Ужас возмездия
Предостерегающий голос услышал я в темноте ночи:
«Страшное время приходит. И для телесного проявления материи, и для бестелесного существования духа.
Неутомим человек в своем дерзновении к изменению природы. Начал с разрыхления земли, с разбивания камня. Рыл колодцы, воздвигал курганы, ставил запруды в ручьях, изменял русла потоков. С помощью огня ворвался в тайну молекул, стал изменять строение горных пород, разлагать сложные тела на простые, создавать новые.
И с самого начала этого кощунственного вмешательства человека в ее бытие возроптала материя. Стоном и скрежетом ответило убитое дерево насилию долота и пилы. Грохотом обвала и падения осколков ответили кирке потревоженные камни и скалы. Зловещим клокотанием предостерегали человека молекулы против насилия, производимого над ними огнем. В оглушительных взрывах стала выражать свою ярость материя.
Радовался человек, говоря: «я покоряю природу». А было это, в действительности, не покорением, а объявлением войны, не приобретением раба, а созданием врага.
И теперь, когда механическое вмешательство в природу пройдено, а химическое вмешательство в жизнь молекул изведано, и когда разложением атома дошел человек до последнего слова в своем вызове силам материи, роковой конец близок.
Небывалой, непредставимой оказалась злоба расщепленного атома. Дрогнул сам человек от страха перед своей победой. Задумался: кто победил?
И еще сказал тот же голос:
«Страшно разложение атома, лежащего в основе материального мира. Но не менее страшно и разложение каждой отдельной души, этого атома, составляющего основу всего человечества.
В мире духа есть та же градация: душа нации, душа общества, душа семьи, душа индивидуума. Как и в примерах осложнения материи, так и здесь распадение сложного не так ужасно, как разложение простейшего. Не так страшен распад государства, хотя и печален для его населения. Не так опасно разложение-молекул общественных объединений и групп, хотя грустен и шумен этот конец. Подобно динамитному взрыву разложение молекул семьи. Но самая грозная опасность для жизни духа – это разложение самого атома человеческого общества.
Громом на всю вселенную ответит на подобное разложение души человека Господь Бог.
А между тем и здесь, как в мире материи, идет та же работа во имя ложных целей прогресса: руководители жизни постепенно выбивают из души электроны веры, красоты, добра… И двумя путями ведут к гибели свой собственный цивилизованный мир».
Варавва
Воскрес Христос. Попрал смерть, открыл людям путь к радостной вечности.
И с тех пор продолжает повторяться в нашем мире греха крестное таинство. Распинается в человеческих душах Христос, воскресает в покаянных молитвах и действиях.
Мятется человек до последнего часа между двумя разбойниками: раскаявшимся и нераскаянным. И непрестанным соблазном стоит перед ним третий разбойник: Варавва.
Помянул Господь в Царствии Своем разбойника благоразумного, открыл ему двери рая. Священным символом для верующих стал этот грешник, почувствовавший на кресте страх перед Богом, познавший святость Христа, сознавший свои беззакония.
Мрачным примером погибшей души сделался разбойник другой, понесший за свой грех на земле кару от земного суда.
И ничем не оправданным, – ни Божьем прощением, ни возмездием земным, – оказался разбойник третий: Варавва Стал вечным укором всему человечеству.
К мнимому торжеству неистовых врагов прекратил свое земное существование Господь. Перестала звучать Его речь в слышимых звуках. Не протягивались видимые зрением руки к страждущим ближним. Не оставляла божественная поступь следов на песке.
А Варавва, освобожденный, торжествующий, продолжал жить вместо него. И продолжали люди слышать его разбойные речи. Видеть руки, жадные к стяжанию благ. Следить по нечистым путям.
И с тех пор это так: и в жизни отдельного человека, и в жизни народов.
Когда противиться человек голосу Бога, и грех овладевает его существом, и все святое попирается им, тогда не только распинает он в своей душе Христа, но и освобождает Варавву.
На месте отвергнутого Бога не может остаться простое ничто. В зияющей пустоте неизбежно появляется освобожденный разбойник.
Мня себя достойным жить на земле вместо Христа, руководит Варавва душами, для которых нет святости в имени Божьем. Говорит людям: умер Распятый, но жив среди вас я!
Напрасно сейчас, в наше грозное время, люди, считающие воскресение Бога легендой, ищущие истину не в откровениях свыше, а в построениях мысли, пытаются обосновать для благополучия всего человечества земную непоколебимую правду.
Им не желателен, ни Бог, ни разбойник. Им нужен только человек, сам для себя созидающий законы праведной жизни, сам всемогущий, сам справедливый.
Бьются они. Изощряют мысль. Идут от одной попытки к другой. И что же?
Бушует мир в ответ на это своею разнузданностью. Презирается все, установленное земною моралью. Разрушаются рассудочные границы дозволенного и недозволенного. Торжествует себялюбие, не знающее пределов своей стихии.
