Всякий гость на свое место сел. У одного Ильи места нет, вот он и сел по-за́столу.
Да недолго пришлось ему на краю сидеть — пересадил его князь Владимир на место почетное. Тут все знатные гости меж собой переглянулися, поглядели на Илью не очень ласково.
Всё приметил Илья Муромец, да только виду не показал.
А чарки ходят и ходят кругом, не обносят чаркой и Илью Муромца. Вот все гости развеселилися, разговорилися и начали хвастаться — кто силой богатырской, кто удалью молодецкой.
Один Илья сидит, молчит. Не по нраву ему эти речи хвастливые.
Не успели отгулять-отпировать, смотрят все: въезжает на княжий двор татарин-богатырь, ханский гонец. И подает он князю Владимиру письмо запечатанное.
Князь Владимир сорвал печать, глядит, а там на ханском языке написано:
«Сдавай, князь, без боя Киев-град, а не то в нем камня на камне не останется».
Тут со всех богатырей хмель разом сошел — затряслись, как листы на осине, не знают, что и делать.
Думали-думали и придумали сперва разведчиков вперед послать — узнать, сколько есть силы татарской.
Выбрали удалых молодцов, которые сумели бы пролезть близко к басурманским войскам да сосчитали бы, сколько у них, у врагов, палаток наставлено. И оказалось, что войск вражеских пятьсот тысяч пришло.
Тут еще больше испугались все богатыри — никто не хочет за городские ворота выступать.
Тогда говорит Илья Муромец:
— Что же вы, богатыри могучие? Разве так вы поступаете, как надобно? Разве так защищают землю Русскую? Дай мне, князь Владимир, войско не великое. Я поеду и опережу неприятеля.
Опоясался он мечом своим широким и поехал в заставу городецкую, а за ним и войско пошло и другие богатыри, нехотя, поехали.
Выехал за городские ворота Илья Муромец и сразу налетел на орду татарскую. А татаре закричали, засвистали, загикали, хотят Илью копьем достать, с коня свалить. Да не дается Илья Муромец — направо-налево рубит, так что головушки басурманские словно мячики катятся.
Не устояли басурмане, дрогнули и пустились каждый себя спасать — кто как знает.
Тут и другие богатыри очнулись, набрались духу и давай Илье подсоблять.
В скором времени оглянулся Илья Муромец — видит: чисто поле, бить больше некого.
Вернулись все богатыри в Киев-град, а князь Владимир с такой большой радости задал пир, как говорится, на весь мир.
Все пьют, едят, делами ратными хвастают. Друг дружку выхваляют и себя не забывают. Одному Илье похвального слова не нашлось.
Сидит он в углу, издали разговоры слушает.
Говорит ему князь Владимир Красное Солнышко:
— А что ж ты, Илья, не пьешь, не ешь? Выбирай место, садись к столу.
Отвечает Илья Муромец:
— Не пристало мне, Владимир-князь, сидеть среди богатырей могучих. Сяду я, Илья, крестьянский сын, на лавочку у самого кончика.
— Воля твоя, Илья Муромец. Где хочешь, там и садись.
Сел Илья на лавочку, на самый кончик.
Да как повернулся, как шевельнул плечом, так все богатыри на пол и попадали.
И очутился Илья посередь стола.
Как на поле боевом стоял, так и за столом сидит.
А богатыри видят, что много у Ильи силушки нетраченой, и никоторый на него не обиделся.
Скучно стало Илье Муромцу. Сидит он за столом задумчив, молчалив, не весело ему бражничать да хвастаться.
«Чем, — думает, — зря время проводить, поеду я по белу свету погулять, Святогора-богатыря повидать».
Долго не думал, простился с князем Владимиром и поехал искать Святогора-богатыря по всей земле Русской.
Год ездил, другой ездил, всюду искал, и показали ему, наконец, люди добрые дорогу ко Святым горам. Повернул он коня, едет на Святые горы, едет — присматривается, не увидит ли где Святогора-богатыря.
Вдруг и увидел, — стоит меж гор большой гнедой конь. Среди гор горою высится.
Ближе подъехал Илья Муромец, смотрит: лежит подле своего коня Святогор-богатырь, лежит и спит.
Слез Илья Муромец с седла, подошел к Святогору и стал около его головы. И так был велик Святогор-богатырь, что казался против него Илья, как малый ребенок.
Долго глядел Илья на Святогора-богатыря, глядел и дивился.
Наконец проснулся Святогор, приметил Илью и спрашивает:
— Кто ты таков, откуда родом и зачем сюда пожаловал?
Отвечает Илья Муромец:
— Зовут меня Илья, Иванов сын, родом я из города Мурома, из села Карачарова, а приехал сюда, чтобы увидеть Святогора-богатыря.
Святогор-богатырь и говорит:
— А зачем я тебе спонадобился? Может, хочешь со мной силою померяться?
— Нет, — говорит Илья Муромец, — хорошо я знаю, что никому нельзя со Святогором-богатырем силой меряться, потому и приехал поглядеть на него.
— Ну, коли так, — Святогор говорит, — поедем с тобой, погуляем по Святым горам.
Сели они на коней и поехали.
Рассказал Илья Святогору-богатырю, как долго он его по всей Руси искал, да нигде доискаться не мог.
