Иной хвастат несчетной золотой казной;
Иной хвастат силой-удачей молодецкою,
Иной хвастат добрым конем,
Иной хвастат славным отечеством,
Иной хвастат молодым молодечеством,
Умный-разумный старым батюшком,
Старым батюшком и старой матушкой,
Безумный дурак хвастат молодой женой.
Король по полатушке похаживает,
Король выговаривает:
«Ай же вы, князья-бояра, сенаторы думные;
Вельможи, купцы богатые,
Все мои бурзы - поганы тотары!
Все у меня на честном пиру,
Все вы у меня стали веселы.
Знаете ли вы по моему плечу и по моей храбрости
Мне-ка царицу благоверную,
В которой-нибудь сторонушке,
Или за славным синим морем,
Чтобы она была на лицо бела и румяна,
Ягодицы как маковицы,
Поскок был бы заюшка,
Поворот горностаюшка,
Походка лани белой златорогие,
Очи ясные ясного сокола,
Пролетного сокола заморского,
Брови черные как черного соболя заморского,
Как будто колесом брови проведены,
Чтобы было вам кому клонитися,
В иннойорды хвалитися?»
Как они друг за друга туляются и окунаются,
Больший за середнего,
Середний за меньшего,
От меньшего ответу нет.
Говорит король второй након:
«Ай же, князья-бояра,
Все бурзы - поганы тотары!
Что же вы ответу не держите?
Знаете либо не знаете.
Держите мне такой ответ:
Знаете ли царицу благоверную
По моему плечу да по храброму,
В которой-нибудь сторонушке,
Хоть за славным синим морем,
Чтобы она была на лицо бела и румяна,
Ягодицы как маковицы,
Поскок был бы заюшка,
Поворот горностаюшка,
Походка лани белой златорогие,
Очи ясные ясного сокола;
Пролетного сокола заморского,
Брови черные как черного соболя заморского,
Как будто колесом брови проведены,
Чтобы было бы вам кому клонитися,
В иннойорды хвалитися? »
Как они друг за друга туляются-окучаются,
Большой за среднего,
Средний за меньшего,
От меньшего ответу нет.
За теми столами дубовыми,
За скамейками окольными,
На том конце на нижнеем,
Сидел детина черный весь,
Как будто детина повареный,
Повареный, помараный,
Сидел бурза - погана татарина,
Говорил сам таковы слова:
«Ай же ты, наш батюшка,
Прекрасный король Василий Окульевич!
Знаю я тебе царицу благоверную,
Что на лице она бела и румяна,
Ягодицы как маковицы,
Поскок у ее заюшка,
Поворот у ней горностаюшка,
Походка лани белой-златорогие.
Очи ясные ясного сокола,
Пролетного сокола заморского,
Брови черные черного соболя заморского,
Как будто колесом брови проведены;
Есть кому нам да клонитися,
В инной орды есть кем хвалитися:
За тем как за славным синим морем.
Во том во граде Ерусолиме,
У премудрого царя у Соломана,
Есть прекрасная царица Соломонида».
Как говорил тут прекрасный король,
Говорил Василий Окульевич:
«Ай же ты, детина повареный,
Повареный и поваленый!
Глупу ты речь, детина, говоришь:
Как можно от жива мужа да жена увезть,
Не без чего от премудраго царя да от Соломана?»
Кай говорит детина повареный таковы слова:
«Ай же ты, наш батюшка,
Прекрасный король, Василий Окульевич!
Наложи-тка ты мне имечко другое,
Наложи-тка ты мне имя Ивашко,
Ивашко-Торокашко, гость заморскиий;
Построй-ка три карабля, три черные,
Исправные карабли, снарядные,
Опуши-ка эти карабли лисицами,
Лисицами-куницами заморскими,
Нагружай-ка эти карабли товарами,
Неоценными камешками драгоценными:
Поеду я за славное сине море
Привезу тебе царицу Соломанию».
Как он наложил ему другое имечко -
Ивашко-Торокашко Замбрянин,
Построил три карабля, три черные,
Исправные всим карабли, снарядные
Опушил эти карабли лисицами,
Лисицами-куницами ззаморскими,
Нагружал эти карабли товарами,
Неоценными камешками - драгоценными,
Отпущал Ивашка-Торокашка за сине море
За сине море во град во Еросолим.
Скоро скажется, да по успеху дело делается.
Будет Ивашко-Торокашко за синем морем,
За синем морем во граде Еросолиме,
Становил свои черные карабли
Во пристань во купеческу,
Брал он дороги подарочки заморские,
Он доклад держал ко царю ко Соломану.
Царя да Соломана дома не случилося:
Уехано за охотой во чисто поле.
Он доклад держал царице благоверные,
Дарил ей дороги подарочки,
Сам говорил да таковы слова:
«Ай же ты, благоверная царица Соломанья!
Прими-ко ты мои дороги подарочки,
Дороги подарочки заморские,
Позволь поторговать во граде Еросолиме
Товарами заморскими,
Посылай-ка ты оценить обценщиков,
Оценщиков, ребят да молодыих
Оценить мои черные карабли,
Черные карабли и товары заморские».
