Наталья СтанчинаИллюзия успеха
Когда Виктор в 1994 году стал генеральным директором малого предприятия, его жена смогла себе позволить стать домохозяйкой. На семейном бюджете это никак не отразилось. В семье росло двое детей. В основном их воспитанием занималась бабушка — мать Вероники. Она пенсионерка, но полна сил и энергии. Подобное сотрудничество устраивало обе стороны. Веронику дети утомляли, и она считала за благо время от времени от них отдыхать. Бабушка же, занимаясь с внуками, имела постоянное занятие, чувствовала себя полезной. Да и регулярные поступления с «барского» стола были нелишними — являлись прибавкой к небольшой пенсии. Семья дочери жила на уровне, в деньгах нужды не знала. Дети тоже были довольны подобным раскладом вещей: жить с бабушкой им нравилось больше, чем у себя дома.
Вероника пристрастилась читать любовные романы. Их на прилавки вывалилось великое множество. Ее привлекала пылкость книжных отношений. Подобной страсти у них с Виктором не было. По натуре он был человек сдержанный. По этому поводу он любил шутить: говорил, что под № 1 у него числится дело, а не тело. Вероника с подобным раскладом была категорически не согласна, принимала как оскорбление. Размеренный образ жизни, масса свободного времени позволяли копить энергию. Нереализованная, она требовала выхода с помощью ежедневного секса.
Вероника считала, что они с мужем проводят вместе мало времени. Считала, что настоящие отношения между мужчиной и женщиной включают бесконечные объятия, разговоры, выяснения отношений.
Подруги завидовали Веронике, что ей удалось удачно выйти замуж. Некоторые из них жаловались на сложное материальное положение. Внешне Вероника им сочувствовала, а по сути — ее мало волновали чьи-то проблемы. Сытый голодного не разумеет.
Стремясь разнообразить жизнь, Вероника одно время пристрастилась к нарядам. Ходила по магазинам, где примеряла, прикидывала. И за полгода умудрилась всю квартиру завалить барахлом. Наступил момент, когда в поисках какой-то вещицы приходилось тратить уйму времени, квартира явно не вмещала в себя содержимое. Тряпки высовывались отовсюду. Стало тесновато, и Вероника стала подбивать мужа приобрести новое жилье — попросторнее.
Виктор иронично отнесся к предложению жены расширить жилплощадь. Он намекнул, что проще урезать количество денег, выдаваемое жене на хозяйственные нужды. Тогда она не сможет затовариваться тряпками в прежнем объеме и отпадет надобность в более просторном помещении. Вероника очень хотела достойно ответить мужу на остроту, но не могла воплотить свои мысли в слова. На что Виктор сказал:
— Ты напоминаешь собаку, которая все понимает, но сказать не может.
Одно время Вероника взбунтовалась: ее перестала устраивать роль домохозяйки. Она решила подыскать себе работу.
Работающее население подразделяется на три группы. Большинство работают из-за денег, для некоторых работа — любимое занятие (пусть даже малооплачиваемое), меньшинству удается получать хорошие деньги за любимую работу. Перечисленные группы к Веронике отношения не имели. Она подыскивала себе занятие, как лекарство от скуки.
Муж поначалу не одобрил план жены, считая, что ее первоочередная задача — дети.
Между тем сын и дочь постоянно находились у бабушки, а жена в это время изводила благоверного телефонными звонками, требовала уделить ей внимание. Все это Виктора раздражало, мешало работе.
Позже он сам намекнул жене, что вроде есть место в одной фирме:
— Сходи, узнай, может, они возьмут тебя…
Так Веронику приняли на работу. Появилась возможность демонстрировать наряды и украшения, которые дома были мало востребованы. Вероника считала, что имеет преимущество перед подругами, приятельницами, заполучив приличное место работы благодаря своим способностям, а не с помощью протекции.
Веронике запала в душу телепередача — ток-шоу, где гость программы, знаток женщин, рассуждал:
— Женщина-домохозяйка может завянуть, ей нужно общество и, конечно, — работа.
