязательство запретить «крымскому царю и ногаям и азовским людям на московские земли войной ходить», но и от России требовал призвать к порядку донских казаков. Вот теперь к ним пошли строгие приказы из Москвы – прекратить набеги. Но не тут-то было! В 1628 г. в Стамбул поехало ответное посольство и на Дону узнало, что атаман Каторжный с эскадрой уже находится в море. Дескать, «нынешнего государева указа не знали». Правда, Каторжного турки побили у Трапезунда. Но другой отряд вместе с запорожцами разорил несколько селений в 200 км от Стамбула.
Послы уговаривали казаков, чтобы они свернули военные операции. Донцы вроде бы соглашались: «Помиримся, турецких городов и сел брать не станем». Но оговаривались – это будет возможно лишь в случае, если от крымцев и азовцев «задору не будет, если на государевы украины… перестанут ходить, государевы города разорять, отцов наших и матерей, братьев и сестер, жен и детей в полон брать и продавать не станут». Если же набеги не прекратятся, «то волен Бог да государь, а мы терпеть не станем…». Такие условия оказались невыполнимыми. Мурад не мог унять татар. Охота за невольниками уже давно стала их главным промыслом. А казаки считали своим долгом расквитаться. Едва послы доехали до Турции, как узнали – «мир» снова нарушен, донцы и запорожцы напали на Крым, разграбили и сожгли города Карасу и Минкуп.
Филарет осерчал. Арестовал 60 казаков, приехавших в Москву. А на Дон послал воеводу Карамышева с отрядом в 700 ратников. В общем-то, направили его не только для того, чтобы навести порядок. Он должен был формировать казачьи отряды на приближающуюся войну с Польшей, повез для этого деньги. Но выбор был крайне неудачным. В 1612 г. Карамышев был воеводой в Волоколамске, а гарнизон у него состоял в основном из донских казаков. Он струсил, хотел сдать город полякам. Но донцы отстранили его от командования и отбили врагов. Сейчас к ним заявился «старый знакомый», да еще принялся угрожать, что будет их «вешать и казнить», что соединится с татарами и вместе с ними разорит Дон. Казаки возмутились, изрубили его саблями и утопили. Тут уж Филарет совсем разгневался. Атамана Васильева и 70 донцов, приехавших оправдываться, почему убили воеводу, взяли под стражу и разослали по разным городам.
На Дону разбушевались, созвали круг. Обсуждали – если из Москвы на них пришлют рать, объединиться с запорожцами и отбиваться, «Дон нам без крови не покидать». Или «пойдем к черкассам в Запороги, они нас не выдадут». Рать на них Филарет посылать не стал, но присылать им жалованье перестал. Хотя у турок они захватывали гораздо больше.
А война Турции против Польши, которую ждали в Москве, так и не началась. Потому что в самой Османской империи нарастал внутренний раздрай. В Стамбуле продолжали грызню между собой разные группировки знати, провоцировали бунты. Война с Персией тянулась год за годом, а конца ей так и не было видно. Поднял мятеж паша Эрзерума, передался под покровительство шаха. Вдобавок ко всему вышел из повиновения крымский хан Мехмед III Гирей. Мурад IV слал ему приказы послать орду в Закавказье против иранцев. Но татары не хотели идти в эти изнурительные походы, уносившие множество жизней. Мехмед-Гирей ответил султану, что крымцы туда ходить не будут. Тем самым заслужил горячие симпатии собственных подданных. А на Россию Мурад запретил нападения. Но Мехмед-Гирей не запрещал – чем опять же снискал любовь мурз и воинов.
Опираясь на такую поддержку своего народа, хан стал вести себя вообще независимо. Повелитель грозил стереть его с лица земли, однако крымский властитель счел, что сможет найти себе других покровителей, повел переговоры о союзе с Польшей. Паны очень обрадовались. К ним плыла просто сказочная удача! У них будет «свое» ханство! Которое не будет совершать на них набегов, которому не надо ежегодно отсылать большие суммы. Зато можно будет его использовать – и против русских, и против шведов, и Молдавию отхватить.
Но султан счел такие переговоры уже открытой изменой. В Стамбуле, как обычно, держали нескольких родичей крымских Гиреев, и Мурад в 1628 г. решил заменить Мехмеда одним из них, Джанибеком. Направил против мятежника и предводителя Буджацкой орды, могущественного мурзу Кантемира. Он поднял своих всадников, ворвался в Крым. Поддержка подданных, на которую рассчитывал Мехмед-Гирей, оказалась совсем не надежной. Некоторые его мурзы переметнулись к Кантемиру. Другие предпочли куда-нибудь укрыться и выждать, чья возьмет. А хан с верными воинами укрылся в крепости Керк-Ер, неприятели осадили его. Крымский властитель воззвал о помощи к полякам.
Польский король и его вельможи рассудили, что Мехмед-Гирея надо спасать. Очень уж полезным выглядел союзник. А поскольку он нуждается в помощи, можно будет вообще втянуть его в свою зависимость, Крым станет вассалом Речи Посполитой. Но… навлечь на себя гнев султана было совершенно нежелательно. Поляков в это время вовсю били шведы, захватили Ригу, а если еще и турки подключатся? Нашли выход – поддержать хана таким образом, чтобы Польша была к этому вроде бы непричастной. Послать казаков. Польское начальство дало указания гетману Михаилу Дорошенко, он быстро снарядил часть реестровых, позвал запорожцев. У него набралось около 6 тыс. казаков, и он повел войско в Крым.
