Как вы знаете, в смутные годы так называемого переходного периода в Россию начали залетать заморские дары гуманитарной помощи. Глава семьи, о которой пойдет речь ниже, рядовой преподаватель вуза, первый раз услышав словосочетание «гуманитарная помощь», кисло усмехнулся, вообразив раздачу российскому народу учебников по языковедению и культурологии.
Назовем этого преподавателя, скажем, Евгений Семенович. А его жену — Машей. Когда-то в середине восьмидесятых двоюродные родственники Евгения Семеновича покинули Советский Союз, воспользовавшись «еврейской брешью» в Железном Занавесе. А Евгений Семенович со своей семьей, будучи интеллигентом-патриотом, остался. К слову сказать, проиграли как уехавшие родственники, не сумевшие устроиться за рубежом «по специальности», так и члены семьи Евгения Семеновича, переставшие в начале 90-х получать деньги за работу «по специальности».
Иногда Евгению Семеновичу, его матери и жене Маше на работе подбрасывали заграничную гуманитарную помощь — сухое молоко, консервы, печенье и прочие съестные диковины в ярких упаковках. За этими чудесами люди порой стояли в длинных очередях в лютый мороз и в изнуряющий зной.
А однажды гуманитарная помощь пришла в семью Евгения Семеновича персонально, доставленная государственной почтой. Правда, на почте, в соответствии с нравами тех времен, посылочку изрядно потрепали, изъяв из нее энное количество заморских гостинцев и (это самое неприятное!) сопроводительное письмо. Автор письма, дядя Валя, эмигрировал когда-то с престарелой бабушкой, тремя дочерями и женой, воспользовавшись той самой «еврейской брешью».
Денег на международные звонки у Евгения Семеновича не было. Поэтому он решил отблагодарить дорого дядю, подкопив деньжат и отправив ему ответный подарок — бутылку «Столичной», шапку-ушанку и баночку черной икры.
Сотрудники почты милостиво оставили в посылке несколько пачек крекеров и пузатый мешочек с серым порошком.
Поразмыслив над предназначением серого порошка, семейный совет решил, что дядя Валя от щедрот душевных прислал несчастной российской родне килограмм дорогой американской приправы.
— Кстати, знаете, как в Средние века называли в цивилизованных странах богатого человека? — заключил домашнее совещание Евгений Семенович. — Его называли «мешок с перцем». Потому что специи в мрачные времена были очень дороги. Гвоздику, корицу, шафран, имбирь, собственно, жгучий перец и прочие острые добавки везли из далеких жарких стран. И путешествия эти были весьма и весьма опасны. Видимо, дядя Валя просто решил подчеркнуть, насколько ценит нас. Можно считать его подарок сувениром. Он же такой символист!
И в тот же вечер Маша сварила здоровенную кастрюлю сборной солянки из «ножек Буша», китайской тушенки и бычков в томате, сдобрив суп дорогой приправой.
Солянка, по мнению дегустаторов, обладала очень пикантной вкусовой ноткой, подаренной, конечно, американским угощением.
Евгений Семенович не был жмотом. Поэтому не прошло и месяца, как чудо-приправа была израсходована. Ее высоко оценили и соседи, и сослуживцы, и родственники. Остался от гостинца лишь мешочек из плотного, нервущегося материала, быстро превратившийся благодаря мастерству Маши в ременной кошелек-«надпочечник».
Через два месяца после появления в доме посылки от американского дядюшки грянул гром. Он потряс семью Евгения Семеновича, ворвавшись в конверте с американскими штемпелями.
«Как вы там поживаете? — спрашивал племянника дядя Валя в очередном международном письме. Спрашивал и тут же напутствовал: — Обязательно поклонитесь праху дорогой бабушки Нюры. Она завещала предать ее земле на Родине. А Родина для человека там, где он родился и прожил большую часть жизни. Я понял это только сейчас! Мы выполнили последнее желание Нюры: она вернулась на Родину».
Елена Хорват
Самара
Дружок
Эту странную историю я слышала от своих приятелей, а они узнали ее через десятые руки. Так что, к сожалению, я не была знакома с тем человеком, который является ее героем.
Должна предупредить, что речь опять пойдет о «проклятых 90-х». В те тяжелые годы многие лишились работы и, следовательно, остались без каких-либо средств к существованию. Молодым людям было намного легче перестроиться, и они принялись «заколачивать бабки» кто как мог. Одни пошли в бандиты и проститутки. Другие принялись за спекуляцию. То есть «брали» что-то подешевле, а «сдавали» подороже. Или, как принято теперь говорить, — занялись бизнесом.
Ну, а одинокие старики впали в полную нищету и начали продавать то, что у них было. Начиная с поношенных и уже давно не модных вещей и заканчивая боевыми и трудовыми наградами. Благодаря этому обстоятельству в страну «пришел рынок». По крайней мере, именно так говорили нам по радио и телевидению. Ну, а на самом деле вся Россия в один миг превратилась в огромный всеобщий базар.
После чего возле каждой остановки общественного транспорта возникли стихийные торжища, где каждый сбывал то, что мог. Кто «толкал» блестящие иномарки в шикарных автосалонах, а кто раскладывал свое имущество на деревянном ящике или на табуретке, принесенной из дома. Приволок с собой такой прилавок, разложил потрепанное барахло и вот ты уже, типа, бизнесмен.
