Наконец, спокойствие и трезвость человека, который в самые критические минуты сохраняет абсолютно реальный взгляд на развитие исторических событий и на свое место в них. Минует всего лишь несколько дней. Ленин скроется в Разливе, и к нему приедет Г. К. Орджоникидзе. Среди питерских новостей Серго передаст разговоры-предположения о том, что не позже августа — сентября власть перейдет к большевикам, а председателем правительства будет Ленин. И Владимир Ильич ответит на это с такой серьезной уверенностью, которая поразит даже его собеседника: «Да, это так будет». Уверенность не покидала Ленина и когда писал он записку: что бы ни произошло, революции суждено развиваться и большевики придут к власти, даже если не станет его — руководителя этой партии. Партия большевиков возьмет в свои руки управление страной, и потому очень важно, чтобы увидела свет тетрадка, та, что застряла в Стокгольме, — «Марксизм о государстве».
Так, вновь и вновь перечитывая эту записку в несколько строк, делал пускай незначительные для других, но свои открытия. И прежде существовавшее представление о мужестве Ленина обретало для меня новое подтверждение в результате моих раздумий над документом, который привлек мое внимание, и я попытался его осмыслить.
Впервые знакомясь с человеком, вы не можете сразу же составить представление о нем и подмечаете на первых порах особенности его поведения, образа мыслей, отношения к окружающим. Детали эти позволят в конце концов сложить собственное мнение. Оно может ничем не отличаться от того, что вы и прежде слышали об этом человеке, а может оказаться и несколько иным. Но, так или иначе, необходимы свои открытия, необходимо, я бы сказал, торможение деталей.
26 июля 1918 года Ленин берется за письмо Кларе Цеткин. Недавно разгромлен мятеж левых эсеров; он поставил под угрозу завоевания революции и был тяжелым личным потрясением для Владимира Ильича: гражданская война проникла в глубь страны. Ленин так и пишет: «Мы теперь переживаем здесь, может быть, самые трудные недели за всю революцию. Классовая борьба и гражданская война проникли в глубь населения: всюду в деревнях раскол — беднота за нас, кулаки яростно против нас. Антанта купила чехословаков, бушует контрреволюционное восстание, вся буржуазия прилагает все усилия, чтобы нас свергнуть». Казалось бы, все плохо, остается лишь надежда. «Тем не менее, мы твердо верим, что избегнем этого «обычного» (как в 1794 и 1849 гг.) хода революции и победим буржуазию».
Письмо закончено, а с ним и рассказ о том, как низко нависли свинцовые тучи над молодой Советской республикой. И вдруг неожиданно пробившийся луч солнца, луч радости — им освещен постскриптум письма: «Мне только что принесли новую государственную печать. Вот отпечаток». Самые безрадостные раздумья не могут заслонить пусть и незначительный, но ободряющий факт реальности. Да, все плохо, но социалистическое государство существует; это так же несомненно, как надпись на государственной печати; «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика. Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» И Владимир Ильич спешит поделиться своей радостью — в этом тоже черта его характера. Он ставит печать в конце письма, скрепляет государственной печатью РСФСР письмо немецкой коммунистке: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!»
Радость познания образа Ленина — в бесчисленности открытий, которые доступны заинтересованному читателю, ждут его. Но порой я спрашивал себя: оправданно ли такое внимание к деталям, пусть и приближающим нас к личности Ленина, но все-таки деталям, штрихам. Отчего не ограничиться знанием теоретических работ Владимира Ильича, его революционной стратегии и тактики, пониманием роли Ленина в создании партии и государства? Штрихи и детали помогают осмыслить облик Ленина-человека в его повседневных решениях и поступках, понять образ жизни Владимира Ильича, который служит примером для каждого из нас, всегда остается актуальным, как всегда актуальны для человечества его высшие нравственные постижения.
Мы часто говорим о современном значении ленинского наследия, а когда хотим проиллюстрировать это, стремимся порой совместить точка в точку прошлое и настоящее, словно накладываем кальку на чертеж. Ленин указывал, например, на необходимость освоения Курской магнитной аномалии — и вот теперь это сделано, говорим мы, подтверждая гениальность ленинского предвидения. Но представим себе на минуту, что эти залежи руды были бы обнаружены не на стыке XVIII–XIX веков, а значительно позже (скажем, как запасы тюменской нефти). Разве это меняет что-либо в существе ленинского подхода — поставить, и как можно быстрее, богатства страны на службу народу? В конце концов, электроплуг — им был увлечен Владимир Ильич и на испытаниях его присутствовал — не получил пока распространения. Но дело же не в судьбе механизма, а в ленинской неустанной поддержке всего нового. И мы вновь возвращаемся к облику человека, к лаборатории ленинского мышления.
