Глава XIIДопрос
Как обещал начальник полиции графства, дознание по делу о смерти Эверарда Маунтджоя было коротким. Свидетелями выступили только врачи и те, кому надлежало опознать тело. Никого из окрестных жителей не удивило, что набирается жюри присяжных в связи с подозрением в умышленном убийстве. Расследование официально поручили инспектору уголовной полиции, который был представлен начальником полиции обитателям поместья в тот момент, когда миссис Брэдли с гувернанткой укладывали в постель спасенную Элеонор.
– Ей требуется покой, – предупредил врач перед уходом. – Она испытала шок.
– Как она смогла упасть в ванну? – спросил врача провожавший его Алистер, поприветствовав начальника полиции графства и полицейского инспектора.
– Это не мое дело. Не стану строить догадок. Внезапное недомогание, головокружение, мало ли что?
– Казалось бы, вода должна была привести ее в чувство, – недоуменно сказал Алистер начальнику полиции.
– Я не знаком с обстоятельствами, о которых вы говорите, поэтому, боюсь, не смогу ничего ответить. Неужели в вашем доме, дорогой Бинг, снова произошло нечто из ряда вон выходящее?
Врач поспешно откланялся, и Алистер пригласил обоих полицейских в холл.
– Прошу ко мне в кабинет, там я все объясню.
Они молча выслушали его до конца, ни разу не перебив.
– Что ж, Боринг, – обратился сэр Джозеф к инспектору, – что вы обо всем этом думаете?
Невозмутимый инспектор нахмурил брови:
– Правильно ли я понял, сэр Джозеф, что вы спрашиваете мое мнение о событиях прошлой ночи и о неприятности с мисс Элеонор Бинг в ванной этим утром в связи с расследуемым нами делом? По-моему, одно никак не связано с другим.
– Что?! – Голос Алистера прозвучал резко, как пистолетный выстрел. – Вы хотите сказать, что подлое покушение на жизнь мисс Кларк и невероятное событие с моей дочерью не имеют связи с тем, что среди нас находится преступник, убийца?
– Прошу прощения, сэр, но таково мое мнение, и я намерен его придерживаться, пока оно не будет опровергнуто, – спокойно возразил инспектор. – Джентльмены, кочергу, маску Гая Фокса и другое наверху кто-нибудь трогал?
– По моему настоянию, – заявил Алистер, – все оставлено в том виде, в каком было найдено. Прошу со мной, вы сами все увидите. Надеюсь, после этого инспектор сочтет возможным изменить свое мнение.
Он повел полицейских наверх, в комнату Дороти, приведенную горничными в порядок после того, как ее покинула пришедшая в себя Элеонор. Кровати, впрочем, остались нетронутыми.
– Видите? Вот кочерга, вот муляж, вот поврежденная маска. Лично мне все это вовсе не кажется шуткой.
– Вынужден с вами не согласиться, сэр, – упрямо произнес инспектор. – Первое: у кого имелся зуб на юную леди? По вашим же словам, ни у кого. Но об этом я впоследствии постараюсь выяснить больше, а пока оставим данную тему. Второе: разве не опасно покушаться на спящего при лунном свете? Если спящего не удастся убить, он может успеть узнать покушающегося и поднять крик. Очень рискованно! А включить свет тем более опасно. Третье: не слишком ли это грубо? Подумайте сами: так мог бы поступить пьяница с Ист-Энда или какой-нибудь умственно отсталый, но вспомните, вы же совершенно уверены, что это дело рук кого-то, кто находится у вас в доме! Найдется здесь хоть кто-то, способный ударить хорошенькую девушку кочергой по голове? Вообразите устрашающее зрелище: разбитая голова, все залито кровью! А звук сокрушаемых костей? А…
– Уймитесь вы, наконец! – не выдержал Алистер. Казалось, надувшиеся у него на лбу вены сейчас лопнут и моря крови не избежать. – Хватит меня запугивать!
– Я делал это намеренно, сэр. Говорю же, это всех здесь повергло бы в ужас. Вы меня понимаете? – Инспектор позволил себе скромно улыбнуться и почти без паузы продолжил: – Теперь взглянем на ситуацию с другой стороны. Двое молодых людей – молодых, горячих – испытали потрясение в связи со смертью Маунтджой. Разве не естественно для них придумать такой неприятный розыгрыш? Муляж, маска Гая Фокса, да еще этот дурацкий чепец – как раз то, что может прийти в голову двум озорникам! У меня двое сыновей учатся в Лондонском университете, уж я-то знаю, что считает остроумным молодежь! И потом…
– Не стану больше с вами спорить, – проворчал Алистер. – Полицию не переубедить. Главное, что все остались целы.
– Вам подействовало на нервы случившееся с Маунтджой, сэр, – примирительно произнес инспектор. – Вот что следует тщательно расследовать. Дело нешуточное.
– Напоминаю вам о дочери, Бинг, – вмешался сэр Джозеф. – Ее теперешнее состояние позволяет ее допросить? Неприятности с нею, при всем отличии от причин гибели Маунтджой… – Начальник полиции запнулся, будто ждал от Алистера вопроса, но тот лишь махнул рукой.
– Задавайте ей любые вопросы. Она говорит, что ей стало дурно и она чуть не захлебнулась.
