Про гостя богатого,
Про молода Соловья сына Будимировича?»
Отвечал ему голый щап:
«Я-де об нем слышел,
Да и сам подлинно видел в городе Леденце,
У того царя заморского;
Соловей у царя в протаможье попал,
И за то посажон в тюрьму,
А карабли его отобраны
На его ж царское величество».
Тут ласковой Владимир-князь закручинился,
Скоро вздумал о свадьбе,
Что отдать Забаву за голого щапа Давыда Попова.
Тысяцкой - ласковой Владимир-князь,
Свашела - княгиня Апраксевна,
В поезду - князи и бояра,
Поезжали ко церкви божии.
В та поры в Киев флот пришел богатого гостя,
Молода Соловья сына Будимировича,
Ко городу ко Киеву.
Якори метали во быстрой Днепр,
Сходни бросали на крут красен бёрежек.
Выходил Соловей со дружиною,
Из Сокола-корабля, с каликами,
Во белом платье сорок калик со каликою.
Походили оне ко честной вдове Амелфе Тимофеевне,
Правят челобитье от сына ее, гостя богатого,
От молода Соловья Будимировича,
Что прибыл флот в девяносте караблях
И стоит на быстром Днепре, под городом Киевом.
А оттуда пошли ко ласкову князю Владимиру
На княженецкой двор,
И стали во единой круг.
В та поры следовал со свадьбою Владимир-князь в дом свой.
И пошли во гридни светлые,
Садилися за столы белодубовые,
За ества сахарные,
И позвали на свадьбу сорок калик со каликою,
Тогда ласковой Владимир-князь
Велел подносить вина им заморские и меда сладкие.
Тотчас по поступкам Соловья опазновали,
Приводили его ко княженецкому столу.
Сперва говорила Забава Путятитична:
«Гой еси мой сударь дядюшка,
Ласковой сударь Владимир-князь!
Тот-то мой-прежний обрученной жених,
Молоды Соловей сын Будимирович,
Прямо, сударь, скачу - обесчестю столы».
Говорил ей ласковой Владимир-князь:
«А ты гой еси, Забава Путятична!
А ты прямо не скачи - не бесчести столы!»
Выпускали ее из-за дубовых столов,
Пришла она к Соловью, поздоровалась,
Взяла его за рученьку белую
И пошла за столы белодубовы,
И сели они за ества сахарные, на большб место.
Говорила Забава таково слово
Голому щапу Давыду Попову:
«Здравствуй женимши, да не с кем спать!»
В та поры ласковой Владимир-князь весел стал,
А княгиня наипаче того,
Поднимали пирушку великую.
СТАВР ГОДИНОВИЧ
Во стольном было городе во Киеве,
У ласкова князя у Владимира,
Как было пированье - почестный пир
На многие князи, на бояры,
На всех тых гостей званых-браныих,
Званых-браных гостей, приходящиих.
Все на пиру наедалися,
Все на честном напивалися,
Все на пиру порасхвастались:
Инной хвалится добрым конем,
Инной хвалится шелковым портом,
Инной хвалится селами со присёлками,
Инной хвалится городами с пригородками,
Инной хвалится родной матушкой,
А безумный хвастает молодой женой.
Из тоя из земли Ляховицкия
Сидел молодой Ставер сын Годинович:
Он сидит за столом - да сам не хвастает.
Испроговорил Владимир стольно-киевский:
«Ай же ты, Ставер сын Годинович!
Ты что сидишь - сам да не хвастаешь?
Аль нет у тебя села со приселками,
Аль нет городов с пригородками,
Аль нет у тебя добрых комоней,
Аль не славна твоя родна матушка,
Аль не хороша твоя молода жена?»
Говорит Ставер сын Годинович:
«Хотя есть у меня села со приселками,
Хотя есть города с пригородками,
Да то мне, молодцу, не похвальба;
Хотя есть у меня добрых комоней,
Добры комони стоят - все не ездятся,
Да и то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть славна моя родна матушка,
Да и то мне, молодцу, не похвальба;
Хоть хороша моя молода жена, -
Так и то мне, молодцу, не похвальба:
Она всех князей-бояр да всех повыманит,
Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет».
Все на пиру призамолкнули,
Сами говорят таково слово:
«Ты солнышко, Владимир стольно-киевский!
Засадим-ка Ставра в погреба глубокие:
Так пущай-ка Ставрова молода жена
Нас князей-бояр всех повыманит,
Тебя, солнышка Владимира, с ума сведет,
А Ставра она из погреба повыручит!»
А и был у Ставра тут свой человек.
Садился на Ставрова на добра коня,
Уезжал во землю Ляховицкую
Ко той Василисе Микуличной:
«Ах ты ей, Василиса дочь Микулична!
Сидишь ты - пьешь да прохлаждаешься,
Над собой невзгодушки не ведаешь:
Как твой Ставер да сын Годинович
Посажен в погреба глубокие;
Похвастал он тобой, молодой женой,
Что «князей-бояр всех повыманит,
А солнышка Владимира с ума сведет”».
