Цецюре он отправил приказ покинуть Чуднов. Казаки подчинились не все, значительная их часть выбрала остаться с Шереметевым. Но положение осажденных стало безвыходным. Тем не менее, они дрались отчаянно, сдаваться отказывались. Тогда король предложил переговоры и подписал с Шереметевым вполне приемлемое соглашение, что его полки могут свободно уйти на свою территорию. Вроде бы благородно, по-рыцарски… Да уж какое там рыцарство! Ян Казимир нагло обманул. Крымцы расположились в засаде. Когда русские и оставшиеся с ними казаки покинули крепость, растянулись по дороге, на них со всех сторон обрушились татары. Одних перебили, других забирали в плен. Шереметев помчался к полякам, возмущенно требовал выполнения договора, но его схватили и выдали хану.
Победители разделились. Ян Казимир отправил свои войска в Белоруссию. А Мехмед-Гирей повел орду к Хмельницкому. Его казаки, соединившись с татарами, набросились на русские корпуса и отряды, которые прибыли на Украину по просьбам самого гетмана и еще не подозревали о предательстве. Истребляли, забирали в плен. Но полковники Золотаренко, Самко и Брюховецкий отказались повиноваться Хмельницкому. Сирко поднял Запорожскую Сечь и ударил на татар, угонявших «ясырь», освободил часть русских пленных и наловленных по селам крестьян. На Украину двинулась и армия Ромодановского. Но это была единственная боеспособная армия, оставшаяся в распоряжении царя! Рисковать ею в клубке измен Алексей Михайлович не желал, послал строгий приказ остановиться в Сумах и дальше не идти. А когда хан приблизился к русским границам, полки Ромодановского отозвали в Белгород, прикрыть собственную территорию.
В Москве уже осознавали, что далеко не все в казачьей верхушке настроены бороться за веру, за интересы народа. Под этим прикрытием рвутся только к власти. Добывать русской кровью булаву для очередного гетмана Алексей Михайлович не хотел. Не хотел он и проливать украинскую кровь русскими руками. Государь принял мудрое решение: пусть малороссы сами разбираются со своими изменниками – авось поумнеют. Ромодановский поддержал противников Хмельницкого, слал им оружие, пушки, порох. Лучшей агитацией против гетмана стали бесчинства нахлынувших на Украину татар. Вчерашние соблазнившиеся отворачивались от Юрия, города садились в осады. Мехмет-Гирею было, в общем-то, незачем задерживаться здесь. Хан набрал достаточно полона и удалился в Крым. А без него бездарному сыну национального героя сразу стало неуютно, он отступил в Чигирин.
Для нашей страны две катастрофы подряд отозвались чрезвычайно болезненно. Сосновка и Чуднов, подлые нападения на отдельные корпуса и отряды, вырвали из строя 40 тыс. воинов, погиб цвет дворянской конницы. А ведь дворяне обучались воинскому искусству с детства, заменить их первыми попавшимися новобранцами было нельзя. Да и прочие сражения не обходились без потерь. Тысячи ратников получили ранения, лечились. Два тяжелых поражения не позволили завершить войну, она тянулась уже 7 лет. Казна издержалась, денег остро не хватало. У дворян, стрельцов, пушкарей, вынужденных год за годом уходить на войну, разорялись хозяйства, многие не могли вовремя снарядиться на службу.
В результате от гетманской измены выиграл отнюдь не украинский народ. В крупном выигрыше оказались чужеземцы. Крымские рынки переполнились «живым товаром». А поляки восстановили силы после разгрома первых лет войны. Восполнять потери им было легче, чем русским. Они получали деньги от римского папы, из Франции, Германии, от еврейских ростовщиков, по всей Европе вербовали наемников. В Белоруссии они перешли в наступление, обложили со всех сторон маленькую армию Долгорукова. С большим трудом ей удалось пробиться из окружения. Королевские войска взяли в осаду Вильно, Шклов, овладели Мстиславлем и Кричевом, пытались штурмовать Борисов. В Могилеве был организован заговор. Перекупленная городская верхушка и шляхтичи изменили царю, захватили город.
Когда удалось отогнать Хмельницкого, для подкрепления обороны в Белоруссии выступили и украинские казаки. Золотаренко повел туда Нежинский, Стародубский и Черниговский полки. Но вскоре им пришлось вернуться. Весной 1661 г. на Украину опять двинулась орда Мехмед-Гирея. С ней соединился Юрий Хмельницкий и ворвался на Левобережье Днепра. Золотаренко, Самко и Брюховецкий кое-как отбивались. А на Правобережье пошла полная мешанина. Сбитые с толку и запутавшиеся казаки, города, поселяне дрались между собой. Одни стояли за Хмельницкого, другие – против.
Потоцкий доносил Яну Казимиру: «Не извольте, ваша королевская милость, ожидать для себя ничего доброго от здешнего края. Все здешние жители скоро будут московскими, ибо перетянет их Заднепровье, и они только того и хотят и только ищут случая, чтобы благовиднее достигнуть желаемого. Одно местечко воюет против другого, сын грабит отца. Страшное представляется столпотворение. Благоразумнейшие из старшин казацких молят Бога, чтоб кто-нибудь: или ваша королевская милость, или царь взял их в крепкие руки и не допускал грубую чернь до такого самоволия».