Оба полицейских проследовали за ним в комнату Элеонор. Та была еще бледной, но этим последствия случившегося внешне ограничивались. Она сидела, подпертая подушками, одетая в нечто бледно-голубое, только усугублявшее ее необыкновенную бледность. Летняя ночная рубашка имела глубокий вырез, и Элеонор куталась в простыню, словно замерзла, хотя день был теплый, даже жаркий, и ее старания согреться вызывали недоумение.
Инспектор кашлянул и подошел к кровати:
– Полагаю, мисс Бинг, вам полегчало…
– Да, благодарю, – ответила Элеонор с присущей ей чопорностью.
– Рад слышать. Если не возражаете, мы зададим вам несколько вопросов.
Элеонор с презрением посмотрела на него.
– Для начала… – проговорил инспектор.
– Для начала, – бесстрастно перебила его Элеонор, – я бы попросила отца спуститься в кабинет и принести оттуда что-нибудь на латыни.
– Какого автора, дорогая Элеонор? – осведомился Алистер заботливым тоном, так сильно контрастировавшим с его обычной ворчливостью, что его дочь не удержалась от ироничной усмешки.
– Любого, на ваше усмотрение, – ответила она. – Главное, принесите книгу не ранее чем через четверть часа. Полагаю, за это время у джентльменов иссякнут вопросы.
Алистер, беззвучно раскрыв рот, как выброшенная на берег рыба, спешно покинул комнату. Начальник полиции на цыпочках приблизился к двери и закрыл ее.
– Итак, мисс Бинг, – начал инспектор, усаживаясь и извлекая блокнот и карандаш, – нам нужен от вас ответ, что вызвало утром ваше падение в ванну вниз головой.
– Меня охватила дурнота, – холодно промолвила Элеонор, – и я, не успев позвать на помощь, лишилась чувств. Удивителен не обморок, а, как сказали мои спасители, то, что я осталась жива и сейчас с вами говорю.
– Да, вашу семью, мисс Бинг, отличает сплоченность, – небрежно заметил начальник полиции, выглядывая в окно.
Элеонор оглянулась на его голос, отчего на мгновение перестала удерживать подбородком простыню на груди. Она как будто приготовилась ответить на последнюю реплику гневной отповедью, но не успела, потому что ее опередил инспектор.
– Бросьте, мисс Бинг! – повысил он голос. – Запираться бессмысленно! Кого вы выгораживаете? Кто покушался на вашу жизнь сегодня утром в ванной?
Снова закутавшись, Элеонор повернулась на правый бок и воскликнула:
– Я запираюсь? Кого-то выгораживаю? Извольте объясниться!
– Кто пытался убить вас? – прямо спросил инспектор. – Отвечайте немедленно!
Если бы презрение во взгляде могло разить наповал, убийцей стала бы сейчас Элеонор.
– Дорогой инспектор, вы несете чушь! Никаких попыток не было! Повторяю, у меня случился обморок, а потом мне повезло: меня успели спасти. Это все, что я могу сказать. Поскольку я все еще слаба и чувствую усталость, то, уверена, теперь вы избавите меня от своего присутствия.
Инспектор открыл дверь, пропуская вперед своего начальника. Элеонор проводила их высокомерной улыбкой.
– Ну и ну, – пробормотал инспектор Боринг. Его начальник только фыркнул. – Разумеется, она лжет.
– Как? – Начальник полиции удивленно поднял брови.
– Сэр, молодую женщину сначала душили, а потом толкнули в ванну, сочтя умершей. Я видел у нее на шее кровоподтеки.
– Можно подумать, будто вы сочувствуете покушавшемуся, – пошутил начальник полиции.
– Во всяком случае, я понимаю его чувства, кем бы он ни был, – угрюмо промолвил инспектор. – Это не значит, конечно, что у меня самого чешутся руки. Но некоторые молодые женщины ведут себя совершенно несносно, и, если вы позволите поделиться сугубо неофициальным мнением, без таких жилось бы легче. Мисс Элеонор Бинг – одна из них. Вот я и гадаю, кто тот, кого она выгораживает. Найти его значило бы разоблачить убийцу Маунтджой, сэр.
– Сомнительно, – покачал головой сэр Джозеф. – Что ж, дальше видно будет. Каков ваш следующий шаг?
– Я хотел спросить вашего совета, сэр.
– Дело поручено вам, вы и решайте. К тому же, будучи знаком с этим семейством, я внушаю некоторое… В общем, я служу противовесом тому опасению, какое вы внушаете как официальное лицо.
– Тогда благодаря вам они перестанут ощущать угрозу. Это было бы полезно, – заметил инспектор. – Как вы отнесетесь к маленькому общему опросу, сэр? Можно было бы начать с покушения на мисс Бинг и вернуться к делу Маунтджой.
– Действуйте, – разрешил сэр Джозеф. – Хотя, повторяю, я не усматриваю тесной связи между двумя событиями.
– А место действия – одна и та же ванная? Это не наводит вас на подозрения, сэр?
– Грубовато. Даже, если хотите, Боринг, слишком грубо. Похоже на попытку сбить с толку. Думаете, люди ничему не учатся у таких преступников, как Джордж Смит?
– Я не улавливаю связи, – сконфуженно признался инспектор. – Вы о том, кто топил своих жен ради страховки?
– О нем самом. – Начальник полиции мечтательно вздохнул. – Смит совершил роковую ошибку, свойственную многим умным преступникам: решил не улучшать того, что и так хорошо. Пять раз он выходил сухим из воды, но в шестой раз попался.
– Я помню, сэр. Но какое отношение это имеет к…