Я понял мысль наивного туземца, но не стал разъяснять друзьям его печали о нашем Вожде. И что ещё оставалось делать Рама-Сите, как не отправиться к своим душителям, если даже меня французы не смогли оценить по достоинству?
Я не стал искать защиты даже у старого знакомого Риге де Марси, а наскоро простившись с вдовой и обещая помнить её ежечасно, поспешил за друзьями на пристань, надеясь добраться хотя бы до Цейлона. Там, в бухте Пуант де Галль частенько ошивались кораблики с контрабандистами из Европы, а то и из Нового Света. Столковаться с ними для меня проблемы не составило бы.
Но нам повезло. Единственное судно, стоящее на рейде, уже готовилось покинуть Индостан. Шхуна «Братья во Христе», груженная то ли фаянсом, то ли сипаями, направлялась в Южную Африку. Там, по слухам, англичане воевали с бурами, а негры били своего белого брата. И хоть мне не хотелось вновь сталкиваться с борцами за права угнетённых и нести светильник разума тёмным и диким племенам, иного выбора не было. Я быстро сторговался с капитаном, отдав ему жалкое золото Гоурдвар-Сикри, и ещё до срока отмеренного губернатором, покинул негостеприимные берега Земли Лотоса.
Что ждало меня в будущем и как начинать новую жизнь, я не мог знать. Однако снова хотелось верить в светлое будущее. За кормой тонули пройденные мили и былые печали, а прямо по курсу, где-то за горизонтом, уже манил к себе мыс Доброй Надежды.
Часть 2
АФРИКАНСКИЕ ЗАБАВЫ
Глава 1
ТРОЙСТВЕННЫЙ СОЮЗ
Океан дыбился яростью водной пучины, волны белопенными бараньими лбами бились о борт, а между забрюхатевшими грозой тучами гордо реял бестолковый буревестник, предвещая ненастье. Наша шхуна «Братья во Христе», идя в крутом бейдевинде и временами теряя остойчивость, упрямо резала форштевнем волну и надсадно скрипела рангоутом и такелажем. Ветер крепчал с каждым порывом, команда убирала паруса на полубаке и готовилась рубить мачты, а капитан решал: покидать ли судно последним?
Шторм для бывалого моряка дело обычное, но хлопотное, как первая брачная ночь. Главное при этом стихийном бедствии – запастись терпением и не позволить волне смыть вас за борт. Но даже если это и случится, то не следует отчаиваться и идти камнем ко дну, а спокойно осмотревшись, смело ждите помощи с проходящих мимо кораблей или плывите к ближайшему берегу. Океан не без добрых людей, и мореходная история знает немало случаев спасения человека или его тела. Некоторые, самые суетливые, случается, тонут, и их растаскивают по норам крабы, а прочих съедают акулы, но истинного мореплавателя эти приключения не страшат. Он всегда сумеет отбиться от морского хищника чем-нибудь острым и увесистым. К тому же, хотя акула животное и грубое, но если её, уже набившую брюхо жирным планктоном и килькой, не задирать, то она и пасть не раскроет на костлявого от океанских скитаний моряка.
Находясь за бортом, можно поискать дружбы с дельфином. Эта игривая рыба нередко оказывала помощь людям и своей доверчивостью заслужило достойное право быть первейшей мишенью для охоты. Кроме этих дружелюбных существ, в морях попадаются останки погибших кораблей, которые тоже являются хорошим подспорьем в борьбе за выживание среди волн. Обломки мачт, рундуки и бутылки с завещаниями постоянно переносятся морскими течениями от материка к материку, пока не находят свою тихую заводь. Бывалый моряк постоянно использует этот подручный материал в личных нуждах во время кораблекрушений, безошибочно определяя по их дрейфу правильное направление движения своего посиневшего в скитаниях тела.
Даже если ваше судно затонуло в спокойной воде, то и тогда не стоит хоронить себя до времени. В морях и океанах водятся необитаемые острова, поэтому, открыв один из них, можно не только выжить, но и посмертно вписать свою фамилию в географический атлас, назвав этот участок суши именем любимой женщины. На таких островах порой встречаются аборигены, и если с ними не воевать, то можно прожить до глубокой старости в почёте и уважении, выдавая себя за посланника небес. Некоторые племена, правда, перебиваются людоедством, экономя таким образом скудные запасы своих закромов, но вовремя предсказанное затмение солнца или яркая демонстрация потери рассудка, навсегда оградят вас от чужого брюха. Своё же, при желании, набить в океане всегда можно, но до этого, как правило, не доходит, так как свободное плавание среди диких волн не способствует пищеварению. А что до жажды, то ещё не было случая, чтобы утопленник успел её испытать до окончательного погружения. Да и вообще, морские воды потомственные корабелы употреблять не советуют, во избежание расстройства кишечного тракта и мочегонных путей.
Одним словом, спастись после кораблекрушения можно, но не всем. А если эта оказия случается невдалеке от берега, то полностью будьте уверены, что рано или поздно, но прибой вынесет вас на берег и ежели не размажет о скалы, то уж точно что-нибудь да оставит на песке вашим родственникам для опознания и последующего скорбного предания земле.
