Острянин собрал вокруг себя 3 тыс. самых энергичных и боевых. Повел их в конную атаку. Для поляков она стала неожиданной, казаки проломили окружение и ускакали, гетман повел их за границу, в Россию. Через некоторое время сумела вырваться еще одна партия, под командованием Дмитрия Гуни. Участь тех, кто не захотел идти с ними, была трагической. Они выбрали новым гетманом Путивца. Но выбрали только для того, чтобы выдать его полякам и такой ценой заслужить прощение. Что ж, Потоцкий не отказался. Принял делегацию повстанцев, согласился прекратить боевые действия. Выслушал покаяния и извинения. Когда привели Путивца, Потоцкий приказал его расстрелять. Остальным велел оставить победителям свой обоз и разоружиться. Но едва мятежники покинули укрепления, складывая оружие, коронный гетман бросил на них шляхту и солдат. Перерубили всех до единого.
Казаки, не попавшие в эту мясорубку, были полностью деморализованы. Избрали гетманом Гуню, вступившего с Потоцким в переговоры. Он уже соглашался на любые условия, которые ему диктовали. Даже принял назначенных поляков на посты казачьих полковников. К королю с просьбой о помиловании казаков послали чигиринского сотника Богдана Хмельницкого. Вроде бы договорились, Владислав обещал амнистию. Но… паны не утвердили решение короля. Они понесли большие убытки, жаждали мести. Пришли к выводу, что конец восстания надо ознаменовать показательной кровавой акцией. Чтобы и варшавская публика видела триумф Польши, и Украина однозначно поняла – она покорена по праву силы. Гуня был соратником Павлюка, помощником Острянина. Значит, виновен…
Он поехал в Варшаву для принесения присяги королю, его сопровождали киевский сотник Кизим и большая свита. Но в столице всю делегацию арестовали. Гуню, Кизима и его сына посадили на кол, других казаков четвертовали или повесили на крючьях под ребро. Такие зрелища в Польше ценились (как и во всей Западной Европе). Полюбоваться собрался варшавский высший свет, знать приехала с женами, детьми, кавалеры занимали дамам места, чтобы лучше было видно. Но на Украине известие о вероломной расправе вызвало еще один рецидив восстания. Его возглавил Полторакожух. Хотя он старался держаться подальше от польских войск, стал собирать казаков на реке Мерло – на самой границе с владениями крымского хана. Потоцкий услышал об этом, отправил свои полки. Когда казаки узнали, что на них идут каратели, то сражаться больше не осмелились, сразу разбежались. Но и полякам пришлось не сладко. Дело было уже зимой, многие погибли в степях от морозов.
Бедствия Украины дополнило размещение на постой коронных войск. Солдаты вели себя, как в чужой завоеванной стране. Грабили, хулиганили. Днепр правительство наконец-то взяло под контроль. Заново отстроили Кодак. Сечь была разрушена. Правда, построили другую, но место для нее выбрали поляки, возле переправы у Никитинского рога (возле нынешнего г. Никополя). Она предназначалась сугубо для сторожевой заставы, там дежурили реестровые и польские солдаты.
Многие казаки и поселяне эмигрировали, уходили на Дон, в Россию. На Дону присоединялись к землякам и их потомкам, переселившимся сюда раньше. Разрастался Черкасский городок, стал самым большим на Дону. А взятие Азова дало казакам великолепную базу для их промыслов. В 1638 г. отмечался самый массированный выход в море. Турки писали о тысяче лодок. Очевидно, преувеличивали, ведь это означало бы севершенно нереальное для той эпохи количество казаков: 50–70 тыс. Но ясно, что поход был очень масштабный. Отряды казаков рассеялись по Черному морю, топили суда. Погромили все порты на южном берегу – Трапезунд, Синоп, Ризе. Однако на обратном пути турецкий флот перекрыл Керченский пролив. Стаи лодок атаковали его, но капудан-паша действовал умело, расстреливал их артиллерией, не позволяя приблизиться вплотную, много казачьих судов разбил и потопил. С тех пор казаки перестали действовать столь многочисленными флотилиями, выходили в набеги небольшими отрядами.
Султан Мурад IV не мог сразу же предпринять решительные меры по возвращению Азова, он со своей армией осаждал Багдад. Но приказал отбить город крымскому хану, пашам Кафы, Темрюка, Тамани. Все внимание турок и татар, все их силы в Причерноморье оказались отвлечены Азовом. А русское правительство смогло беспрепятственно строить Белгородскую засечную черту. Для ее охраны зазывали переселяться служилых казаков из Болхова, Орла, Тулы, Рязани, теперь эти места становились глубоким тылом. Использовали также 4 драгунских полка, созданных перед Смоленской войной, а из жителей приграничья сформировали еще 4 полка драгун.
А к православной Малороссии царь показывал дружбу и уважение. Пусть видит, что русские вовсе не враги для нее. В том же самом 1638 г., когда там усмирялись восстания, разгуливали каратели, Михаил Федорович даровал украинским казакам (но не полякам!) право беспошлинно торговать в Курске и еще нескольких порубежных городах. Россия давала пристанище и многочисленным беженцам. Польские послы Стахорский и Раецкий жаловались царю, что в его владения ушло 20 тыс. человек. Предъявили претензии: «Царь де их на службу принимает, а надобно было бы, чтобы и колы те уже подгнили, на которых они бы посажены были».
