Лакей бесшумно затворил дверь и послушно сел.
– Отвечайте начальнику полиции графства с максимальной ясностью.
– Конечно, сэр. – Лакей смущенно откашлялся.
– Парсонс, – начал сэр Джозеф, заглянув в свои записи, – вы помните, как включали воду в ванне для мистера Маунтджоя в вечер его смерти?
– Да, сэр.
– Оба крана сразу?
– Нет, сэр.
– Сначала горячий?
– Да, сэр. Затем я измерил термометром температуру воды и сделал ее похолоднее при помощи холодного крана, как просил мистер Маунтджой. Он просил строго определенной температуры.
– Вы не припомните, до какого уровня была налита ванна к моменту, когда вы завершили ваши сложные приготовления?
– Я помню, сэр.
– Отлично! – С этими словами начальник полиции отодвинулся от стола. – Пойдемте. Вы мне покажете?
– Разумеется, сэр.
Лакей посмотрел на Алистера Бинга, пропустил в дверь четверых человек (к ним присоединился врач) и последовал за ними, после чего закрыл дверь.
– Итак, – произнес сэр Джозеф, войдя в ванную, – как высоко поднялась в ванне вода?
Парсонс с непроницаемым видом показал пальцем уровень в десяти дюймах от верха ванны. Начальник полиции достал из кармана складную линейку и померил расстояние.
– Девять целых три десятых дюйма. Вы записываете, Бреннер? – обратился он к врачу. Тот кивнул со скучным видом.
– Послушайте! – воскликнул Карстерс.
Начальник полиции покровительственно улыбнулся.
– Сейчас, мистер Карстерс. – Он повернулся к Парсонсу. – Вы сильно удивитесь, если услышите, что мистер Маунтджой был не мужчиной, а женщиной?
– Нет, сэр.
– Вот как? Почему?
– Слуги судачат об этом с тех пор как… Со времени смерти бедного джентльмена, сэр.
– Пока это все.
– Благодарю вас, сэр.
Лакей посмотрел на Алистера Бинга, дождался его кивка и удалился.
– Образцовый свидетель, – заметил начальник полиции. – Спустимся вниз, джентльмены.
– Нет, подождите! – крикнул Карстерс.
– Ах да, вы хотели что-то сказать. Простите, что прервал вас раньше, но я подумал, что лучше не говорить лишнего при Парсонсе, хотя он, похоже, не из болтунов.
– Можете не извиняться, – сказал Карстерс. – Мне недостает самообладания. Просто учтите, что он неправильно показал уровень воды.
– Вот как? – оживился начальник полиции.
– Вода дошла до отверстия переливной трубы, на три дюйма выше, чем он показал.
Начальник полиции опять вооружился линейкой и произвел измерение.
– Пять целых одна десятая дюйма. Записали, Бреннер?
Врач кивнул.
– А теперь – вниз! – скомандовал сэр Джозеф. – Это становится интересно.
– Итак… – начал Алистер Бинг, когда все четверо снова расположились в библиотеке.
– Итак, – подхватил начальник полиции, – уровень воды. Любопытно. Или один из вас двоих ошибается, мистер Карстерс?
– Я не ошибаюсь, – возразил тот. – Я отчетливо помню, что подумал, когда мы вынимали тело из ванны, как глупо для человека, подверженного обморокам, набирать в ванну столько воды. Это было непосредственно перед тем, как я предположил, что Маунтджой убили. Сначала я решил, будто смерть вызвана сердечным приступом.
– Так-так… А водоизмещение? Об этом вы не подумали?
– Оно не может объяснить такую большую разницу между показаниями Парсонса и моими – четыре целых две десятых дюйма. Ведь в Маунтджой было всего пять футов пять дюймов росту, и она была стройной, даже худой.
– Вы понимаете, что из всего этого следует, джентльмены?
– Нет, – признался Алистер Бинг.
Карстерс нахмурился:
– Вы хотите сказать, что Парсонс прав?
– Совершенно верно, – ответил начальник полиции. – Возня с термометром позволяла ему хорошо запомнить высоту воды.
– Согласен. А моей памяти вы доверяете?
– Доверяю, особенно с учетом доказательств памяти, которые вы можете предоставить.
– А раз мы оба правы…
– Вот именно. Это значит, что между уходом Парсонса из ванной и вашим появлением там кто-то, один человек или несколько, опять отвернул краны, и вода в ванне дополнительно поднялась.
– Это был убийца! – торжествующе воскликнул Карстерс.
– Он самый, – кивнул начальник полиции. – Во всяком случае, мы имеем основания так думать.
– А я так не думаю, – вмешался Алистер Бинг. – По-моему, это необоснованный вывод. Ясно, что краны отвернула сама Маунтджой. Вода получилась слишком горячей или слишком холодной, вот она и изменила температуру. Я сам много раз так делал.
– Вы тоже предварительно вручали лакею термометр и инструктировали его насчет температуры воды?
– Подумаешь, термометр! – усмехнулся Алистер Бинг.
– Кажется, вопрос можно решить, – примирительно произнес сэр Джозеф.
– Только не за мой счет! – воскликнул Алистер.
– Можно ли повторно позвать Парсонса? – попросил начальник полиции.
Алистер Бинг позвонил в колокольчик.
– Послушайте, Парсонс, – обратился сэр Джозеф к вошедшему лакею, – я прошу вас хорошо подумать. Сколько было времени, когда вы услышали, что мистер Маунтджой снова открывает краны?