Виктор на этот сюжет отреагировал так:
— Если этот «дятел» думает, что всех российских женщин можно разместить в офисах, то он глубоко ошибается. Всем там места не хватит. И если на взгляд знатока женщин, дамы «завяли», находясь на содержании состоятельных любовников или супругов, то что можно сказать о женщинах провинции, которые вынуждены «развлекать» себя в коровниках, свинарниках, полях?! Как там умудриться сделать карьеру?
В финансовом отношении Вероника с каждым днем чувствовала себя все увереннее. Ежемесячно ей на руки выдавали приличную зарплату. Финансовая независимость от партнера — вещь довольно серьезная и зачастую развязывает руки в отношении каких-то поступков, решений. Возможность самостоятельно зарабатывать позволила Веронике думать, что Виктор лишился монополии в плане содержания ее и детей. Такой расклад многое менял.
Супруги между собой общались редко. Дети дома почти не бывали. Вероника все больше привязывалась к новому знакомому-«котенку». Прозвище отражало способность любовника мурлыкать на ухо приятные слова, касаясь при этом тела Вероники усищами. Ей нравились протирания ушей, которые имели место быть в прямом и переносном смыслах.
Вероника с приходом в ее жизнь нового мужчины заполучила то, к чему давно стремилась: бесконечные занятия любовью. В отношениях с «котенком» вначале было тело, а после — дело.
Вероника всегда считала, что муж ее недооценивает: скуп на похвалы, недостаточно оказывает ей внимания. «Котенок» с лихвой восполнял этот пробел: бесконечно сыпал комплименты, умудряясь их оформить так, что и сам представал в выигрышных тонах.
В преддверии нового года Вероника приняла решение начать новую жизнь — жизнь, в которой не будет Виктора, но будет «котенок». Она решила объясниться с мужем в старом году.
Вероника ожидала бурной реакции на ее сообщение. Этого не произошло. Виктор довольно спокойно прореагировал на информацию.
Мало того, он объяснил, что на работу ее приняли благодаря его предварительной договоренности. Виктор сам платил Веронике зарплату — лишь бы она не донимала его глупостями…
Наталья СтанчинаМечта от мисс Марпл
Многие загорелись идеей свободы, возникшей в начале 90-х, когда буквально всем предлагалось «окунуться» в богатую жизнь (по примеру капиталистических стран). И муж моей знакомой тогда поверил в такую возможность. Он так и говорил: «Есть другая, обеспеченная жизнь — та, которой я достоин. Если я буду трудиться, а уж это я умею делать лучше соседа, то начну получать много денег…» Дом Михаил заимел, но содержать хозяйство на том уровне, как мечталось, не совсем получилось. Желания его постепенно уменьшились, не до роскоши, хоть бы выжить в теперешних условиях…
Поначалу дом и пространство перед ним способствовали возникновению положительных чувств у Марины и Михаила. Радостно было осознавать, что это их территория. Но за всем этим нужны были уход, финансовые вложения, ограничения во всем. Маринке, например, недосуг было встречаться с приятельницами…
Михаила привлекал стиль жизни англичан. Он его подсмотрел в сериале «Мисс Марпл», поставленном по произведениям Агаты Кристи. Иногда он восклицал:
— Живут же люди! Порядок во всем: дома, во дворе, на улице. Видно, умеют работать и обеспечивать себе достойную жизнь. Мы тоже будем жить так.
Михаила привлекали не столько герои фильма, сколько обстановка, на фоне которой разворачивались события. Глаз его радовали домики в английской деревне: добротные, содержащиеся в порядке. Ему приглянулось поставленное на серьезную основу кулинарное дело. Пленили своей красотой цветы и кустарники возле жилища. И когда Михаил фиксировал свое внимание на этих деталях, он как бы приглашал Марину отчитаться о проделанной работе в домашнем хозяйстве…
Но поддерживать дом и двор на высоком уровне было непросто. Михаил же искренне недоумевал: почему они не могут добиться такого результата, как у англичан?
Поначалу на мелкие уколы мужа Марина не реагировала. Уже после она выдала мужу:
Английский порядок тебе нравится, цветы, меню их влекут. А обратил ли ты внимание на тот факт, что домашней работой занимаются не герои произведений Агаты Кристи, а обслуживающий персонал?
