В это же время вторая армия, армия Долгорукова, спустилась по Днепру, соединилась с украинскими казаками, а запорожцы сообщили: турецкие крепости, которые брали два года назад, до сих пор как следует не отремонтированы. Артиллерии в них нет – ведь сами же запорожцы захватили суда, везшие сюда пушки. А поскольку пушек не было, то турецкое командование даже не стало посылать гарнизоны в некоторые крепости. Долгоруков не преминул воспользоваться оплошностью противника. Договорился с кошевым атаманом Григорием Яковенко, и его казаки на своих чайках понеслись к крепостям. Успели очень вовремя. Крымский хан, узнав о движении русских, спохватился. Выслал татар побыстрее скакать к крепостям и занять их. Но крымцы опередили только в одной из них, влетели в Ислам-Кермен. А Кызы-Кермен, Таван и Мубарек-Кермен у них под носом захватили отряды запорожцев. Татары завязали с ними перестрелку. Но по берегу и на лодках подходили основные силы Долгорукова, и Ислам-Кермен крымцы тоже бросили, откатились в степи.
А русские сейчас уже не собирались уходить с низовий Днепра. Привезли с собой запасы стройматериалов, взялись восстанавливать крепости. Враги переполошились. Да и было от чего – проморгали Днепр! Начали спешно собирать все силы, какие могли. Гарнизоны и ополчения черноморских городов, отряды молдаван и румын, перебрасывали янычар. Крымская орда оставалась поблизости, пыталась устраивать налеты на солдатские и казачьи лагеря. Кроме нее, появилась буджацкая орда Казы-гирея, притворным отступлением выманила из шанцев один из отрядов казаков и дворян, порубила их.
Следом двигалась большая армия под командованием Али-паши, она насчитывала 50 тыс. турок и вспомогательных войск. В устье Днепра вошел и османский флот – 37 галер, 40 фуркатов, армада лодок. На бортах кораблей находилось более 200 орудий. Долгоруков встревожился. Турки могли связать боями наши войска, а массы конницы бросить на Украину или южные русские города. Воевода решил уклониться от генерального сражения. В ключевых крепостях, Таване и Кызы-Кермене, он разместил сильные гарнизоны под общим командованием думного дворянина Бухвостова, мелкие крепости приказал взорвать, и армия отошла севернее, прикрыла украинские границы.
Али-паша обратился к Бухвостову, предлагал капитулировать на любых почетных условиях. Отдельно турки попытались вступить в переговоры с кошевым атаманом Яковенко и запорожцами. Манили их перейти на службу султану, сулили высокое жалованье, «вольности» и все возможные блага. Однако ни воевода, ни сечевики не стали даже обсуждать таких вариантов. Тогда загремели орудия.
Али-паша обложил обе крепости, но сперва наметил взять Кызы-Кермен, считал это более легкой задачей. Сносил стены шквальной бомбардировкой. Защитники во главе с полковником Шрамченко возводили в городе еще один, внутренний вал. А Бухвостов выслал из Тавана подкрепление в тысячу бойцов. Они ударили по неприятельским тылам и сорвали атаку. 14 августа турки взорвали мину, подведенную под стены. В пролом ринулись янычары, татары пытались забраться на валы по лестницам. Но и этот штурм отразили, а брешь прямо во время боя, под огнем, заделали и засыпали землей.
После этого Али-паша решил, что, наверное, легче будет захватить Таван. Сюда перебросили основные контингенты войск. Подобрались к стенам шанцами, рыли под бастионы минные подкопы. 25 августа начался штурм. Мина вырвала часть стены и вала, турки хлынули в пролом. Флотилия прикрывала их шквалом артиллерийского огня. Но за проломом царские воины и казаки загодя построили новые укрепления, выдержали пять часов непрерывной драки и отогнали врагов. А потом и пролом заделали. 1 сентября рванули новые мины, штурм повторился, но и он оказался безрезультатным.
Али-паша распорядился насыпать вал выше стен Тавана, простреливать с него крепость. Эту работу начали, но было уже поздно. За два месяца осады его воины совсем измучились, погибло 6 тыс. турок и неизвестное число татар. А Долгоруков помогал Бухвостову, раз за разом присылал отряды на подмогу. Кошевой Яковенко с основным ядром запорожской «сиромы» всю осаду держался поблизости. А когда защитникам стало особенно трудно, Яковенко и несколько тысяч запорожцев совершили стремительный и неожиданный рывок через вражеское кольцо, вошли в Таван.
Постепенно становилось ясно, что неприятель крепко застрял у днепровских крепостей, на Украину не пойдет. Поэтому и Долгоруков стал действовать более свободно. Отправил на помощь осажденным 20-тысячный корпус под командованием своего брата Луки и полтавского полковника Искры. Али-паше доложили, что к нему приближаются крупные русские силы, и он не рискнул испытывать судьбу, приказал отступать. В ночь на 10 сентября янычары погрузились на корабли, и флотилия отчалила к Очакову. Крымский и буджацкий ханы повели уцелевших всадников в родные улусы…
Донесения о победах летели к Петру. Он из-за границы прислал указания на 1698 г. Шеину предписал строить еще одну гавань, в устье Миуса, а Стрешневу и Долгорукову – удержать Таван, усилить его гарнизон. Царь полагал, что турки повторят попытку отбить его, и повелел Мазепе сразу же по весне идти в крепость на лодках, опередить врага. Но предосторожности оказались излишними. Возможности Османской империи были уже на пределе. Австрийцы под командованием Евгения Савойского у горы Зента нанесли ей жестокое поражение. Больших армий против русских турки выставить не могли.