Но в данном отношении правительство и государь занимали принципиальную позицию, выдавать беглецов отказались. Обречь православных страдальцев на расправу пожертвовать ими для «поганых» католиков было бы непростительным грехом. А умелые воины и землепашцы были как нельзя кстати для освоения и защиты приграничных земель. Им выделялось жалованье, помощь для обзаведения хозяйством. Размещать их стали уже за пределами новой системы засечных укреплений, еще южнее. Заселялось предполье оборонительной системы. Казаки прикрывали ее, становились еще одной, передовой линией обороны. Готовилась почва для дальнейшего продвижения на юг.
Для Остряницы и его отряда была построена крепость Чугуев, от них пошли чугуевские казаки. Заселялись украинскими беженцами и новые крепости Харьков, Сумы, Ахтырка, Изюм – возникали общины харьковских, сумских, ахтырских, изюмских казаков. Селили их слободами. В России такой статус имели поселения, освобожденные от налогов. Поэтому здешние места стали обозначать «Слободской Украйной», сами малороссы называли их Слобожанщиной. Но принадлежала она не Речи Посполитой, а русскому царю.
Богдан Хмельницкий
В 1639 г. Турция заключила мир с Ираном. На очереди у Мурада IV был Азов. Но султан заболел и вскоре умер. В Стамбуле между группировками вельмож закипела борьба за власть. Победили великий визирь Мухаммед-паша и мать султана, вытащили из «клетки» брата Мурада, Ибрагима. Но повторилась та же история, что с султаном Мустафой. Ибрагим провел в «клетке» 17 лет и повредился умом, заслужил прозвище Безумного. Он кидал золотые монеты рыбам вместо корма. Не хотел осязать ничего, кроме мехов, – и пришлось ввести особый налог на покупку в России соболей, чтобы обить стены в его покоях. А особенно был неравнодушен к толстым женщинам, чем крупнее – тем лучше. По всей империи поскакали специальные гонцы, разыскивая для властителя массивных дам. Когда нашли и привезли ему армянку невероятных габаритов, Ибрагим впал в полный экстаз. Не мог налюбоваться на ее прелести, осыпал ее богатствами и… назначил правительницей Дамаска.
За всеми этими делами поход на север состоялся только в 1641 г. Под командованием Гассана-паши к Азову двинулся огромный флот, армия доходила до 180 тыс. человек, артиллерия насчитывала 129 тяжелых орудий, 32 мортиры и 674 легкие пушки. Азовом планы не ограничивались, реанимировались проекты времен Селима Пьяницы: наступать на Дон, прогнать казаков, прорваться на Волгу, вызвать восстание мусульманских народов, присоединить Астрахань, Казань. В Азове находилось 5367 казаков, из них 800 женщин. Но они приняли бой. Выдержали 3 месяца осады, 24 штурма. Запорожцы в «Азовском сидении» тоже участвовали – из тех, кто брал город вместе с донцами, многие остались здесь. Помогали другие казаки, вели вокруг турок партизанскую войну, провели в крепость подкрепление. А когда крымцы отпросились пограбить и собрать продовольствие, они столкнулись с ратью князя Пожарского, выдвинутой на юг, были крепко побиты. На праздник Покрова Пресвятой Богородицы измученные и поредевшие защитники Азова решили прорываться. Но случилось чудо. Турки понесли страшные потери и этой же ночью под покровом тумана стали отходить к кораблям. Казаки воодушевились, бросились в погоню, стали бить их. У врагов возникла паника. Они бросались в море, переворачивали переполненные лодки, тонули. Поход обернулся для них полным разгромом.
Однако после перенесенных испытаний и донцы осознали – своими силами им город не удержать. Обратились к Михаилу Федоровичу, просили принять Азов «под государеву руку». На Дон поехала столичная комиссия, осмотрела крепость и выдала заключение – города фактически нет, башни и стены снесены до основания, быстро восстановить их невозможно. А царь созвал Земский собор. Делегаты от разных городов и сословий взвесили все «за» и «против» и постановили: Азов в подданство не брать, но и казаков в обиду не давать. В 1642 г. к развалинам прибыла свежая турецкая армия, ее возглавил сам великий визирь. Но казаки разрушили остатки укреплений и ушли. Наступать дальше на Дон паша не рискнул. Предпочел отрапортовать о «победе» – он «овладел городом».
А за то время, пока казаки отвлекали на себя крымцев и османов, по русским границам было построено 25 новых крепостей, между ними протянулись сплошные валы, рвы, засеки. Россия увеличила свои владения обширными областями черноземья.
Турки все же желали расквитаться с Доном, готовились к наступлению. Восстанавливали Азов, завозили туда запасы. Казаки доносили в Москву, что не в состоянии «противиться совокупной силе турской и татарской». Но царь поступил в согласии с решением Земского собора – казаков взять под покровительство и защищать. В 1643 г. на Дон прибыли государевы воеводы с отрядами войск. Хотя к казачьим вольностям правительство подошло очень деликатно. Автономия и традиции войска Донского были полностью сохранены. В самоуправление казаков Москва не вмешивалась и воеводам на Дону вмешиваться запрещала, мало того, они находились в подчинении атаманов. Им предписывалось действовать «за одно с казаками под атаманским началом». Михаил Федорович признал даже традиционное донское право не выдавать беглых. Только в письмах к казакам просил, чтобы этих беглых во избежание недоразумений не включали в посольства в Москву. И чтобы им не давали «государева жалованья», поскольку оно начисляется из расчета на «старых казаков». Местом пребывания русского гарнизона стал Черкасск, он превратился в войсковую столицу. Вот так произошло воссоединение России и Дона.