Говорит Василиса дочь Микулична:
«Мне-ка деньгами выкупать Ставра - не выкупить;
Мне-ка силой выручать Ставра - не выручить;
Я могу ли, нет, Ставра повыручить
Своей дога дочкою женскою!»
Скорешенько бежала она к фельшерам,
Подрубила волоса по-молодецки-де,
Накрутилася Василием Микуличем,
Брала дружинушки хоробрыя,
Сорок молодцов - удалых стрельцов,
Сорок молодцов - удалых борцов,
Поехала ко граду ко Киеву.
Не доедучи до града до Киева,
Пораздернула она хорош-бел шатер,
Оставила дружину у бела шатра,
Сама поехала ко солнышку Владимиру.
Бьет челом, поклоняется:
«Здравствуй, солнышко Владимир стольно-киевский
С молодой княгиней со Апраксией!»
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Ты откудашной, удалый добрый молодец,
Ты коей орды, ты коей земли, -
Как тебя именем зовут,
Нарекают тебя по отчеству?»
Отвечал удалый добрый молодец,
Что «я есть из земли Ляховицкия,
Того короля сын ляховицкого,
Молодой Василий Микулич-де;
Я приехал к вам о добром деле - о сватовстве
На твоей любимыя на дочери».
Говорил Владимир стольно-киевский;
«Я схожу-дочерью подумаю».
Приходит он ко дочери возлюбленной:
«Ах ты ей же, дочь моя возлюбленна!
Приехал к нам посол из земли Ляховицкия,
Того короля сын ляховицкого,
Молодой Василий Микулич-де,
Об добром деле - об сватовстве
На тебе, любимыя на дочери:
Что же мне с послом будет делати?»
Говорила дочь ему возлюбленна:
«Ты ей, государь родной батюшка!
Что у тебя теперь на разуми:
Выдаешь девчину сам за женщину!
Речь-поговбря - все по-женскому;
Перестки тоненьки - все по-женскому;
Где жуковинья были - тут место знать;
Стерна жмет - все добра бережет».
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Я схожу посла поотведаю».
Приходит к послу земли Ляховицкия,
Молоду Василью Микуличу:
«Уж ты молодой Василий сын Микулич-де!
Не угодно ли с пути, со дороженьки
Сходить тебе во парную во баенку?»
Говорил Василий Микулич-де:
«Это с дороги не худо бы!»
Стопили ему парну баенку.
Покуда Владимир снаряжается,
Посол той поры во баенке испарился,
С байны идет - ему честь отдает:
«Благодарствуй на парной на баенке!»
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Что же меня в баенку не подождал?
Я бы в байну пришел - тебе жару поддал,
Я бы жару поддал, и тебя обдал?»
Говорил Василий Микулич-де,
Что «ваше дело домашнее,
Домашнее дело, княженецкое;
А наше дело посольское, -
Недосуг нам долго чваниться,
Во баенке долго нам париться;
Я приехал об добром деле - об сватовстве
На твоей любимыя на дочери».
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Я схожу - с дочерью подумаю».
Приходит он ко дочери возлюбленной:
«Ты ей же, дочь моя возлюбленна!
Приехал есть посол земли Ляховицкия
Об добром деле - об сватовстве
На тебе, любимыя на дочери;
Что же мне с послом будет делати?»
Говорит как дочь ему возлюбленна:
«Ты ей, государь мой родной батюшко!
Что у тебя теперь на разуми:
Выдаешь девчину за женщину!
Речь-поговоря - все по-женскому;
Перестки тоненьки - все по-женскому;
Где жуковинья были - тут место знать».
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Я схожу посла да поотведаю».
Приходит ко Василью Микуличу,
Сам говорил таково слово:
«Молодой Василий Микулич-де!
Не угодно ль после парной тебе баенки
Отдохнуть во ложни во теплыя?» -
«Это после байны не худо бы!»
Как шел он во ложню во теплую,
Ложился на кровать на тесовую,
Головой-то ложился, где ногами быть,
А ногами ложился на подушечку,
Как шел туда Владимир стольно-киевский,
Посмотрел во ложню во теплую:
Есть широкия плеча богатырския.
Говорит посол земли Ляховицкия,
Молодой Василий Микулич-де:
«Я приехал о добром деле - об сватовстве
На твоей любимыя на дочери;
Что же ты со мной будешь делати?»
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Я пойду - с дочерью подумаю».
Приходит ко дочери возлюбленной:
«Ай же, дочь моя возлюбленна!
Приехал посол земли Ляховицкия,
Молодой Василий Микулич-де,
За добрым делом - за сватовством
На тебе, любимыя на дочери;
Что же мне с послом будет делати?»
Говорила дочь ему возлюбленна:
«Ты ей, государь родной батюшке!
Что у тебя теперь на разуми:
Выдаешь девчину сам за женщину!»
Говорил Владимир стольно-киевский:
«Я схожу посла да поотведаю…
Ах ты, молодой Василий Микулич-де!
Не угодно ли с моими дворянами потешиться,
Сходить с ними на широкий двор,
Стрелять в колечко золоченое,
Во тоя в острии ножевыя,
Расколоть-то стрелочка надвое,
Чтоб были мерою равнёньки и весом равны».