Я вспомнила, как, желая познакомиться с городской девушкой, солдат написал ей трогательное письмо о том, что стоит он на посту с винтовкой и мечтает о девушке, хочет назвать ее любимой, поцеловать ее… И получил ответ: «Вот и целуйся со своей винтовкой, чурбан неотесанный!» И со смехом делилась «остроумная» своей новостью с подружками.
Смотрю я на солдата и отвечаю ему, хотя он меня и не спрашивал: «Да, доедешь до «Войковской», ты правильно едешь». А хочется ему добавить: «Не обращайся ты к ним! Ну не Степы они, слышишь, парень, не Степы! А едешь ты в правильном направлении, и будет у тебя все хорошо. И у нас все будет хорошо, потому что защита Родины в надежных руках. Я верю тебе, Степа, и очень на тебя надеюсь».
Светлана Белошапко
Ступино (Московская область)
Происшествие в городе
В нашем городе в 1991 году начальником следственного отдела милиции работал Леонтьев Виталий Павлович. На тот момент он был начальником лет, наверное, пятнадцать. Работа эта во все времена была тяжелая, ответственная, но он с ней справлялся отлично. Самое главное, его весь коллектив уважал. Такой был человек спокойный, невозмутимый, с юмором. Умел грамотно работу организовать, с подчиненных спрашивал, что называется, строго, но справедливо. Перед прокуратурой, а в советские времена и перед парткомом не боялся подчиненных защищать. И в то же время своей должностью не кичился, ко всем дружелюбно относился, в том числе к техническому персоналу.
Я его лично знала, после школы два года машинисткой в милиции работала, и все эти отзывы о нем постоянно слышала.
И вдруг зимой 1991 года как гром среди ясного дня новость — убили Виталия Палыча. Что случилось? Неужели кто-то из подследственных?
Не поверите — заместитель прокурора другого подмосковного района, Туровцев.
И вот что оказалось. Этот Туровцев раньше в нашей прокуратуре работал, помощником прокурора. Потом ушел на повышение замом. Но по старой памяти в наш город частенько приезжал. А потом нашего прокурора стали на пенсию оформлять, а Туровцева на его место наметили, уже и документы готовили.
Туровцева я тоже знала лично, практику проходила в прокуратуре после третьего и четвертого курса университета. Вроде и нормальный был мужик, но резкий, грубо с гражданами общался. Я, мол, прокурорский работник, а вы никто.
В очередной раз Туровцев приехал на похороны своего знакомого, сотрудника милиции. После похорон коллеги покойника решили не идти на поминки вместе с родственниками, а собраться отдельно. Среди собравшихся были и Леонтьев и Туровцев. На поминках, конечно, выпили, разговаривали. Ну, слово за слово, как обычно, произошел какой-то конфликт.
Чтобы Леонтьев был инициатором, никогда не поверю, никакой агрессии в нем не было никогда, ну, может, пошутил как-то или что-то едкое сказал.
А Туровцев в ответ пистолет достает и на глазах у всех стреляет в Леонтьева прямо в упор! Сразу насмерть.
Ну, хотя присутствующие это все видели и ни от кого не скрывали, дело оформили как неосторожное обращение с оружием. Туровцева из прокуратуры, конечно, сразу уволили. Прокурором в город совсем неожиданного человека прислали.
Леонтьева в жуткий мороз весь город хоронил, и об одном и том же говорили, какой хороший человек погиб.
А через полгода мне заместитель прокурора говорит: «Туровцев на машине на юг поехал и со скалы сорвался, разбился насмерть». Рядом со мной еще знакомый стоял, который в курсе дела был, переглянулись мы и друг друга без слов поняли. Может, нехорошо так говорить, но справедливое возмездие состоялось.
А еще лет через двенадцать с его дочкой, которая тоже следователем пошла в милицию работать, тоже несчастный случай произошел. Она была на дежурстве, пистолет у нее был при себе. Надо было почистить, ну, женщинам это не особо интересно.
Она возьми и коллегу попроси, Леша, мол, почисти, пожалуйста. Уж как он ухитрился чистить, но случайно выстрел произошел, и ей в спину. Хорошо, жива осталась, в госпитале лежала, вылечилась. Тут действительно случайность была, без всяких подводных камней. Но если бы вдруг погибла, матери от этого было бы не легче. Представляете, мужа убили, и дочь погибла.
Все эти события абсолютно реальные, поэтому все имена вымышленные, сами понимаете…
Екатерина Комарова
Омск
До 90-х — школьница, в 90-е — студентка, с конца 90-х и далее — специалист в госучреждении. В наши дни — безработная.
Спонсорская помощь
Я не люблю 90-е, хоть это и время начала моей молодости (сейчас, в 42, у меня ее продолжение). Многие не любят 90-е по причинам перестановки всего «с ног на голову», рыночного подхода ко всему и прочего идиотизма, который перетек и въелся в нашу нынешнюю, поверхностно устаканившуюся жизнь.