Известный офтальмолог М. И. Авербах, который не раз беседовал с Владимиром Ильичем, обращаясь к воспоминаниям о нем, говорил: «Жизненный опыт и изучение биографий великих людей учат, что личной жизнью их большей частью не следовало бы интересоваться. Не часто встречаются люди, которые везде были бы одинаковы — и на трибуне, и у себя дома, у которых общественная и личная жизнь составляла бы одно целое… В громадном большинстве случаев личная жизнь даже замечательных людей оказывается крайне неинтересной или стоит в полном противоречии с той общественной ролью, какую играет этот человек… Но в данном случае, по отношению к Владимиру Ильичу, я смело и, повторяю, с удовольствием стану рассказывать вам о его частной жизни. Я совершенно спокоен, что то, что вы услышите от меня, не только не умалит в ваших глазах его величия, а, наоборот, еще больше возвеличит его в вашем представлении…»
Штрихи и детали помогают нам понять индивидуальность Владимира Ильича, но в ленинской индивидуальности как раз и заключено общее: поступки, нормы отношений с людьми, образ мыслей Владимира Ильича — во всем этом воплощены нравственные идеалы созданной им партии.
«Ленин был не только носителем идеи пролетариата, — утверждает Мартин Андерсен-Нексе. — Он был больше этого. Он сливается воедино с этой идеей. Всемирная история знает очень мало примеров, когда духовное содержание социального класса, классового движения так счастливо воплощается в одном человеке».
Вот почему, говоря словами А. В. Луначарского, «биографическое в нем, интимное в нем тоже имеет огромную, общечеловеческую ценность».
Обращаясь к молодежи, М. И. Ульянова говорила, что учиться надо не только по большому литературному наследству, которое осталось от Ленина, надо знакомиться с Лениным — человеком и коммунистом. «В этом смысле вы можете очень многое для себя взять. Это будет для вас очень полезно, чтобы вырасти стойкими коммунистами, достойной красной сменой нам, старым борцам».
И, казалось бы, совсем непосредственно на наши раздумья отвечает Н. К. Крупская. «Понять Ильича как человека, — пишет Надежда Константиновна, — значит глубже, лучше понять, что такое строительство социализма, значит почувствовать облик человека социали-^ стического строя».
Выходит, что понять Ленина — это понять и почувствовать самих себя? А вместе с тем не от нашей же жизни, а от дел и предначертаний революционеров-демократов надо идти к симбирскому юноше Владимиру Ульянову, читающему Чернышевского. «Все напечатанное в «Современнике» я прочитал до последней строчки, и не один раз», — скажет он позже. Герои Чернышевского были для него жизненным примером. Он не раз, очевидно, обращался к ним, обдумывая свою судьбу, складывая свои представления о дружбе, семье, об отношениях с близкими людьми. «Это вещь, — говорил о романе «Что делать?», — которая дает заряд на всю жизнь».
Понять Ленина — это погрузиться во времена революции, почувствовать неповторимость эпохи не только в ее исторических свершениях, но и в самых обыденных, самых незначительных, казалось бы, мазках. В адрес Ленина приходит телеграмма из Липецка, от служащих Юго-Восточной железной дороги — просят разрешить им поставить иконы накануне пасхи на вокзале и в служебных помещениях. Владимир Ильич пишет, словно продолжая еще раздумывать: «По-моему, на вокзале нельзя». Но и сам еще не успел отвыкнуть от привычного календаря, поэтому указывает в расписке: «Отчет получил. Ленин… Пятница, перед пасхой 1919».
Но это все уже в прошлом. А Надежда Константиновна пишет, что понять Ильича как человека — это понять глубже, что такое строительство социализма, почувствовать облик человека социалистического строя…
Силой своих идейных убеждений и благородством целей, свободой от материальных предрассудков и размахом интеллекта Ленин был и остается человеком из будущего. Подумайте, как грандиозно изменились за последние полвека наши представления о человеческих возможностях, давно и многократно перекрыты все мыслимые, да и немыслимые рекорды. С непостижимой стремительностью раздвигаются рамки информации, доступной человеку. Наши дети все решительнее, а главное, все раньше, нередко вызывая у нас этим тревогу, начинают ориентироваться в мире науки. Между тем ленинский интеллект, объем прочитанного Владимиром Ильичем, запас знаний, которыми он располагал, — и сегодня остается практически недостижимым. И сегодня нельзя не поразиться, что в томах Полного собрания сочинений В. И. Ленина упоминается свыше 16 тысяч книг, брошюр, статей, периодических изданий, документов и других источников. К тому же источники эти — на 20 различных языках.
Понять Владимира Ильича как человека — это представить себе личность, неотделимую от наших дел, от коммунистического строительства, которое мы ведем, осуществляя свободное развитие всех и каждого. Чем больше проходит времени, тем ближе нам облик Ленина-человека. Наше развитие движется от веры к знаниям, от аксиом — к теоремам, от преклонения перед Лениным — к осознанию значения совершенного им. И в стране, где открылись перед людьми мир книги и вселенная знаний, образ Ленина становится все ближе, понятнее. В конце концов, та же скромность в быту Владимир