– Отрицает? – повторил начальник полиции графства, приглашенный в качестве консультанта и теперь стоявший с подчиненными на лужайке поместья. – Знаете, инспектор, я склонен ему верить.
Гринди усмехнулся:
– Как знаете, сэр. Собственно, не так важно. Кто бы это ни сделал, нам мало проку. Дальше – кровь на Камне. Миссис Брэдли – не пойму, кто вообще ей разрешил слоняться по поместью, – взбрело в голову, будто крови на Камне недостаточно, чтобы свидетельствовать о совершении преступления именно там. Что ж, мы с самого начала склонялись к этому и просто озирались в поисках других подсказок. У поля Керслейк нашли хоккейный сарай и осмотрели его. На полу кровь. Взяли образцы для анализа. Выяснилось, что это традиционное место встречи браконьеров, а кровь кроличья. Проведя несколько дней за собиранием горелых спичек и покашливанием в манере Шерлока Холмса, она находит мне пару штанов священника, не значащих ничего, поскольку он всего лишь прислонился в них к свежеокрашенному забору, отбивая мальчишке мяч. Еще миссис Брэдли обнаруживает сарай и кровь в нем. Посылает за мной мальчишку и сообщает о своем «важном открытии»… – Голос инспектора стал хриплым от волнения. – Вот оно, место преступления! Посовещавшись с суперинтендантом, я объявляю ей правду о пятнах крови вместо того, чтобы посоветовать держаться подальше от вещей, которые ее не касаются. И что же она? – Он свирепо сверкнул глазами, насмерть затоптал безобидный лютик и воинственно ответил на собственный вопрос: – Смеется мне в лицо и благодарит за то, что мы сберегли ее время и усилия, самостоятельно выяснив, чья это кровь… Ей хватило наглости заявить, что она сама догадалась, будто эта кровь не может принадлежать Сетлею! Под конец она высказалась насчет «пользы от закрытия необязательной, но опасной темы», наговорила всякого про меня самого – не могу вспоминать это без гнева! – и удалилась, довольно кудахча, будто удачно пошутила или снесла яйцо!
Глава XVIIЖертвенный Камень
– Получайте! – крикнул Обри Харрингей, отправляя поданный Джорджем Уиллоузом мяч высоко в синее летнее небо.
Миссис Брэдли, беззаботно улыбаясь, рассчитала время, поймала мяч, бросила его Уиллоузу и подошла к сетке.
– Сделаем перерыв, – сказала она отбивающему. – Проводите меня в лес.
День был в разгаре. Миссис Брэдли, легко и быстро убедившись, что кровь на полу в сарае не связана с убийством, в хорошем настроении отправилась домой, обедать. Обри вернулся в Мэнор-Хаус, полиция – в Боссбери, чтобы взяться за разгадку дела с другой стороны: расчлененное тело не принадлежит Руперту Сетлею. Пока что и это, и противоположное предположение не приносили результатов, и тело из мясной лавки оставалось неопознанным. Уверенность инспектора Гринди и суперинтендента Бидуэлла в том, что убитый – именно Руперт Сетлей, мало значила без доказательств. Некто (или несколько неизвестных) проявил недюжинный ум, чрезвычайно затруднив получение необходимых доказательств.
В половине третьего дня Фелисити Брум, ворча, но не смея ослушаться, встретила десять старух из отцовского прихода и полезла с двумя самыми отважными из них на второй этаж кулминстерского автобуса. Им предстояло побывать в соборе, совершить короткую экскурсию по реке, попить чаю в парке отеля «Темперенс» на берегу и посвятить последние четверть часа перед семичасовым автобусом, который отвезет их обратно, осмотру экспонатов музея.
– Делай что хочешь, трать сколько хочешь, ублажай старушек, – наставляла ее миссис Брэдли, – но непременно покажи им кулминстерскую коллекцию.
– Зачем? – удивилась Фелисити. – Вчерашний осмотр черепа – это я еще могу понять, но какой смысл ехать туда опять сегодня?
Миссис Брэдли состроила гримасу:
– Не поедешь ты, придется мне самой. Если приведешь туда стайку старушек, на вас никто не обратит внимания. Если туда отправлюсь я, то меня уже вечером могут прикончить. Не спрашивай почему. Позже я все объясню.
Фелисити побелела:
– Что происходит? Череп? На что вы намекаете?