Говорит Святогор-богатырь:
— Ездил и я по Руси в старопрежние времена, да вижу — земля подо мной гнется, как повинная. А люди от меня разбегаются, будто от зверя страшного. Очень мне не по мысли было, что боятся меня, да сам я знал, что могута́ во мне нечеловечья. Вот ехал я раз да и призадумался: «Эх, много во мне силушки! Кабы столб стоял, а в столбе кольцо, взялся бы я за то кольцо и повернул бы всю землю Русскую». Только подумал — стал мой конь. Смотрю: под ногами у коня лежит сумочка переметная — така маленька, подуй — улетит. Соскочил я с коня, хотел поднять эту сумочку. Взялся левой рукой, дернул — она не пошевелилась. Взялся правой рукой, сильней дернул — она не пошевелилась. Взялся правой рукой, сильней дернул — она и не ворохнулась. Взялся двумя руками, как дернул, увяз в землю по колени. Тут и понял я: не хочет меня мать сыра земля на себе носить. Потому и не езжу я более по Русской земле, а езжу только по Святым горам.
Поговорил еще Илья Муромец со Святогором-богатырем и хотел прощаться с ним. А Святогор говорит:
— Илья Муромец, кабы не ты, не слыхать бы мне до конца дней моих слова человечьего. Давай мы с тобой побратаемся. Ты будешь младшим братом, а я буду старшим братом.
Поменялись они крестами и стали, как братья. Поехали дальше по Святым горам. Видят, на вершине одной горы стоит гроб открытый, будто корабль большой.
Подъехали они ко гробу, и говорит Святогор-богатырь:
— А ну-ка, Илья Муромец, померяй этот гроб. Может, он для тебя сделан.
Лег Илья Муромец, в гроб. Велик гроб. Лежит он в нем, будто мушка маленькая.
Тогда Святогор говорит:
— Нет, Илья, этот гроб, видно, не про тебя построенный.
Слез он с коня, сам хочет гроб мерять.
Как лег да протянулся, так и видно стало, — по нем гроб сделан — точь-в-точь.
Захотел тут встать из гроба Святогор-богатырь, да не может. Силится руку поднять, — не подымается рука. Силится ногой пошевелить, — не шевелится нога.
И взмолился он Илье Муромцу:
— Братец меньшой, помоги мне из гроба подняться. Ослаб я совсем. Ушла моя сила, неведомо куда.
Хотел Илья Муромец брату названому помочь. Да не все делается, как хочется.
Только протянул он ему руку, опустилась крышка гробовая, и закрылся гроб глухо-наглухо. Налег Муромец на крышку, хочет сорвать ее, столкнуть всей силой своей могучею. А крышка и с места не сдвинулась.
Схватился он с досады за меч, давай гроб рубить.
Как первый раз ударил — появился обруч железный, обхватил гроб вкруговую.
Второй раз ударил — второй обруч набил. В третий раз — третий.
Опустил тут меч Илья Муромец и слышит из гроба глухие слова:
— Прощай, Илья Муромец, прощай, брат названый. Видно, в последний раз я с тобой по Святым горам погулял.
Жалко сделалось Илье Муромцу Святогора-богатыря.
Стоял он у гроба, покуда не услышал, как вздохнул богатырь впоследнее. Вздохнул — и уж больше разу не откликнулся.
Утёр слёзы Илья Муромец и поехал прочь со Святых гор опять в стольный Киев-град.
Едет и не знает, что ждут его в Киеве — не дождутся. Пока ездил Илья по Святым горам, подступил под самый Киев хан Батый со своими войсками великими.
И есть в тех войсках сильный богатырь — мечет он копье свое долгомерное повыше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего. И никто из богатырей русских сразиться с ним до сей поры не осмелился.
Как приехал Илья — не стал долго раздумывать.
Дал коню отдохнуть, напоил, накормил и поехал навстречу богатырю — Басурманину Поганому.
Чуть миновал заставы городские, так и увидел злого татарина.
Кидает он правой рукой копье свое долгомерное и сам себя похваливает:
— Как легко ворочаю своим копьем, так легко и с Ильей Муромцем управлюся.
Услыхал это Илья, пришпорил коня и погнал коня на злого татарина.
Еще солнышко не взошло, как начался у них бой великий.
Бьются час, бьются другой. Приустали кони их, а богатыри твердо в седле сидят, никоторый даже не качается.
Вот и полдень настал. Тут кони богатырские споткнулися. Пали наземь — не поднять их ни лаской, ни угрозою.
Стали богатыри пеши биться. Поломали они свои копья длинные, поломали мечи тяжелые и схватились врукопашную. Сильно бьются — прах вокруг столбом стоит, земля под ногами гудом гудит. Уж солнце близко к закату клонится, как поскользнулся вдруг Илья Муромец и упал на дороге навзничь. Насел на него Басурманин Поганый, выхватил нож из-за пояса и хотел перерезать горло Илье.
Тут вспомнил Илья Муромец про старцев прохожих и подумал так:
«А ведь неладно старцы сказали, что мне смерть в бою не написана. Вот приходит она от руки вражеской, от ножа острого».
И только подумал он это, как почуял в себе такую силу великую, будто вновь испил чашу пива в полтора ведра.
Освободил он руку правую — да как ударит Басурманина в грудь Поганого. Взлетел Басурманин выше леса стоячего, чуть пониже облака ходячего. Упал на землю и воткнулся в нее по самые плечи.
Тогда вскочил Илья на ноги, выхватил у татарина нож булатный и отрубил ему буйну голову.