Она посылала ребят да молодыих
Оценить карабли черные и товары заморские.
Как приходили оценщики на черные на карабли,
Они корабль ценили, они другой ценили,
На третий карабль да ценить пришли, -
Как он стал убаивать, он стал уговаривать,
Уговаривать, около обхаживать:
«Ай же вы, ребята молоды обценщики!
Выпейте-ка наших напиточков заморскиих - непьяныих, сладкиих:
Во вашем Еросолиме нет таковых и не водится».
Им как захотелося напиточков откушати,
Как поднес он по чарочке напиточек сонныих,
И поднес им по другие, и поднес им по третие, -
Только едва успели выйти со караблей,
На крутом кряжу сонны лежат.
Он опять доклад держал царице Соломаньи:
«Ай же ты, царица благоверная Соломания!
Послала ты ребят все молодыих:
Они не могли оценить моих караблей,
Напилися зелена вина
И на крутом кряжу сонны лежат.
Посылай-ка ты молодых ребят,
Которые не пьют да зелена вина,
Не играют костьми-картами».
Она выбирала таких да обценщиков,
Ребят да молодыих,
Которые не пьют да зелена вина,
Не играют костьми-картами,
Посылала таких да обценщиков,
Оценивать его карабли черные,
Черные карабли, товары заморские.
Как пришли ребята на эти на черные на карабли,
Начали товары и карабли оценивать,
Как карабль ценили и другой ценили,
И на третий пришли оценивать, -
Как он стал их убаивать,
Стал да уговаривать,
Вокруг их да обхаживать:
«Ай же, ребята, молодые обценщики!
Выпейте-ка вы наших напиточков заморскиих - сладкиих, непьяныих:
Во вашем Еросолиме нет таковых и не водится».
Как им захотелося откущати,
Он поднес-то им напиточков сонныих по чарочке,
Он поднес-то им по другоя,
И он поднес-то им по третьей чарочке, -
Опять едва вышли со караблей
И на крутом кряжу сонны лежат.
Он опять доклад держал царице благоверные:
«Ай же ты, царица благоверная Соломания!
Не посылай больше обценщиков
Ребят да молодыих:
Не могут оценить моих караблей,
Напьются зелена вина
И сонны лежат на крутом кряжу.
Ты сама поди - оцени мои черные карабли».
Она сама, да поднималася,
Приходила на черные на карабли,
Стала товаров оценивать,
Товаров и черных караблей;
Карабль ценила она, другой ценила
На третий карабль оценить пришла. -
Как он стал убаивать,
И стал он уговаривать
И около обхаживать:
Же ты, царица благоверная Соломанья!
Выпеи-ка наших напиточков сладкиих,
Сладкиих заморских, непьяныих,
За ту за выслугу великую,
Что оценила мои черные карабли».
Поддергивал ей столик дубовыий,
Ко столику поддергивал золотой он стул;
Садилася она на золот стул,
Садилася ко столику дубовому;
Как становил он напиточков
Сладких заморских на дубовый стол. -
Все напиточки сонные, -
Как начала пить она напиточков заморскиих,
Чарочку пить за чарочкой,
И напилась она допьяна,
Обвалилася на черноем на карабли,
Обвалилася, сонна лежит.
Он приказал отвалить черные карабли
От берегов да во сине море,
Поехал он славным синем морем,
Она синем море просыпалася,
Сама говорит да таковы слова:
«Ай же ты, Ивашко-Торокашко, гость заморский!
Про себя везешь или про друга?»
Он отвечал ей таковы слова:
«Ай же ты, царица благоверная!
Как можно нам держать роды царские!
Царя к королю везу,
К королю везу - ко прекрасному Василью Окульевичу».
Как привозил он во царство Кудриянское,
Как привозил он во царство Кудринское,
Как тут прекрасный Василий Окульевич
Как встречал Ивашка-Торошка,
Гостя из-за синя моря,
Встречала с честью великою,
Сам радовался радостью великою,
Что «теперь у меня жена да прекрасная!»
Тут как прекрасный король Василий Окульевич,
Повенчался он по-своему;
Тут как пошел у них столованье - почестный пир,
Теперь как пир на радости,
На весели пир на великие,
Радуются все князи и бояре, сенаторы думные.
Вельможи, купцы богатые,
Бурзы - поганы тотары.
А как во граде во Еросолиме,
Наехал Соломан-царь да из чиста поля,
Доклад держали ему да слуги верные:
«Ай же, батюшка, премудрый Соломан-царь!
Как наезжал из-за синя моря,
С того ли царства Кудриянского,
Ивашко-Торокашко, гость Заморянин,
Увез твою царицу Соломанью
За славное за сине море,
Во то ли царство Кудриянское».
Тот Соломан-царь да пораздумался:
«Как можно от жива мужа да жена увезть,
Не без чего от меня, от премудраго царя от Соломана!
Ежели мне поддаться, так будут надо мной смеяться
За славноем синем морем,
Во царстве Кудриянскоем».