Со страхом взирают устроители вселенского блага: почему ничто не спасается? Почему полыхает всеобщий разбой?
И не знают того, что, распиная Христа, люди всегда освобождают разбойника.
Бытие дьявола
Сколько неутомимого труда, сколько упорной настойчивости затратили воинствующие марксисты на борьбу с христианством!
Утверждали, что религия – результат экономической несправедливости в обществе. Что «религиозные предрассудки» – орудие порабощения низших классов высшими. Что с переходом в коммунизм, после прыжка в «истинное царство свободы», потребность в Боге исчезнет. Исчезнут предрассудки, исчезнет опиум мистики.
Мобилизовали они всяческие средства для доказательства небытия Божьего. Построили планетарии: вот, все гармонически само собою вращается, – излишен Бог. Установили для масс телескопы: вот, все есть во вселенной – планеты, звезды, туманности, пустота… Но нет Господа Бога. Призвали в анатомические театры желающих: вот, все существует – сердце, легкие, печень, благословенный кишечник, – а где же душа?
И сколько лекций! Сколько докладов! Журналы, статьи, фотографии, призывы, свидетельства науки, гогот сатиры…
Но произведен прыжок в социалистическое «царство свободы». Достигнуто социалистическое «свободное развитие всех и свободное развитие каждого». Классов нет. Экономической несправедливости нет.
А между тем, религиозные предрассудки цветут. Курится «опиум» в фимиаме Творцу. Не уступает своего места Богочеловек человеку-богу. И по-прежнему пребывает Господь в небесах, пребывает в прежней силе и славе, в прежнем могуществе.
И не странно ли это: если люди по природе своей предназначены для прыжка в марксистское царство свободы, то откуда у них всеобщее стремление к болезненной религиозной одури? И в странах капитализма, и в странах социализма, и в странах, где нет ни того, ни другого?
500 миллионов христиан. 450 миллионов буддистов. 260 миллионов браманистов. 250 миллионов магометан. Ищут ощупью великую Истину все вокруг: дамары, караибы, зулусы, лопари, бенгальцы. Где-то под солнцем голый негр Банту, без всякой экономической несправедливости, поклоняется своему фетишу. Где-то во льду и в снегах севера шаманист без всяких враждующих классов находит в небе своего великого Тенгри…
И кто приказывает? Кто принуждает? Кто гонит эти два миллиарда людей в церкви, в синагоги, мечети, в пагоды, в кумирни, на берега священных рек, в священные рощи?
Идут, стекаются неисчислимыми толпами, поклоняются, шепчут молитвы. Чтут надземное так, как ничто из земного, доступного слуху и зрению. Воздвигают пышные памятники-храмы, как никому из бывших и существующих смертных. Поют хвалебные песни, каких не слагают ни одному из героев.
И что же? Весь этот человеческий мир одурманен? Все два миллиарда больны?
И только одни марксисты здоровы?
Ничего не достиг воинствующий марксизм в борьбе с врагом своим – христианством.
Создал на глазах у всего мира страшное царство. С кровавыми гонениями на веру, на дыхание свободного духа… С вселенским разрушением основ совести, стыда, справедливости.
С возвеличением на степень добродетели убийства, лжи, клеветы, жестокосердия, попрания всех священных побуждений души. Поднял из низин поврежденной человеческой природы все, что есть самого темного – от презрения к ближнему до упоения собственной гордостью.
И того, что хотел доказать, не доказал: небытия Бога.
А то, что хотел скрыть под личиной нового человека, доказал: бытие дьявола.
Доказал воочию, неопровержимо, с исчерпывающей полнотой.
Разъяснил всем, что ополчающийся на истинного Бога дьявол есть несомненная реальность. Та реальность, о которой Христос и ученики поведали людям:
«Он человекоубийца от начала».
«Он лжец и отец лжи».
Он – «змий, обольщающий всю вселенную».
Он – «клеветник братий наших».
Он – «лукавый деятель, принимающий вид ангела света».
Возвращение Адама
Показал себя род людской до Христа в раздирающем многообразии своем. Проявил и то священное, что в состоянии дать любовь душе, поврежденной грехом; проявил и то сатанинское, что из души нашей может создать Диавол.
Сознал человек, что ни слабая земная любовь, ни великие соблазны искусителя не дадут победы над смертью, не восстановят в нас нетленного Адама в райском его бытии.
И, вот, воссияла Звезда, указуя путь мудрецам, искавшим божественной правды.
Войдя человеком в греховный наш мир, Христос указал, каким должен быть действительный бессмертный Адам: очищенный, восставший от падения, вновь принявший истинный образ и подобие Божие.
– Я дал вам пример . . .
В явлении Христа подлинный лик райского Адама предстал перед человечеством, как пример для спасения. – Се человек, – смутно прозрев его сущность, сказал древний языческий мир. – Се человек, – повторил уже с полной верой новый мир, воспринявший Христа.