Но политики почему-то совершенно забыли об одной детали. Дело было в том, что все предприятия тогда остановились, и у простых людей просто не было денег, чтобы что-то покупать. Мало того, продавцам приходилось отдавать бандюкам и милиции часть своей скудной выручки. И те, и другие постоянно обирали «торгашей» и старательно делали вид, что не замечают друг друга. Но стоило им отойти в сторону, как они всегда уважительно здоровались за руку и весело смеялись над «остальными лохами».
Вот так и жила в то время наша страна. Причем на этих стихийных рынках торговали в основном старым тряпьем да еще продуктами питания. Часто очень сомнительного качества. Кто-то из моих друзей рассказывал, что однажды купил там пакет замороженных пельменей. Принес их домой. Поставил на газ кастрюлю с водой и начал варить.
Прошло полчаса, а они почему-то не всплывают. Удивленный мужчина вынул из бурлящего кипятка один пельмень и подул на него. Затем попробовал раскусить и чуть не сломал себе зубы. Оказалось, что чудо кулинарного искусства было изготовлено вовсе не из того, к чему мы привыкли, а из обыкновенного строительного гипса. Так как есть их было нельзя, то бедолага выбросил свою покупку в мусорное ведро и лег спать голодным. Правда, в следующий раз он был гораздо осторожнее и, прежде чем купить нечто подобное, всегда разламывал несколько штук кряду. Лишь убедившись, что они изготовлены из теста и чего-то, что слегка походит на мясо, отдавал деньги.
Время шло, а герой нашего рассказа совсем обнищал. Работать грузчиком на рынке по старости лет он уже не мог, а пенсия оказалась такой маленькой, что денег не хватало даже на еду. Жил он один, и ждать помощи ему было совершенно неоткуда. Лишь добросердечные соседи изредка давали что-нибудь съестное.
Сами понимаете, что в таком бедственном положении он уже не мог кормить своего беспородного пса. Теперь он просто выпускал его утром на улицу со словами:
— Сильно проголодаешься — сам чего-нибудь найдешь.
Двери подъездов тогда не запирались на электронные замки и часто стояли открытыми настежь, особенно в теплое время года. Вот именно в такой погожий день мужчина вдруг услышал, как кто-то скребется на лестничной площадке. На улице было еще достаточно светло, и старик удивился: «Почему это Дружок вернулся так рано?» Обычно он приходит, когда уже стемнеет, он встал с продавленного дивана и, шаркая больными ногами, направился в прихожую. Открыл фанерную дверь и увидел своего питомца.
Пес сидел на хвосте, нетерпеливо перебирал передними лапами и повизгивал от возбуждения. Хозяин взглянул на то, что торчало из полураскрытой пасти домашнего любимца. Не поверил себе и подумал, мол, это мерещится с голоду. Старик нагнулся ниже и попытался более внимательно рассмотреть странный предмет. Потом протянул руку и осторожно вынул поноску из острых зубов. Поднял к лицу, повертел перед слабыми глазами и даже понюхал. Лишь после этого он убедился в том, что держит палку копченой колбасы.
Старик не стал спрашивать, откуда Дружок ее притащил, а впустил его в квартиру. Закрыл дверь, направился в крохотную кухню и достал из стола нож. Все это время пес крутился под ногами и махал хвостом с такой силой, что, казалось, он вот-вот оторвется. Наконец мужчина отхватил от батона приличный кусок и внимательно осмотрел срез. На вид это была обычная колбаса. Пахла она тоже вполне привычно.
Все еще сомневаясь, хозяин протянул ломоть своему питомцу. Тот не стал ждать особого приглашения. Осторожно взял подношение зубами и принялся торопливо жевать. Судя по жадности, с которой пес проглотил свою долю, он сам не ел со вчерашнего вечера. Так что кто знает, сколько усилий стоило ему принести украденную добычу домой? Ведь он вполне мог съесть ее по дороге, но не сделал этого, а поделился с любимым человеком.
Старик отрезал еще один кусок. Отдал его Дружку и лишь после этого принялся есть сам. Все остальное они поделили пополам и впервые за долгое время легли спать более или менее сытыми.
На следующий день мужчина выпустил пса из квартиры и закрыл за ним дверь. Посмотрел в окно и увидел, как Дружок выскочил из подъезда. Сделал свои дела и неторопливо направился к ближайшей остановке трамвая. Хозяин вышел из дома и, держась на некотором отдалении, двинулся следом. Подошел к самостийному торжищу и огляделся.
Пошарив глазами, он увидел, что его собака сидит в сторонке и внимательно наблюдает за двумя разбитными молодицами, торгующими копченой колбасой. Людей на рынке в это время было мало, никто ничего не покупал, и торговки откровенно скучали. Спустя некоторое время они так увлеклись разговорами, что совершенно перестали следить за товаром.
Дружок это сразу заметил. Поднялся на ноги и потрусил вперед, словно спешил по каким-то важным делам. Поравнявшись с прилавком, он вскочил на задние лапы. Схватил зубами ближайший батон и припустился бежать изо всех сил. Кто-то из соседних продавцов заметил, как он стащил колбасу, и закричал во всю глотку: «Держи вора!»