Личная драма в семье Кочубея поначалу никак не отразилась на государственных и военных делах. Да и события закрутились так напряженно, что оттеснили подобные дрязги на задний план. Карл решил уничтожить русскую армию, приблизившуюся к нему и расположившуюся в Гродно. Среди зимы, когда никто не ожидал, он вдруг совершил стремительный бросок, очутился возле Гродно, перекрыл дороги к крепости, и царское войско очутилось в блокаде. Петр примчался из Москвы в Белоруссию, но у него под рукой была только кавалерия Меншикова и резервные части, 15 тыс. человек. Было решено генерального сражения не давать. Армия оставалась разделенной, а территория была чужой. В случае поражения местная шляхта сразу перекинется к противнику, отступать к своим границам будет тяжело.
Вместо этого наметили вывести окруженные контингенты из Гродно и отступить. Операцию осуществили мастерски. Карл сосредоточил свои войска с восточной стороны от крепости, а прорыв подготовили на запад, где шведы держали слабые заслоны. Дождались весны, начала ледохода, и армия из Гродно ринулась за Неман. Сшибла шведов, переправилась через реку. Карл срочно кинулся туда с главными силами и опоздал. Русские сожгли за собой мост, по Неману шли льдины. Колонны царских войск, прикрывшись рекой, повернули на юг – на Брест и дальше, на Украину.
Карл был вне себя! Ждать, когда на Немане пройдет лед, значило отстать безнадежно. Но шведский король не желал смириться с неудачей! Он бросился в погоню по другим дорогам, надеясь все-таки перехватить русских. В Ляховичах шведский авангард генерала Крейца наткнулся на украинских казаков полтавского полковника Мировича. Причем они получили от Мазепы неверные сведения. Гетман известил их, что армия Карла далеко, а шведы свалились, будто снег на голову. Тем не менее полтавские казаки не растерялись. Засели в укреплении, начали отбиваться.
Об этом узнал другой украинский полк, Миргородский, под командованием Апостола, он стоял неподалеку. Узнал воевода Неплюев в Минске. Они выступили на помощь. Но Неплюева враги перехватили под Клецком и разгромили. При этом проявили чрезвычайную жестокость. Войсковой капеллан Нордберг с явным одобрением рассказывал, что «шведы убили всех русских, кого смогли догнать», а после сражения прикончили всех пленных, раненых, «и не ускользнул от смерти ни один человек».
Апостол с миргородцами не дошел до места схватки. Он узнал, что на этом направлении действует не отдельный шведский отряд, а вся армия – повернул свой полк назад. А казаки в Ляховичах дрались доблестно, совершали вылазки. Шведы даже назвали захудалое местечко «крепостью». Но через две недели осажденные изголодали, измучились и сдались. Участь их была страшной. Когда Карл узнал, что бой вели не регулярные войска, а казаки, он брезгливо приказал умертвить всех даже не оружием, а забить до смерти палками.
Но догнать русскую армию шведы не сумели. Она ушла лесами на Украину. Соединилась с конницей Меншикова и полками Голицына, приводила себя в порядок, готовилась к боям. Петр остановился в Киеве, приказал укреплять город. Однако Карл добрался только до Пинска. Пошло бурное таяние снегов. Разлились речки Полесья, затопив все окрестности сплошным морем. Погоня измотала шведов. При переправах они утопили часть пушек. По Европе король разослал победные реляции – как заставил русских удирать, разгромил под Клецком и Ляховичами. Но в тылу оставалась саксонская армия, и Карл принял решение вернуться. Добить Августа, а уж потом заняться Россией.
По дороге вознаградил своих солдат, велел грабить имения противников Лещинского. Хотя они особо не разбирались. Какая разница, противники или сторонники?
Шведы покатились по Белоруссии и Литве шквалом погромов. Но метод оказался очень эффективным. Паны и шляхта косяками потянулись ко двору Лещинского и в ставку Карла. Из кожи вон лезли, чтобы засвидетельствовать свою лояльность и избавить поместья от разорения. От Августа отпала большая часть Речи Посполитой. В августе 1706 г. Карл вторгся в Саксонию. Там было много городов с каменными стенами, довольно большая армия. Царь надеялся, что шведы там застрянут надолго. Но… предателем был не только Мазепа. Август и его министры давно уже готовились изменить. Даже заранее арестовали царского посла Паткуля, узнавшего об этих замыслах.
Едва шведские полки вступили в Саксонию, ее армия сразу ушла в противоположную сторону, за границу. Дрезден, Лейпциг и другие города без боя открыли ворота, правительство вступило в переговоры. Царь еще надеялся выручить союзников, послал туда Меншикова с полками драгун, украинскими и донскими казаками. Под Калишем они наголову разгромили шведский корпус генерала Марденфельда и польское войско Лещинского. Но когда Меншиков отправлял Петру реляцию о победе, уполномоченные Августа уже подписали с Карлом мир. Август отрекался от польской короны, признавал польским королем Лещинского. Саксония выходила из войны, расторгала союз с Россией. Она обязалась разместить шведскую армию, кормить, снабжать всем необходимым. Платить огромную контрибуцию все время, пока шведы будут у нее «в гостях», – 240 тыс. талеров в месяц. Русских солдат и офицеров, находящихся в Саксонии, Август согласился выдать шведам в качестве пленных. Выдали и Паткуля, невзирая на дипломатическую неприкосновенность. Царского посла шведы предали мучительной казни, переломали кости на колесе, а потом четвертовали.