Выходит, персонажи относятся к классу буржуазии, существующей за счет прибавочной стоимости, получаемой в результате наемного труда. Мы к таковым не относимся. Ты обратил внимание на вальяжный вид действующих лиц? Неспешный ритм их жизни явно показывает, что никто никуда не торопится. Если бы английская леди работала как я и, придя домой, включалась в хозяйственный круговорот, думаю, ее спокойствие и невозмутимость улетучились бы как дым. А то до того английская буржуазия расслабилась, что убийства выглядят как развлечения — не будь которых, жизнь была скучна. А тут замочили очередную жертву — смотришь, окружение несколько очнулось после сна.
Со временем Марина убедила Михаила, что в Англии — картина другая. Большую роль в становлении класса буржуазии играло наличие колоний. К началу ХХ века Англия стала одной из самых могущественных и богатых стран мира. В Британскую империю входили Австралия, Афганистан, Западная Африка, Индия, Канада, Персия, часть Бирмы, острова в Тихом океане. Наличие дешевого сырья и рабочей силы в колониях приносило прибыль. Накопленный капитал позволял и позволяет безбедно существовать английской буржуазии.
Мечту о своем доме Михаил осуществил, но обустроить его, как рисовало прежде воображение, — не получилось…
Немыслимое
Инна Иохвидович
Штутгарт (Германия)
Прозаик. Автор 22 книг. Работала библиографом, редактором. В 90-е годы преподавала в частном Университете средств массовой информации, также работала в частном фонде.
Настоящие «герои безгеройного» времени
В 90-е годы случалось то, о чем мы раньше и в романах не читали. Про этот случай рассказала мне добрая знакомая Ася. Ведь после перестройки и развала СССР особенно страдали служивые: врачи, учителя, библиотекари… Хорошо, если удавалось пристроиться гувернанткой, а то больше сиделками, уборщицами, всякой другой прислугой у новых богачей, у нуворишей…
Ася и начала работать у одной из этих. Про ее хозяйку после ее бегства говорил весь город…
Она недолго проработала у этой женщины, «бизнес-леди», владелицы магазинов. У той не было мужа, но была девушка-дочь и старик-отец, и Ася была в этом доме не столько сиделкой, сколько экономкой, домработницей и кухаркой в одном лице. Мила — хозяйка — была обаятельнейшим существом, чего особенно Ася и опасалась, памятуя, что обаяние — черта демоническая, особо присущая современным аферистам и мошенникам.
Когда Мила отказалась от ее услуг, попросту говоря — уволила, Ася была приятно удивлена не только «полным расчетом», но и как бы «выходным пособием». Она даже корила себя, что вечно подозревает людей, видит в них что-то нехорошее, а нужно довериться миру, иначе смотреть на окружающих, видеть их лучшие стороны.
Но через несколько месяцев все уже говорили о Миле, растерянно и возмущенно гудел народ, и эта леденящая душу история была у всех на устах.
Оказалось, что Мила под большие проценты занимала деньги у самых разных людей «по кругу», у одних занимала, с другими этими деньгами расплачивалась, аккуратно с процентами, и снова занимала… Как стало известно, она уже несколько лет проворачивала подобные операции, занимая все более и более крупные суммы. Ей в охотку давали, в том числе и бандиты (то есть респектабельные руководители преступных формирований). Все «даватели» были людьми бывалыми, опытными, у многих были «ходки» еще на «советскую зону».
Но однажды Мила вместе с дочерью и с суммой около нескольких миллионов долларов исчезла.
Однако «бывалые» были спокойны, ведь старик-отец оставался, он у них был кем-то вроде заложника. Бандиты очень заботились о старике и, конечно, стерегли его — он же был их единственной надеждой на получение своих «кровных».
Ах, ошибались бандиты — знатоки людской психологии! Как выяснилось позже, квартира, в которой проживал старик, была уже Милой продана, и несчастный старик выписан (естественно, за взятку) с этой жилплощади. Они и не знали о том, что когда старик узнал о предательстве дочери, он включил газовую колонку… А они ведь так берегли его — как зеницу ока! Охрана у подъезда день и ночь стояла!
Они и похоронили «деда», как называли его. И в ресторане справили поминки по нему, хоть был он не только самоубийцей, но и евреем.
— Такая сука чтоб была, чтоб родного отца… — меланхолично-пьяно рассуждал, сидя в собственном ресторане за поминальным столом, один из кредиторов.