Подоспели вовремя. Орда Кантемира не ожидала, что в ханскую усобицу вмешаются казаки. Они появились внезапно, ударили дружно. Из крепости вывел своих татар Мехмед-Гирей. На речке Альме противника разгромили. Кантемир с растрепанным воинством бросился наутек, укрылся у турок в Кафе. Казаки и Мехмед-Гирей преследовали его, к хану присоединялись новые отряды его подданных. Подступили к городу, расставили пушки, открыли бомбардировку. Но вскоре в гавань Кафы пришла османская эскадра. Привезла янычар и нового хана Джанибек-Гирея. И вот тут-то настроения татар резко переменились. Прибыл законный хан, с фирманом султана. Крымские вельможи поспешили засвидетельствовать ему свою верность и сохранить собственное положение. Перекинулись на его сторону.
Казаки очутились во враждебной стране, их стали окружать. Вырывались с боями. В рубках пали и гетман Михаил Дорошенко, и многие его подчиненные. Голову Дорошенко отрубили и выставили на копье у ворот Кафы. А Мехмед-Гирей бежал сперва в Азов. Но понял, что оттуда выдадут, и с горстью верных татар направил коней к союзникам – в Запорожье. Поляки сохранили «чистые руки», официально ему убежище не предоставляли. Он укрылся в «вольной» и «ничейной» Сечи. Однако тайно паны помогли свергнутому хану, он собрал войско из казаков и в 1629 г. попытался возвратить престол. Надеялся, когда он появится в своем ханстве, татары с радостью его встретят и перейдут к нему. Однако действительность оказалась иной. Он дважды вторгался в крымские владения, но татарская знать уже выслуживалась перед Джанибеком. Мехмед-Гирея встречали превосходящие силы. Потерпев первое поражение, он отступил. После второго пал духом и решил сдаваться. Но тут уж вскипели казаки. Хан втянул их в пропащее дело, завел в чужие края, стольких товарищей потеряли – а теперь он поедет просить пощады и подставит их на погибель? Мехмед-Гирея они убили.
Эта необъявленная война дала хороший повод для очередных обменов ударами. В том же 1629 г. запорожцы вместе с донскими казаками нагрянули к Стамбулу. Часть казачьей эскадры орудовала у входа в Босфор, а 12 лодок дерзко прорвались прямо в пролив. Их прижали 14 турецких галер, высланных навстречу. Тогда казаки пристали к берегу, закрылись в греческом монастыре и стали отстреливаться. Их товарищи услышали шум боя, и в Босфор влетела флотилия из 50 лодок. Казаки захватили абордажем и сожгли 2 галеры, высадили десант и выручили осажденных. После этого убрались, увозя большую добычу.
А осенью хан Джанибек и буджацкий мурза Кантемир организовали большой набег на Украину. 20 тыс. татар, сметая и выжигая все на своем пути, докатились до Галиции. Принялись разорять все вокруг. Жиденькие польские войска ничего предпринять не могли. Но туда быстро выдвинулись реестровые казаки и запорожцы. Их было гораздо меньше, чем врагов, но они воспользовались тем, что татары разошлись для грабежей, принялись по очереди бить вражеские загоны. 7 октября на речке Гнилая Липа обложили с разных сторон и атаковали главную часть неприятельского войска – 7 тыс. всадников. Ее разгромили подчистую, лишь немногие сумели спастись, остальных перебили, в числе погибших были сын Кантемира, несколько важных мурз. Было освобождено 10 тыс. пленных. Всего же из набега вернулось лишь 5 тыс. татар.
Но после этой победы вместо наград и благодарностей развернулись очередные притеснения казаков. Паны забеспокоились, что их, пожалуй, многовато, и они до сих пор представляют собой внушительную и самостоятельную силу, что вместе с реестровыми постоянно оказываются вольные сечевики. Количественный состав реестра действительно не выдерживался. В него старались записаться правдами и неправдами. Многие примыкали к реестровым вообще без записи, без жалованья, только бы числиться «настоящими» казаками, владеть землей. А казачья старшина во главе с новым гетманом реестровых Грицьком Черным и сама этим пользовалась. Она отделилась от рядовых, чувствовала себя «панами». Специально набирала пришлых, превращая их в собственных батраков. Да и прочих подчиненных не стеснялась использовать в собственных хозяйствах в качестве рабочей силы.
Теперь правительство затеяло «перебор» реестровых. Проверки, чистки. Удаляли не только «лишних» (а их было много), но и тех, кого сочли нелояльными к польской власти, смутьянами. Грицько Черный и его подручные рьяно принялись помогать королевским чиновникам – при этом старались сохранить тех подчиненных, кто был им полезен, а вычищали слишком строптивых или по другим причинам вызывавших их недовольство, в том числе заслуженных, боевых казаков. Это вызвало вспышки возмущения. Но и среди угнетенных крестьян нарастало брожение, все чаще прорывалось открытыми волнения