Вот теперь оставалось ждать, когда шведы выступят на восток. У поляков альтернативного короля больше не было. Получить какие-нибудь подачки можно было только от Лещинского. К нему переметнулся даже один из главных сторонников Августа Михаил Вишневецкий (ведь он был, ко всему прочему, сыном княгини Дульской). Не подчинился только коронный гетман Сенявский. Получая немалые суммы от русских, держался с жиденькими отрядами в приграничных районах. К решающему столкновению готовились войска, правительства, дипломаты.
Со своей стороны готовились и изменники. Один из сторонников Лещинского, пан Тарло, не знал, что Мазепа уже связан с поляками, и решил проявить инициативу. В 1707 г. прислал ему письмо, уговаривая перекинуться на сторону противника. Но гетману абсолютно не требовались Тарло и его посредничество. Мазепа использовал обращение для очередной комедии, чтобы лишний раз отвести от себя всякие подозрения. Письмо он переслал в Москву канцлеру Головкину. Спрашивал, как ему поступить и как лучше ответить. Дошло до царя. Петр настолько доверял Мазепе, что оставил ответ на его усмотрение. Тот составил высокопарное послание – дескать, раньше звезды упадут на землю, а небо будет вспахано сохой, чем он отлучится «от любви пресветлейшего всемилостивейшего государя». Разумеется, копии были отправлены Головкину и царю.
С окружением Петра гетман поддерживал самые дружеские связи. Не забывал при случае сделать «подарки». И только с любимцем царя Александром Даниловичем Меншиковым у Мазепы сложились отношения несколько натянутые, с «холодком». Шляхтич Мазепа считал его безродным выскочкой. В 1706 г., когда русская армия от Гродно отступила на Украину, Меншиков командовал всей конницей, и гетманские казачьи полки вошли в его подчинение. А царь поручил Александру Даниловичу организовать оборону здешнего края, подготовить Киев к возможной осаде. Меншиков рассылал свои приказы, в том числе и Мазепе. Гетмана это возмутило. Почему он, благородный и заслуженный вельможа, должен подчиняться вчерашнему торговцу пирогами? Конечно, вслух это говорилось только в самом узком и доверенном кругу. Мазепа был слишком опытным проходимцем, чтобы давать волю чувствам. Наоборот, к Меншикову он обращался подчеркнуто льстиво. Но и тот был далеко не простаком. Видимо, почувствовал неискренность и Мазепу недолюбливал. Хотя в служебных делах это пока не сказывалось.
Однако рядом с гетманом находился Кочубей. Он многое замечал. В Батурине появлялись тайком подозрительные люди. Иногда Мазепа в нетрезвом виде позволял себе крайне неосторожные высказывания. Кочубей посвятил в свои наблюдения свояка, полтавского полковника Ивана Искру (они были женаты на сестрах). В августе 1707 г. они отправили в Москву монаха Никанора с жалобой на гетмана. Монах подал ее в Монастырский приказ, оттуда был доставлен в Преображенский приказ, занимавшийся политическим сыском. А пока монах путешествовал, Кочубей с Искрой решили на всякий случай действовать другими путями. Отправили в Москву второго курьера, Петра Яценко. Он передал челобитную царевичу Алексею, а тот переслал отцу. Кроме того, генеральный судья и его свояк рассказали о происходящем ахтырскому полковнику Осипову – у слободских казаков было другое подчинение, Осипов доложил своему начальнику, киевскому губернатору Голицыну.
Однако у Мазепы в различных инстанциях имелись «свои» люди. Кто-то предупредил его об опасности. Он сразу же засуетился организовать противодействие. Состряпал обширное послание к царю. Писал, что изнемогает в трудах и болезнях, но клеветники не оставляют его в покое, готовы очернить даже память о нем, если он умрет. Напоминал, что всегда оставался вернейшим слугой государя. А ради этой верности просил выдать доносителей ему. Обосновывал свою просьбу – если тайные и явные враги увидят наказание клеветников, то прекратят пакостить…
Но царь и сам пребывал в уверенности, что на Мазепу катят очередной поклеп. Он пообещал гетману, что не даст в обиду. А по закону за клевету полагалось такое же наказание, под какое хотели подвести оклеветанного. В данном случае такое же, как за измену, – смертная казнь. Царь поручил провести расследование канцлеру Головкину и вице-канцлеру Шафирову. Причем оба они были заранее убеждены, что Кочубей и Искра оболгали гетмана. Очень вероятно, что Мазепа еще и подогрел их убеждения взятками. Во всяком случае, известно, что Шафиров брал «на лапу» очень охотно, а гетман после следствия горячо благодарил именно его.
В апреле 1708 г. Кочубея и Искру вызвали в Витебск, в расположение царских войск, арестовали. Свидетелей не привлекали, не заслушивали. А самих доносителей уличили, что в их показаниях были разногласия, постановили пытать. Искру били кнутом, и он смалодушничал. Закричал, что «никакой измены за гетманом не знает». Ну а Кочубея даже истязать не пришлось. Ему только показали орудия пытки, и он скис, заюлил. Отказался от всех обвинений и «принес повинную», что никакими данными про измену не располагает. Объяснял жалобу, что хотел лишь отомстить за соблазненную дочь.