— А еще еврейка! Вот времена настали, когда ничего святого даже для жидов не осталось, — пораженно сокрушался давший Миле триста тысяч «беспредельщик».
Так закончилась одна из многочисленных страшных историй этого страшного времени, с участниками которой Асе пришлось непосредственно соприкоснуться.
Лариса Петрашевич
Монреаль (Канада)
В начале — середине 90-х работала переводчиком с македонского и сербскохорватского языков (до развала Югославии).
Педиатрическая поэма
Она была очень, очень известным педиатром в Москве. О взращенных под ее досмотром здоровых детишках (ранее хворых) ходили легенды.
Шел 1991 год, то есть время было особое, раскуроченное. Но, оказывается, и в этой свистопляске странных событий кое-кто рожал детей. Я, например.
Сыну было полгода, когда у него начались аллергические реакции на младенческую еду, плюс всякие другие моменты, совершенно нормальные, но волнующие молодую мамашу и доводящие ее до полноценных панических атак (а вдруг с моим ребенком кошмар и беда, а я живу себе и в ус не дую?).
И конечно же, такая мамаша ни за что не поверит участковому педиатру и отвергнет его заключение как чудовищное и нежизнеспособное.
И вот тогда знакомая рассказала мне о ней, о великом педиатре Нине Павловне (допустим, звали ее так). Тут же добавила, что она уже давно на пенсии и ни в поликлинике, ни дома не принимает. Единственное, что возможно при таких обстоятельствах, — договориться о выезде на дом.
Я позвонила. По голосу я поняла, что Нине Павловне невероятное количество лет, и даже на мгновение заколебалась: а ну как она в безнадежном маразме и не будет ли оплошностью подпустить ее к ребенку?
Но Нина Павловна хоть и скрипуче, но отчетливо объявила, что может приехать при условии, если ее привезут-увезут на автомобиле плюс 25 рублей за консультацию.
В 1991 году, скажу я вам, это было капец как недешево. Но я согласилась.
Ее доставили и ввели. Лет ей было конкретно за 80. Сухая, согбенная, крохотная. С палкой и чуть трясущейся головой. Осмотрев ребенка, она тут же перечислила мои ошибки и сказала, что нужно делать только так, как она скажет (императивно).
Попросила тетрадь и собственноручно (мне, как безмозглой мамашке, не доверила пера) расписала буквально все: как кормить, чем кормить, как и когда купать, сколько гулять — на кучу листов. Взяла 25 рублей и была транспортирована до места жительства на легковом автомобиле (упросила знакомого, дай Бог ему здоровья, — такси мне тогда было не потянуть). Жила педиатр, кстати, в одном из очень престижных домов в самом центре Москвы.
В дальнейшем я действовала по тетрадочке — и все аллергии и мелкие болячки отступили. Затраченные 25 рублей окупились сторицей, потому что Нина Павловна была действительно гениальным детским врачом.
Прошло, может, года два. У одной моей приятельницы образовались некоторые проблемы с ее младенцем, и, услышав мой рассказ о Нине Павловне и ее волшебных индивидуальных записях, она стала умолять разыскать ее во что бы то ни стало.
Номер телефона я по безалаберности потеряла, а поэтому обратилась к той самой знакомой, которая в свое время мне его и дала.
Услышав, что я ищу Н.П., она горестно вздохнула и сказала, что поздно: какое-то время назад умерла старейший педиатр.
Да, лет ей было немало, удрученно заключила я.
(А эта моя знакомая жила в том же самом великолепном доме, что и Н.П., то есть была ее соседкой). Она мне ответила, что нет, совсем тут и не в годах дело.
Оказывается, светило педиатрии, великая Н.П., жила со взрослым внуком, с которым находилась в сложных отношениях (поэтому и не принимала на дому, а сама ездила по младенцам).
Однажды внук выставил ее из дому среди ночи (возраст, напомню, 80+) и сказал, чтоб ее ноги здесь больше не было — потому что охренеть как надоела.
Ноги действительно больше не было, поскольку утром соседи обнаружили легендарную Нину Павловну уже несколько часов как умершей возле мусорных баков у того самого дома, где в свое время она получила квартиру за значительный вклад в советскую педиатрию.