Вместо обороны Долгоруков сам предпринял экспедицию на Крым. Теперь она не потребовала ни колоссальных трудов, ни многочисленных жертв. Занятые крепости стали отличными базами, от них до Крыма было рукой подать. Полки за несколько дней дошагали до Перекопа, наголову разбили вышедших против них татар, укрепления штурмовать не стали, да и не собирались. Зато угнали огромные табуны лошадей, без них-то пусть крымцы попробуют повоевать. Россия утвердилась у моря уже в двух местах – в Приазовье и в низовьях Днепра.
От южной войны – к Северной
Царь за границей увидел немало нового и интересного для себя. Западная наука и техника совершила скачок как раз в это время, в конце XVII в. Петр посещал научные общества, передовые для того времени мануфактуры. Сам изучил искусство кораблестроения на голландских и английских верфях. Познакомился и с новинками в военном деле: в зарубежных армиях появились багинеты-штыки, вместо мушкетов принимались на вооружение фузеи – более легкие и надежные. Петр нанимал на службу иностранных специалистов. В просвещенной Голландии среди «диковинок» осмотрел и фешенебельные публичные дома – в России такого не было и еще долго не будет. Но главные цели Великого посольства, расширение и укрепление коалиции против турок, завершились полным провалом.
Голландцев и англичан царь считал самыми надежными друзьями. Но вдруг открылось – они вовсю подыгрывают Турции и подзуживают ее на русских! Чтобы сцепились посильнее, тогда они оставят в покое Австрию, и император сможет бросить все войска на французов. Петр посетил Вену, увиделся с императором. По-братски изливал душу, по-рыцарски оба еще раз поклялись не заключать сепаратного мира. Но… тут же стало известно, что Леопольд солгал, что Австрия, Венеция и Польша при посредничестве англичан и голландцев уже начинают в Карловацах мирные переговоры с Турцией! Туда срочно отправили русского посла Возницына. Но союзники упирались, даже не сразу допустили его на конференцию. Петр передал дипломатам свои запросы – Россия должна за участие в войне получить Азов и Керчь. Нет, державы «Священной лиги» категорически отказались поддерживать русские притязания и включать их в проекты для обсуждения. Ответили, что это частное дело русских, пусть сами разбираются.
Государь намеревался еще посетить Италию. Но из России прилетело тревожное известие – восстали московские стрельцы. При Петре для них закончилась вольготная служба в столице, где они не особо себя утруждали, многие завели мастерские, торговые лавки: налогов с них не брали. Сейчас их гоняли то под Азов, то на западную границу, поддержать Августа. Стрельцы роптали, вспоминали правление Софьи, которая заигрывала с ними, баловала. Царевна переслала им из монастыря письмо, призывала постоять за нее, обещала великие милости. Грамоту зачитывали среди стрельцов, 4 полка в Великих Луках восстали, пошли к Москве. Намеревались взбунтовать столицу и посадить Софью на престол.
За рубежом слухи растекались в искаженном виде: будто восстали все стрельцы, Софья – уже царица, в России идет гражданская война. Петр отменил дальнейшие визиты и помчался на родину, спасать положение. Но вскоре ему прислали точный доклад, что бунт был узким и Шеин с верными частями уже подавил его. Царь успокоился, поехал медленнее. А в Раве-Русской к нему пожаловал Август Саксонский, рассыпался в благодарностях за помощь в получении польской короны. Как водится, попировали. Но Август искал Петра совсем не ради благодарностей. Он изложил масштабный политический план.
В Швеции король Карл XI круто завинтил гайки единоличной власти. Даже несогласие с монархом приравнивалось к измене и влекло смертную казнь. Карл XI устроил и ревизию собственности дворян. Конфисковывал земли и имения, приобретенные без законных оснований. Это сильно задело лифляндское дворянство. Здешние бароны захватывали земли и деревни при распаде Ливонского ордена, в период войн с русскими, поляками. Они зароптали, снова косились в сторону Речи Посполитой с ее «свободами». Заслали своих представителей к Августу, договаривались. А тут как раз умер Карл XI, королем стал несовершеннолетний Карл XII. Момент для войны выглядел исключительно благоприятным. Август заключил альянс с Данией – у нее шведы отняли обширные и богатые провинции. Пригласил и царя, не хочет ли присоединиться? Петр был обижен на прежних союзников, беспардонно обманывавших Москву. А за Швецией числился старинный долг – захваченные ею Карелия, земли у Финского залива (Ингрия), запертый выход к Балтике. Государь согласился. Так стала вызревать новая война, Северная…