— салфетки одноразовые пользованные, слава богу, не в туалете;
— колечко маленькое золотое, вроде женское;
— часы с браслетом с надписью Rolex, похожи на золотые;
— удостоверение водительское нового образца на красотку Машу Попову, жгучую брюнетку с голубыми глазами — ну, е-о-омае;
— перчатка кожаная одна;
— пачки «зелени» тугие в банковской упаковке ненарушенной — две».
…И звездное московское небо, конечно, над головой. Семен, понятное дело, не стал в ту ночь дожидаться поздравлений от президента и мигом сменил дислокацию, от греха подальше: очевидно же было, что «бабки» и дорогие вещицы выпали из карманов золотой молодежи случайно и что те могут повторно наведаться к нему в любой момент, если вспомнят, конечно, где, что да как с ними приключилось — в те времена народ безбашенный совсем был, и долго-то молодые такие и горячие не жили, если помнишь. Но второй раз на те же грабли Сеня, понятное дело, не стал наступать: зарекся на недвижимость, хватило ему одной проср… простите, двушки. Теперь он, знаешь кто? Именно — хозяин этой самой сети кафешек, где мы сейчас сидим. И ты наверняка сможешь мне сказать, как зовут его нынешнюю жену?
Я вздохнул и улыбнулся в ответ. Тут и экстрасенсом быть не нужно:
— Марией, я думаю. И вместе они, видимо, более пятнадцати лет.
— Вот теперь я верю в магию, — широко улыбнулся мой собеседник.
А я не знал, верить ли в такую чужую звезду или нет. Допускаю, что легенда обросла обязательными в таких случаях непременными подробностями, но на пустом месте они тоже не возникают. Собственно, это дело каждого — верить или нет, ведь объективная реальность от этого не меняется. Но я был заинтригован.
Когда буря девяностых накрыла российскую провинцию безработицей и безденежьем, многие потянулись в столицы — в одну да другую, будто там все как бы обошлось, и люди оставались добрее и бодрее. Наивные мы, однако.
Через некоторое время под каким-то ничем не примечательным предлогом я узнал, что Семена Григорьевича ожидают в маленьком офисе этого кафе ближе к вечеру в среду. Будучи в душе авантюристом из тех самых «лихих», решил посмотреть на «легенду».
Я сидел в дальнем конце зала возле окошка и пил чай, перечитывая какие-то журналы, когда мимо в сторону парковки проехал BMW — тот самый, как я предварительно разузнал. Семен Григорьевич зайдет в офис кафе через служебный вход, поэтому у меня будет возможность с ним пересечься только по его пути туда с парковки: он не давал интервью любопытствующим, просто потому что не было на то ни времени, ни интереса — это мне с предельной откровенностью сообщили в его офисе на Павелецкой площади, куда я предварительно позвонил с наивным намерением просто организовать с ним встречу. В Москве есть и ограничения, однако, помимо возможностей.
Я выскочил наружу и направился в сторону паркинга. Но поздно: он уже быстро направлялся ко входу в здание, а его «семерка» стояла рядом на персональном парковочном месте. Что-то, тем не менее, толкало меня вперед, и я подошел к автомобилю, когда его хозяин уже скрылся внутри бизнес-центра. Черный вычищенный до блеска капот, белый кожаный салон. Возле водительской двери все еще колыхался легкий и еле различимый запах кожи — я много работал с этим материалом и никогда не спутаю с чем-либо его уникальный терпкий аромат: даже выдубленная и предварительно обработанная натуральная кожа способна хранить оттиски информации, запечатлевшейся в ее животных волокнах.
Запах материален. В нем присутствуют феромоны — летучие биологические продукты секреции, способные моделировать поведенческие реакции. Вы наверняка замечали, как порой какой-то запах может вызвать в голове волну воспоминаний или эмоций. Так же, как и определенная музыка — это все ягоды с одного поля, так сказать: волновые вибрации тонкой материи, вызывающие ментальные образы.
Я глубоко вздохнул, полной грудью, и медленно выдохнул. При этом мой взгляд самопроизвольно уперся в землю, а там, в шаге от автомобильной дверцы, — запонка. Я наклонился за ней, поднял и тут же определил, что на моей ладони в серебряном обрамлении лежит кусочек необработанного аметиста: с природными камушками я тоже знаком не понаслышке. Да, Семен Григорьевич совсем непростой человек, если носит запонки «не в тренде» — ценность этого предмета как раз не в его монетарной стоимости и не во внешней форме, хотя дизайн, безусловно, имеет значение, уж кому-кому не знать, как не…
— Позвольте?.. — вывел меня из оцепенения низкий глуховатый голос.
Я обернулся. Он стоял рядом, напряженно улыбаясь. Затем протянул правую руку ладонью кверху, приглашая меня поделиться находкой. Рука не скрипача и не учителя младших классов. Я молча вернул ему запонку, взглянув в глаза.
— Благодарю вас. — Он повернулся и быстро удалился.
С тех пор я больше никогда не видел Семена Григорьевича.
Но кое-что все-таки он оставил при этом нашем мимолетном «пересечении»: видимо, очень большая доля в легенде об источнике его благосостояния соответствует истине. По крайней мере, свой колодец он действительно отшлифовал теми самыми ладонями в отведенное ему для этих целей время.
