него берега (новые записи). Изд. подгот. А. М. Астахова, Э, Г. Бородина-Морозова, Н. П. Колпакова, Н. К. Митрольская, Ф. В. Соколов. М. - Л., 1961 (Былины Печоры). При отсылках к этим сборникам указан порядковый номер текста, а если единой нумерации в сборнике нет, то номер тома и номер страницы, на которой начинается текст.
Из ряда вариантов одной былины для данного издания выбирался тот, где, на наш взгляд, наиболее удачно сочетаются полнота текста, степень его поэтического совершенства и степень сохранности исторических реалий. Названия былин в записях неустойчивы; в настоящем издании даются в основном традиционные научные названия.
Разные собиратели былин передавали диалектные особенности их языка с разной степенью точности. Чтобы не затруднять читателей и не вносить большого разнобоя в печатаемые здесь тексты, в них устранена фонетическая транскрипция, написания слов приближены, насколько это возможно, к обычным орфографическим - без того, чтобы изменился ритм текста и стилистический облик его. Сняты местные особенности фонетики, которые представляют лингвистический интерес, но затрудняют чтение и художественное восприятие былин (например, случаи употребления ц вместо ч и ч вместо ц).
По возможности соблюдено единообразное написание личных имен и часто встречающихся названий. Проставленные знаки ударения фиксируют его отличие от литературной нормы (при первом употреблении данного слова в тексте) или его неустойчивость в одном тексте, а также ударения в редких, малоупотребительных словах (в случаях, когда знак ударения выставлялся не собирателем, а издателем, иногда возможна и иная акцентировка). Знаки препинания проставлены по современным правилам, но с учетом особенностей устно-поэтического текста.
В изучении былин, как и других памятников народного эпоса, есть много спорного, в науке о них ведутся дискуссии. Из книг, выходивших за последние тридцать лет и отразивших разные научные взгляды, можно посоветовать прочесть следующие: Русское народное поэтическое творчество, т. 1. М.-- Л., 1953; Пропп В. Я. Русский героический эпос. М., 1958; Лихачев Д. С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. М. - Л., 1962; Плисецкий М. М. Взаимосвязи русского и украинского героического эпоса. М., 1963; Рыбаков Б. А. Древняя Русь. Сказания. Былины. Летописи. М., 1963; Аникин В. П. Русский богатырский эпос. М., 1964; Астахова А. М. Былины. Итоги и проблемы изучения. М. - Л., 1966; Липец Р. С. Эпос и Древняя Русь. М., 1969; Дмитриева С. И. Географическое распространение русских былин. М., 1975; Селиванов Ф. М. Поэтика былин. М., 1977; Аникин В. П. Теоретические проблемы историзма былин в науке советского времени, вып. 1-3. М., 1978 1980; Рыбаков Б. А. Киевская Русь и русские княжества XII - XIII вв, М., 1982; Азбелев С. Н. Историзм былин и специфика фольклора. Л., 1982; Калугин В. И. Герои русского эпоса. Очерки о русском фольклоре. М., 1983.
Существует ряд антологических сборников, заключающих в себе все или почти все основные произведения былинного эпоса с примечаниями, например: Былины. Русский героический эпос. Вступ. статья, ред. и примеч. Н. П. Андреева. Л.,- 1938; Былины. Вступ. статья, подбор текстов и примеч. П. Д. Ухова. Под общей ред. В. И. Чичерова. М., 1957; Былины в двух томах. Подг. текста, вступ. статья и коммент. В. Я. Проппа и Б. Н. Путилова. М., 1.958. примечаниях ко второму из этих сборников есть краткие сведения об историй изучения каждой былины. Примечания к третьему посвящены художественным особенностям былин, но не дают результатов исследований по выяснению исходных исторических фактов. Поэтому краткие примечания, помещенные ниже, сосредоточены в основном на сведениях этого рода, которые в предшествующих антологиях почти не приводились, либо сообщались давно, до появления новых трудов. Если в науке есть разные гипотезы об исторической основе былины, сообщается о той, какая на сегодняшний день представляется более убедительной. Сведения иного рода даются только в тех случаях, когда они особенно важны для понимания былины или когда достаточных данных о ее отправных фактах в науке нет.
Обретение силы Ильей Муромцем (Рыбников, № 51). Повествования о тридцатилетней немощи богатыря и исцелении его посредством чудесного напитка известны и у других народов. Здесь напечатана первая половина сводной былины; вторая посвящена встрече Ильи со Святогором.
Первые подвиги Ильи Муромца (Гильфердинг, № 74). Первоначальная историческая основа былины может относиться к 90-м гг. X в. Это решительная борьба с разбойниками, узаконенная постановлением 996 г., нашествия печенегов в 996 и 997 гг., привлечение князем Владимиром для оборонительных мероприятий на юге населения и других областей Руси. Былина соотносилась сказителями и со сходными событиями другого времени, что отразилось в различиях ее записанных текстов.