Вообще-то утопший, будь то мореход или иной сухопутный житель – это всегда чрезмерно любопытный до естествоиспытательных наук человек, которому себя не жаль ради географических открытий и изучения морских пучин. Сколь много полезного он успевает сделать, прежде чем топором пойти ко дну! Да и чем лучше и интереснее, например, насмерть замёрзнуть на вершине горы? Каждый догадается, что ничем. Была бы только свобода выбора, тогда и смерть не бестолковый ужас.
А шторм меж тем уже полностью навалился на нашу шхуну. Судно обречённо моталось среди гигантских волн, как баба по базару. Потоки яростной воды обрушивались на палубу, сметая всё на своём пути, и лишь я уверенно стоял у румпеля, привязавшись линьком к рубке и расставив крепкие ноги циркулем для большей устойчивости.
– Капитан, – окликнул я, пробегавшего мимо морского волка, – не пора ли отдать концы и якоря? Что-то штормит.
Моряк дико взглянул на меня, видимо обезумев от надвигающейся катастрофы, и пронёсся мимо. Эта непочтительность к знатному пассажиру взяла меня за живое, и я решительно приложился к бутылке с ромом, не на минуту не оставленной мною с начала путешествия. Глоток привычно взбодрил меня, и я уже ясным орлиным оком обозрел небесные и морские хляби. Природа буйствовала, а команда паниковала на бушприте и вязала рифы, не обращая на меня должного внимания. Я обиделся и стал готовиться достойно пойти ко дну вместе с грузом своих прожитых лет. А
сколько бы я мог ещё наворотить всякого! Умом не объять.
– Мистер, – вдруг услышал я сквозь завывания ветра голос, и тяжёлая рука легла на моё плечо. – Свежеет, мистер, не спуститься ли вам в каюту?
Я резко повернулся, чтобы поставить на место непрошенного советчика, но палуба предательски ушла из-под моих ног, нарушив равновесие расслабленного непогодой тела. Падая, я всё же успел зацепиться за незнакомца и повиснуть на нём, как вошь на гребешке.
– Пардон, месье, – сменил я гнев на милость, – штормит.
– Вас определённо, – согласился он. – Но всё же позвольте помочь вам, – с этими словами мой новый друг начал выпутывать меня из такелажа, как салаку из сетей. Я, как мог, помогал и ему запутаться, поминутно теряя равновесие и память. В конце концов нам всё же удалось освободиться от тросов и канатов и, крепко обнявшись, дойти до каюты моего спутника даже не свалившись за борт.
В каюте было тепло и сухо, а кофе и нашатырь довольно быстро возвратили меня в строй. Через пару часов я уже вполне сносно понимал человеческую речь и был способен трезво оценивать обстановку. Подозрительно оглядевшись, я понял, что нахожусь в гостях, и поэтому первым представился двум приличного вида джентльменам, находящимся в помещении:
– Дик Блуд, свободный от всего предприниматель. – О своём индийском прошлом я решил не распространяться, но, как ветеран войны, всё же не утерпел пояснить: – Принимал участие в боях с повстанцами на всей территории Индостана. Был вхож в штабы и обозы. С кем имею честь?
– Дени Торнадо, – протянул руку уже знакомый мне по прогулке на верхней палубе красавец-мужчина по виду мой ровесник, но богатырского телосложения. – Охотник и путешественник, – и повернувшись к своему спутнику, добавил: – Знакомьтесь, капитан Британского Королевского флота мистер Боб Слей.
Тот в ответ на эти слова с достоинством наклонил голову, сверкнув моноклем без шнурка в правом глазу. Лет ему было слегка за сорок, а благородные черты лица и горделивая осанка выдавали в нём истинного морского офицера с хорошей родословной и отменным послужным списком. Сдержанный в движениях и скупой на слова, капитан представлял собой образец надёжности и неподкупности и с первого взгляда мог внушить доверие даже за игорным столом.
Мы разговорились, а когда в ход пошёл виски, предусмотрительно разбавленный ромом, то и вовсе распустили языки. Я успел поведать новым друзьям о своих старых подругах, а когда в порыве откровения нелестно отозвался о британских войсках, неожиданно получил поддержку со стороны капитана Слея.
– В наших армейских и флотских штабах сплошь безмозглые тыловые крысы. Человека, безупречно прослужившего на флоте Её Величества девятнадцать лет, неожиданно и вопреки его желаниям зачисляют в резерв. В полном расцвете сил и способностей, когда он приобрёл большой опыт и накопил практические знания, его выбрасывают в холодный и неприветливый мир без средств к существованию. Вот что ожидает людей, которые честно служат Королеве. Я говорю о себе, – и капитан гневно сверкнул вооружённым глазом. – Случается, конечно, шалости контрабандистов на вверенном участке прибрежных вод, ослабление контроля за целостностью военных грузов в дальних портах, прочие объяснимые промахи на капитанском мостике и тому подобные огрехи службы. Я говорю не о себе, – он сделал отстраняющий жест рукой. – Но нельзя же рубить сплеча по живому флотоводцу. Нет ещё полной справедливости в нашем цивилизованном мире и его военных кругах, – и мистер Слей устало откинулся на спинку стула, а столь долгой речи я от него более никогда не слышал.