Елена Рехорст
Копенгаген
Перец, фаршированный грейпфрутом
— Нет, так жить больше нельзя! — Эту фразу моя соседка Маринка повторяла каждый раз, когда забегала ко мне вечером пожаловаться на ставшую невыносимой жизнь. — Третий месяц подряд зарплату выдают тушенкой. Дети ее уже видеть не хотят. Давай обменяемся на что-нибудь, у тебя что есть?
Мы с Маринкой часто занимались бартером. В новоиспеченной независимой Эстонии зарплату в некоторых местах не платили месяцами, предлагая работникам взамен какие-нибудь продукты. Я же, потеряв работу, подрабатывала на небольшой частной овощебазе, где мы получали от хозяина какие-то гроши и могли взять овощей или фруктов.
В последний раз хозяин вовсе не заплатил.
— Денег нет, хоть режьте, — заявил он. — Берите натурой.
В этот день мы разбирали очень грязный перец. Гнилой выкидывали, остальной мыли, насухо вытирали и раскладывали в тару.
Вечером прибежала Маринка.
— Нет, так жить больше нельзя, — начала она с порога. — Представляешь, до чего дошли, сегодня завезли грейпфруты вместо тушенки.
— Ну и хорошо, тебе же тушенка все равно уже надоела, а тут какое-то разнообразие, — утешила я Маринку.
— А это что? — Маринка удивленно уставилась на целую гору перца на столе.
— Махнемся, — предложила я. — Ты мне грейпфруты, я тебе перец.
— А что с ним делать? — засомневалась Маринка.
— То же, что и с грейпфрутами, — объяснила я.
— Ну, грейпфрут, это все-таки фрукт… — начала Маринка.
— А перец — овощ, кладезь витаминов, — просветила я Маринку. — Можно приготовить рагу из перца с грейпфрутами.
— А что, разве есть такое? — оживилась Маринка.
— Нет, так будет, — пообещала я. — Давай прямо сейчас и сготовим. — Что у тебя есть из продуктов?
— Тушенка, — с готовностью отозвалась Маринка.
— Забудь, — поморщилась я, — что еще?
— Где-то вроде луковица валяется.
— Тащи, — велела я. — А у меня три картофелины найдется.
Маринка исчезла и через несколько минут появилась вновь с сияющей физиономией. В руках она держала пакет с грейпфрутами, небольшую сморщенную луковицу и два яйца.
— Представь, — радостно заявила она, — Надьке с четвертого этажа зарплату яйцами дали. Мы и махнулись на тушенку. Пойдут они в рагу?
— Конечно, пойдут, — заверила я. — Щас приготовим рагу из топора, то есть я хочу сказать, из перца с грейпфрутами.
Мы порезали перец с картофелем и престарелой луковицей и положили в кастрюлю вариться. Затем взбили яйца, перемешали все и сунули в духовку.
— Ой, а грейпфруты-то забыли, — спохватилась Маринка.
— Ничего не забыли, мы их выложим сверху, как на торт.
— Класс! — одобрила Маринка. Рагу получилось на удивление вкусным и красивым с выложенными сверху аккуратно порезанными ломтиками грейпфрутов.
— В следующем месяце наш шеф обещал зарплату свининой выдать, — жуя рагу, сообщила Маринка. — Ему где-то на хуторе свинью пообещали. А он им за это стройматериалы выпишет. Тогда сготовим свиное рагу с грейпфрутами.
— Или с перцем, — вставила я.
— Нет, так жить больше нельзя, — вздохнула Маринка. — Хоть в монастырь иди. Только не подойдет мне монастырская жизнь, да и дети у меня. Мы пойдем другим путем.
— Каким? — заинтересовалась я.
— Можно заключить выгодный бартер, — туманно намекнула Маринка. — Но сначала его нужно найти.
Через некоторое время Маринка вышла замуж за немца и с детьми уехала в Германию.
— Заключила взаимовыгодный бартер, — доложила она мне. — Я получаю нормальную страну проживания, материальное благополучие и приличного мужа. А он — заботливую жену и готовых детей.
Маринкин бартер оказался очень даже удачным. Во всяком случае, ее брак существует по настоящее время. Изредка мы общаемся в Интернете. Надо будет как-нибудь спросить у нее, готовила ли она хоть раз своему мужу рагу из перца с грейпфрутами?
Война
Олег Бажанов
член ВО «Боевое Братство», Москва
Олег Бажанов — писатель, поэт, сценарист, автор-исполнитель, подполковник запаса. В прошлом — военный летчик.
Исповедь(Моя война)
Друг зашел в гости. Мы не виделись с тех пор, как он ушел на вторую чеченскую… Раньше не раз бывало, что мы с ним стояли плечо к плечу, спина к спине в одном окопе, ходили в рейды и часто делили на двоих одну солдатскую пайку. Познакомились еще в учебке. Вместе прошли Афган по срочной, потом остались на сверхсрочную. Оказались востребованными на Кавказе. Потом я женился. После первой чеченской ушел в запас. А Алексей решил повоевать еще.
За три года, что мы не виделись, Алексей очень изменился: похудел, постарел, почернел, взгляд стал тяжелым. И еще я заметил, что друг много пьет, не закусывая.