Илья Муромец и Идолище ( Гильфердинг,№ 4). В этой былине к эпической биографии Ильи Муромца, очевидно, отнесен подвиг,ранее приписывавшийся Алеше Поповичу. Но подлинным героем исходного события был, возможно, Ольбег Ратиборич: из летописи известно, что в 1095 г. он застрелил ханского посла Итларя во время завтрака во дворце. Это привело к перелому в русско-половецких отношениях, переходу к активному противодействию набегам половцев.
Илья Муромец на Соколе-корабле (Тихонравов-Миллер, № 16). Есть предположение, что отправной факт связан с охраной русских морских путей в конце X в. Деятельность на Волге казака Илейки Муромца, который стал затем одним из самозванцев «смутного времени», и другие события XVII в., вероятно, повлияли на эту былину, определив различия ее версий.
Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром (Киреевский, 4, с. 46) Проявления неприязненного отношения независимого богатыря к князю, а особенно к его приближенным, устойчиво связаны в русском эпосе именно с Ильей Муромцем (не только в этой былине), что может отражать в той или иной мере реальные черты исторического прототипа.
Илья Муромец и Святогор (Гильфердинг, № 273). Примеривание гроба и передача силы - мотивы, известные с глубокой древности у ряда народов. Лишь в одной из записей былины есть соотнесения с реальной историей Руси, но происхождение этого текста пока неясно.
Бой Ильи Муромца с Подсокольником (Григорьев, № 308).Военные заставы были построены на южном рубеже Руси с печенежской степью еще в конце X в. князем Владимиром Святославичем. Поединки русских воинов со степняками - реалия пограничного боевого быта на протяжении ряда столетии. Поединок отца с неузнанным сыном - один из древнейших эпических мотивов, известный многим народам.
Илья Муромец, Ермак и Калин-царь (Рыбников № 7). По народному преданию, Юноша Ермак сыграл важную роль в победе русских на реке Воже в 1378 г. над войском ордынского воеводы Бегича, но сам при этом погиб. Отчество былинного героя появилось, очевидно, впоследствии под влиянием песен и преданий о другом Ермаке, известном своими походами в Сибири в XVI в. При сложении былины использована более ранняя былина о Михаиле Даниловиче.
Илья Муромец и Калин-царь (Гильфердинг, № 75). Сложная по составу и происхождению былина, ряд эпизодов которой передает сущность реальных событий 1380 г.: трудности сбора воинских дружин, сыгравших потом важную роль в разгроме татарского войска; удар одной из них в критический момент боя, решивший исход Куликовской битвы, и др. Известны сказания об этих событиях, использованные, очевидно, былиной. Ее более древними источниками являлись недошедшие эпические произведения об избавлениях от вражеских нашествий (таков например, первый приход татар к Киеву в 1239 г., для них неуспешный). К другим сохранившимся былинам восходят эпизоды падения богатыря с его конем в ров и некоторые другие.
Мамаево побоище (Тихонравов - Миллер, № 8). Последовательность и идейное содержание главных эпизодов былины соответствуют ходу исторических событий 1380-1382 гг. (борьба с войсками Мамая и других врагов Руси); повествования о них в устных героических сказаниях (частично сохранившихся в записях) переведены на традиционный язык былинного эпоса. Использующий былину об Илье и Идолище эпизод, в котором герой убивает вражеского царя в его шатре, навеян реальным фактом Косовской битвы 1389 г. между сербами и турецкими завоевателями. Древней основой произведения послужила, очевидно, несохранившаяся былина о Калкской битве 1223 г. Мотив гибели богатырей известен в эпосе ряда народов.
Три поездки Ильи Муромца (Гильфердинг, № 221). Первая поездка соотносится с реальной борьбой против разбойничества, важной не только в конце X в. Неизвестность реальной основы повествования о второй поездке позволяет считать его заимствованным из сказок. Третья поездка, возможно, отражает в какой-то мере подлинный эпизод биографии героя: гроб Ильи Муромца, сохранявшийся в Киево-Печерском монастыре, ранее находился в приделе киевского Софийского собора, где могли быть погребены почитаемые жертвователи на церковное строительство.
Рождение Добрыни Никитича (Гуляев, № 21). Вероятно, это начало былины, которая в полном отдельном виде до нас не дошла. Хотя имя родившегося богатыря здесь не названо, из других записей ясно, что речь идет о Добрыне.
Поединок Добрыни Никитича с Ильей Муромцем (Марков - Маслов, № 11). Текст этой былины (и некоторых других - по отдельным записям), а также упоминания в летописях свидетельствуют, что в образе Добрыни Никитича слились воспоминания о двух героях, носивших это имя; второй из них, уроженец Рязани, действовал в ХIII в.
Добрыня Никитич и змей (Гильфердинг, № 59). Помимо отзвуков борьбы с внешними врагами, угонявшими русских пленников (см. вступительную статью), былина, возможно, отразила переосмысленные припоминания об утверждении христианства в Киевской Руси при активной роли исторического Добрыни. В Днепре и реке Почайне крестили киевлян в 988 г.; Добрыня был организатором крещения новгородцев в 989 г., при этом был свергнут в реку Волхов идол громовержца Перуна, с которым народная легенда впоследствии связала образ змея. Мотив борьбы героя со змеем восходит к глубокой древности и присутствует в фольклоре многих народов.