В году 1997 я оканчивала Омский технический университет, Политехнический институт по-старому. Кстати, среди пертурбаций того же времени — распространившаяся среди образовательных учреждений мода повышать себе статус, переименовывая техникумы в колледжи, институты в университеты, а то и в академии. Производственной практики после 4-го курса не было: производства разваливались. Вместо этого в сентябре-октябре 1996-го две недели учились, две отдыхали, что нам, раздолбаям, только нравилось. В марте 1997-го должен был быть госэкзамен. За некоторое время до сего события декан Г. собрал нас, будущих выпускников-полиграфистов, и повел такие речи (вводную часть с выходом из-за печки про обстановку в стране я опускаю):
— …необходимо оказать спонсорскую помощь родному факультету в размере 1,5 млн рублей либо — компьютером не ниже уровня второй «пентюхи» («Пентиум-2») — студенты должны учиться на передовой технике (а нас обучали на польских «Сейкошах»). Да, мы вот видели капитализм на картинках и по телевизору и хотели его, и вот оно, пожалуйста, мурло капитализма, — говорил Г., делая страшные глаза и разведя руки — видимо, неудобно самому все-таки было от имени родного факультета обдирать студентов.
Дома, злобствуя и захлебываясь возмущением, я рассказала о требуемом от нас «спонсорстве». На семейном совете решили заплатить: я шла на «красный» диплом, и ставить под угрозу такую перспективу не хотелось. С понятной мыслью скостить для себя побор до минимума я отправилась к Г. на прием: мама-сторож, бабушка-пенсионерка, 1,5 млн — тяжеловато для нас.
— Миллион, — сказал Г. — Меньше не могу.
С уплатой этого миллиона получилось так, будто год я училась без стипендии.
Один парень, сообразительный и знающий, не внес денег — из принципа или потому что вносить было нечего. И на «госе» его забросали дополнительными вопросами и «срезали» — поставили «четверку». Хоть я и терпеть не могла этого приземистого и пухломордого, как баба, вечно скалящего зубы умника, но то, как с ним поступили, неприятно поразило меня, потому что умником он все-таки был даже без подкрепления деньгами. Мне и другим претендентам на «красный» поставили «пятерки», задав всего по одному дополнительному вопросу.
В июне была защита диплома. Репетировала три дня перед зеркалом и перед мамой, и даже комиссию замордовала техническими характеристиками и параметрами своих исследований, во всяком случае, меня остановили на самом разгоне научных разглагольствований и добродушно попросили перейти поближе к концу, так что я несколько мгновений обиженно молчала. Потом были удивленные одобрительные отзывы присутствовавших на моей защите сокурсников, еще потом, отмечая завершение первого дня защиты, пили шампанское из пробирок лаборатории. И, несмотря на успех, никто из членов комиссии, представителей различных предприятий, не пригласил меня на работу. И полтора года я со своим «красным» в бордовой обложке дипломом не могла найти работу, пела в церковном хоре, а затем — по знакомству — устроилась в юридическое учреждение.
Владимир Гуга
Москва
Миссия
Слона-то я и не приметил…
И. А. Крылов
Всех новичков Максим Иванович тестировал на детекторе лжи, названном в честь знаменитого литературного персонажа «Полиграфом». «Вас ждет Полиграф Полиграфович, — шутил Сережа, круглый, похожий на Колобка, начальник отдела безопасности, вызывая нового сотрудника на обязательную процедуру. — Ничего страшного! Вам просто предстоит ответить на несколько вопросов. Если вы — человек с незапятнанной репутацией и чистой совестью, значит, вам скрывать от нас нечего. Кстати, знаете этимологию слова «тест»? В стародавние времена, когда сотрудники средневековых спецслужб желали добиться от человека правды, они зажимали его тестикулы в тиски. Разумеется, этот метод срабатывал лишь в отношении мужчин. С женщинами применялись другие методы работы. Вот так и проходили первые, хе-хе, тесты. Нынче времена другие. Вместо тисков — ноутбук и присоски на лоб, но суть прежняя».
За простецкой болтливостью начальника службы безопасности скрывались ядовитое жало боевого скорпиона и наблюдательность охотящейся летучей мыши. Президент «компании» нанял этого колобка не случайно. Как любой головастый руководитель и коммерсант, Максим Иванович бдительно следил за безопасностью своей компании, ведь около нее постоянно клацали челюсти и бандитов, и силовиков. Несколько налетов ОБЭПа, совершенных на его фирму, закончились ничем. Как-то раз служивые даже кабинет бухгалтерии не нашли… То есть кабинет бухгалтерии они, конечно, обнаружили, только в нем ничего не было, кроме пустого стола и сидящей за ним стажерки, студентки третьего курса финансового института, с такими же пустыми, как поверхность стола, глазами. Девочка чистосердечно рассказала ребятам, что стажируется в фирме всего несколько часов и пока никаких заданий от начальства не получила. И это была чистая правда.
Короче говоря, Максим Иванович свое дело знал: над невзрачной железной дверью фирмы вывесок не размещал, всех новых сотрудников проверял на «Полиграфе», ввел разные уровни доступа к коммерческой информации для разных работников и постоянно проводил организационно-просветительскую работу в коллективе. Народ он собрал трудолюбивый и открытый. А чтобы его подчиненные были еще сплоченней и лояльней, он, вняв совету своей опытной кадровички, насаждал в компании «корпоративную культуру». Заповеди этой «культуры» были отражены на большом глянцевом постере, вися