Лакей помолчал и ответил:
– Семь часов семнадцать минут, сэр. Я запомнил время, потому что обычно мистер Маунтджой не слишком задерживался в ванной. На мытье, вытирание и одевание у него уходило четверть часа. Я удивился, когда в тот вечер его ванна заняла больше времени. Даже встревожился, но, услышав шум льющейся воды, успокоился.
– Были отвернуты оба крана?
– Да, сэр, оба крана сразу. Разницу между шумом одного крана и обоих сразу легко распознать. Кроме того, я как будто услышал, как вода уходит в переливную трубу.
– Утверждать такое, конечно, трудно, – задумчиво проговорил начальник полиции. – Но все равно интересно! Хорошо, Парсонс, продолжайте. Звук льющейся воды вас успокоил?
– Да, сэр. Перед этим я испугался, что что-то произошло.
– Что именно?
– Ничего страшного, сэр. Просто один молодой спортивный джентльмен, у которого я раньше служил, страдал болезнью сердца и постоянно терял сознание в ванне. Мне всегда приходилось находиться там с ним. Я никогда не осмеливался оставить его там одного даже на минуту.
– Ясно. Услышав шум кранов, вы испытали облегчение.
– Да, сэр, облегчение. Но также и удивление.
– Вот так?
– Да, сэр. Для мистера Маунтджоя это было очень необычно. Он любил, чтобы ему приготовили ванну подходящей температуры, чтобы он мог залезть в нее и вылезти, а не проводить в ней полчаса, а потом добавлять воды, вы меня понимаете?
– Да. Еще один вопрос: кто вышел из ванной комнаты сразу после того, с табуретом?
– Сразу после чего, сэр?
– После того, как вы опять услышали, как из кранов льется вода!
– Никто, сэр. Там находился один мистер Маунтджой, а он, бедняга, выйти не мог, так ведь?
Начальник полиции пристально смотрел на лакея.
– Вы уверены, что никто не выходил?
– Я смотрел на дверь ванной из спальни мистера Маунтджоя, сэр, как делал всегда, когда он принимал ванну, чтобы быть наготове, когда ему понадобится моя помощь при одевании.
– Вы все время сидели там?
Лакей задумался.
– Припоминаю, что отлучился минуты на три, сэр.
– Ага! – Карстерс взволнованно взглянул на начальника полиции.
– Зачем? – спросил сэр Джозеф без всякого выражения, но с опасным блеском в глазах.
– Мисс Элеонор попросила меня поговорить с Мендером о цветах.
– Странная просьба, не так ли?
– Да, сэр.
– Что вы подумали?
– Мне платят не за размышления о поручениях, а за их выполнение.
– Отлично сказано! Парсонс, вас удивило бы, если бы я приказал арестовать вас за умышленное убийство мистера Маунтджоя?
Лакей напрягся, но выражение его лица не изменилось.
– Да, сэр.
– Удивило бы? Почему?
– Потому что я этого не совершал, сэр.
Глава VIIIУбийца?
– Нет, – успокоил Парсонса начальник полиции графства, – я не думаю, что это совершили вы. Но кто-то это сделал, и если не вы, то кто, черт возьми? Теперь о той просьбе хозяйки. Когда вы ее получили?
– Сразу после обеда, сэр.
– От кого?
– От самой мисс Элеонор, сэр. Она сказала примерно так: «Скажите Мендеру, Парсонс, что я заказала Уильямсу на вечер еще роз. (Уильямс – наш старший садовник, сэр.) Пусть займется этим прямо сейчас». Я совершенно забыл о поручении, сэр. Вспомнил, пока сидел в ожидании мистера Маунтджоя, и подумал, что успею сбегать вниз и поговорить об этом с Мендером, пока мистер Маунтджой будет вытираться.
– Понятно, – протянул начальник полиции. – Благодарю вас, Парсонс. Вы оказали нам огромную помощь.
– Спасибо, сэр. – И невозмутимый слуга бесшумно закрыл за собой дверь.
– Мы познакомились с невиновным слугой отменной выправки и поведения или с умнейшим преступником из всех, гуляющих на свободе, – заметил начальник полиции.
– Вы хотите сказать, что тоже считаете, будто Маунтджой убили? – удивился Алистер Бинг.
– У меня нет ни малейших сомнений, что это так. И я постараюсь предоставить коронерскому жюри правильное заключение. Все это дело должно быть тщательно расследовано, джентльмены.
– Готов ручаться головой, что Парсонс ни при чем, – заявил Карстерс. – Он не убийца.
– Убийство – причудливое преступление, – задумчиво проговорил начальник полиции. – Бывали случаи… – Он помолчал, просматривая свои записи. – Преступление совершено до семи тридцати. В этот час, как вы говорите, у вас ужинают, и Маунтджой была единственной, кто не явился к столу? Во сколько она вошла в ванную? Кому-нибудь из вас, джентльмены, это известно?
– Без десяти семь, – ответил Карстерс. – Вчера я задал этот вопрос Парсонсу, и он не колебался с ответом.
– Хорошо! Что ж, джентльмены, мы сталкиваемся здесь с одной огромной трудностью.
– Мотив! – подхватил Карстерс.
– Он самый. Найти истинный мотив – в девяносто девяти случаях из ста означает отправить виновного на виселицу. Кто же в этом доме имел такой сильный мотив убрать Маунтджой со своей дороги, что отважился на убийство?