И с приходом Спасителя, как Божьего примера для смертных, разрушилась стена между грешной землею и раем. Херувим, стоявший у входа, опустил пламенный меч. Окончилось для человека изгнание. Путь, пройденный на земле Богочеловеком, указал изгнанным, как возможно им вернуться на Родину, в Отечество Божие.
Долго ждали дети Адама избавления от смерти. И если бы в дни пришествия угадали все они, что, наконец, это чудо свершилось!
Потряслась бы от радости живая вселенная, встречая Спасителя, несущего счастливую весть. Неисчислимыми толпами потекли бы все народы и племена к Вифлеему, где вместе с Иисусом рождался новый человеческий род.
Но кто сразу узнал, кто почувствовал? Несколько дальних мудрецов, несколько ближайших пастухов. И при всей земной жизни Богочеловека – так же: только немногие избранные.
И ни одного ученика из людей уже раньше прославленных, из власть имущих, из всеми признанных мудрыми.
Заполнялись исторические свитки древнего мира именами императоров, проконсулов. Хорошо знали тогда тиранов, военачальников, предававших народы огню и мечу.
И почти ничего не знали просвещенные историки о том, что был в их времена на земле Некий Царь, Который тоже царствовал, но без короны; тоже собирал войско, но не против людей, а против греха; тоже устанавливал законы, но не для порабощения, а для блаженства свободы.
Мог бы Господь если бы того пожелал, явиться в мир во славе и блеске. Мог бы открыть святые глаза не в яслях темной пещеры, а в ослепительных царских палатах. Мог бы быть, если бы того пожелал, правителем над всеми народами, величайшим властителем душ, непревзойденным мыслителем своего времени. Бесконечным было бы тогда количество точных свидетельств об Его земной жизни.
Но не с земного престола дается людям очищение душ. Не писаниями земного мудреца освобождается человек от греха.
Чтобы явить людям пример обновленного Адама, мог прийти на землю Господь только так, как пришел Он. Действительным человеком во плоти жил, страдал, испытывал все, что может испытать тяжкого каждый смертный от дня рождения до мук последнего часа. Но прошел Он путь этот бесшумно, проскользнул для писаной внешней истории как образ едва обозначенный в своих очертаниях.
В качестве примера, Он должен был быть для всех – человеком не единичным, а общим. Не частным предметным появлением, расколотым на отдельные признаки, а всеобъемлющей идеей человека, как образа и подобия Божия.
Явился и жил Христос внешне так, как живут все безвестные, как живут все в большинстве своем на земле. Не царь и не раб, не пышный богач и не нищий калека, не всеми отверженный, не всеми признанный.
И потому – кто шел за этим незнаемым, тот действительно следовал только за Ним, а не за Его царской короной, не за Его колесницей, не за Его славой блистательного земного учителя.
Как же восстановил для нас Христос образ Адама в первичном его бытии?
Любовь, снова владеющая всецело душой человека; любовь, вновь не терпящая соседства с ненавистью Диавола; любовь, опять царственно руководящая волей и чувствами, – вот основа всего.
С восстановлением этой державной любви восстанавливается вечное соединение тела и духа. Восстанавливается в теле вечное сцепление клеток.
И отпадает тогда незаконное владычество разума, созданное страхом смерти и тлена. Греховной оказывается борьба за услаждение тела. Презренной становится алчность к искусственно созданным вещам, сулящим многое счастье.
Велик образ восстановленного Божиим прощением Адама. Но без появления на земле Богочеловека достигнуть этой святости было бы для людей призрачным желанием, одною мечтой. Только с приходом Христа пришла благодать, дающая необходимые силы. И только с приходом Христа вся жизнь на земле приобрела и цель, и смысл, и радость спокойствия.
Пример Христа учит, через какую жизнь на земле должна пройти душа, чтобы заслужить прощение для восстановления бессмертного тела. Без сиих крестных мук Христос не был бы до конца примером для нас: Он был бы только учителем. Смертью же Своей Он стал Искупителем. Но искупление это – не искупление вины в смысле нашего земного правосудия. Муки Христа были не исполнением сурового приговора Божия, а добровольным примером того, как с крестом своим каждый из смертных через смерть может вернуться к бессмертию.
Так прошел Спаситель свой путь на земле. Жил человеком, человеком скончался. И воскрес в человеческом образе, чтобы завершить пример прощенного Адама к величайшей радости живого тварного мира.
Смерть побеждена. Осталась от нее одна мгновенная видимость.
Смерть – не падение в бездну, но вхождение во врата вновь обретенного Отчего Дома.
Смерть – не исчезновение тела, а смена обветшалой греховной одежды.
Вскрыт обман искания бессмертия при помощи разума. Отброшены в сторону искусственные доспехи, обещавшие человеку в яростной борьбе всех против всех желанное спасение жизни.
Потянулись один за другим народы к Христу, приобщаясь Его примеру и Его благодати. Сделался безвестный учитель рыбаков Царем над царями. Стали ясли Христа местом рождения нового мира.
И в ослепительное солнце превратилась звезда Вифлеема.