Полки Ромодановского по-прежнему стояли в пограничных городах, распылять их в войне, где «одно местечко воюет против другого», было бессмысленно и опасно. Но Россия не оставила своих сторонников, подкрепляла воинскими отрядами, артиллерией. А донские казаки атамана Яковлева принялись клевать крымцев, отвлекая от Украины. Казачья смекалка помогала преодолевать турецкие каланчи и цепи. Переволакивали лодки в Миус и выходили в море по этой реке. Прорывались и мимо Азова, мимо сторожевых башен, перекрывших Дон. Выбирали темную и дождливую ночь, чтобы часовые попрятались, и пускали по воде бревна. Они бились о цепи, турки поднимали тревогу, светили, палили из пушек. Когда успокоятся, пускали второе бревно, третье. А когда охране надоест, перетаскивали через цепь челны.
На бедах и затруднениях России в полной мере сыграла Швеция. Она принялась откровенно шантажировать Москву, угрожая выступить на стороне Яна Казимира. Демонстративно засылала послов в Варшаву, предлагая помощь тому, кто больше даст. Один из ведущих российских дипломатов, Ордин-Нащокин, требовал заключить мир с Польшей, возвратив ей Украину, и воевать против шведов, за выход к Балтике. Однако Алексей Михайлович его предложения отверг. Он прекрасно понимал разницу между изменами старшины и надеждами украинского простонародья. Ответил, что вернуть православных под католическое иго было бы величайшим грехом. «Какое оправдание примем мы, если допустим это?»
Пришлось пойти на уступки шведам. 21 июня 1661 г. был подписан Кардисский мир. Россия была вынуждена отказаться от всех приобретений в Прибалтике, восстанавливалась довоенная граница. Измены Выговского и Юрия Хмельницкого перечеркнули плоды одержанных побед. А ситуация на польском фронте ухудшалась. Царские гарнизоны в Вильно, Ковно, Борисове, Быхове очутились уже в глубоком тылу врага. По сути, они были обречены. Но они отказывались сдаваться, упорно отбивались – и связали силы неприятеля, спасли Россию от польского вторжения. В Вильно князь Мышецкий удерживал всю армию Яна Казимира пять месяцев. В Борисове русские солдаты и стрельцы оборонялись два года! Только после того, как иссяк порох и совсем не стало еды, вступили в переговоры. Но и врагов они вымотали и измучили. Сапега согласился выпустить их на почетных условиях. Русские ушли непобежденными, с оружием и знаменами, увезли обоз со всем имуществом и благополучно добрались к своим.
Для помощи осажденным гарнизонам, отрезанным в Белоруссии, формировалось войско боярина Долгорукова. Но его пришлось перенацеливать не на запад, а на юг – в январе 1662 г. крымский хан вместе с войском Юрия Хмельницкого напал уже не на украинские, а на российские земли. Хотя пограничные крепости содержались в полном порядке, и ратники в них сидели умелые. Мехмед-Гирей подступил к Путивлю, но его отбросили. Тогда он отрядил гетманских казаков и часть орды под началом хана Ширинского, послал к Севску и Карачеву. Они принялись разорять слободы, нахватали полона, но воевода Бутурлин стянул воинов из нескольких городов и крепко всыпал грабителям, хан Ширинский попал в плен. После этого Мехмет-Гирей понял, что в России невольники достаются слишком дорогой ценой, предпочел возвратиться в Крым. А после ухода татар и Хмельницкий поспешил убраться за Днепр.
Левобережные казаки объявили Юрия изменником и отстранили от гетманства. Но как только заговорили, кого избрать вместо него, чуть не передрались между собой. Претендовали сразу трое: Самко, Золотаренко и Брюховецкий. Все трое звали на раду Ромодановского с войском – каждый надеялся, что русские примут его сторону. Наконец, охрипнув от споров, решили «отдаться на волю царского величества, кого он, великий государь, пожалует в гетманы». Однако и такой выход был слишком опасным. В Москве понимали – если поддержать одного кандидата, другие могут превратиться во врагов. Опять же, Хмельницкий и польская пропаганда не преминут поднять шум: царь нарушил обещания о «вольностях» Украины, сам назначает гетмана!
Алексей Михайлович деликатно уклонился от вмешательства в полковничьи споры. Повторил, что определять гетмана – полное право казаков. На левобережную раду он прислал не Ромодановского, а стольника Змеева, сугубо в качестве наблюдателя, и удалось избрать только «временного» гетмана, Самко. А для выборов «настоящего» гетмана созвали полноценную раду в Переяславе, пригласили на нее представителей всех городов и полков Украины. Вот тут-то Хмельницкий забеспокоился. Повлиять на решение рады он задумал самым прямолинейным способом – захватить Переяслав. А те, кто пойдет с ним захватывать, вот они-то как раз и станут «радой», проголосуют за Хмельницкого!
Низложенный гетман явился к городу с войском и с ходу кинул его на приступ. Горожане и казаки Самко заперли ворота, встретили атакующих пушками и кипятком. Но Хмельницкий не уходил, решил взять Переяслав измором. К нему прибыло несколько тысяч татар. Да и польский король надумал поддержать союзника, прислал корпус своей конницы. Что ж, в такой ситуации царь рассудил – пора сказать свое слово. Приказал Ромодановскому выступать.