– Ни на что, – отрезала она и ушла.
Разговор состоялся в девять часов утра по церковным часам. Теперь было уже около трех дня, и автобус с довольными старушками, свернув за угол, устремился по назначению. Убедившись, что он уехал, миссис Брэдли бросилась за Обри Харрингеем.
– Мне нужен Джеймс Редси, – сказала она. – Он пойдет с нами?
Обри нашел Джима в бильярдной, где он вяло гонял шары по столу. Вид у него был усталый, даже изнуренный. Джим пережил две тяжелые недели и чувствовал, что инспектор может в любой момент арестовать его за убийство двоюродного брата. Он понимал, что угодившему в огромный страшный механизм трудно выбраться из него. Джим плохо спал, мало ел, ходил насупленный и бездельничал. Даже влюбленная в него Фелисити клеймила его за уныние и бездействие.
– У тебя вид убийцы! – заявила она в приступе отчаяния. – Почему бы тебе не встряхнуться? Пусть все видят, что тебе безразлично.
– Да, – кивнул Джим. – Я уже дошел до безразличия. Но когда инспектор сверлит мне взглядом затылок, когда нельзя открыть дверь, чтобы за ней не оказался он, когда даже ванну не примешь так, чтобы он не подглядывал через запотевшее стекло, когда он донимает меня идиотскими вопросами, задавая их через вентиляционное отверстие дурным голосом… Пока инспектор занят своим проклятым расследованием, я веду жизнь загнанного зверя. Вообрази, на днях я был готов целовать теткиных четвероногих уродцев только за то, что Мария откусила у Гринди клок штанины, а Антуанетта бросилась ему под ноги, и он шлепнулся в пруд с лилиями! А ты ведь знаешь, как я отношусь к этим засахаренным свинкам!
Он говорил с таким чувством, что Фелисити стиснула ему руку. А теперь к его мучениям добавилась чудовищная миссис Брэдли, спасу от нее нет: шлет ему дурацкие приглашения на тупые салонные игры с карандашами и листочками у нее дома, требует, чтобы он вел ее в лес и точно показал там место, где врезал паршивцу Руперту! Ему ничего не оставалось, кроме как согласиться.
Миссис Брэдли злорадно ухмылялась. Таких мерзких старух, как она, Джим еще не встречал. Она напоминала ему отталкивающего лысоголового стервятника с картинки. Лысой она, конечно, не была, но производила такое же впечатление, как эта птица. А если приглядеться, в ней обнаруживалось сходство с рептилией, и даже не просто с рептилией, а с ископаемым ящером! Когда она над ним издевалась – а девяносто процентов времени она именно этим и занималась, – ее физиономию хотелось сравнить с мордой не то ящерицы, не то тритона, не то тошнотворной жабы. Но стоило ей улыбнуться пошире, сразу становилось понятно, кем она была в прежней жизни. Сторонники теории реинкарнации правы: эта ведьма уже посещала бренный мир – в шкуре аллигатора! Настоящая людоедка! Не проходило и часа, чтобы Джим вновь не испытал облегчение оттого, что не он разрубил тело Руперта и развесил куски по крюкам. Ведь если бы это он постарался, то миссис Брэдли не только его раскусила бы, но и сетовала бы, что он действовал кустарно, и со своим пугающим кудахтаньем предлагала бы усовершенствования мясницкого процесса… От одной этой мысли Редси содрогался.
Они молча шли втроем через парк. На опушке чащи миссис Брэдли остановилась.
– Ты первый, – велела она Обри. – Мистер Редси за тобой. Я замыкающая. Вперед, дети мои, к Жертвенному Камню!
Так, гуськом, они быстро добрались по узкой извилистой тропинке к кольцу из сосен. Даже в ясный летний день здесь было сумрачно и промозгло. В верхушках деревьев подвывал ветер, хотя Джим Редси поклялся бы, что неподалеку воздух раскален и неподвижен.
Миссис Брэдли приблизилась к Жертвенному Камню и возложила на него свою желтую клешню. Камень был шершавый на ощупь, как спина рептилии, и пугающе холодный. Она отдернула руку и окинула древний валун благосклонным взглядом.
– От него разит злом, – заметила мисс Брэдли. – Сколько крови тут пролито, сколько зла совершено, какие вопли, какие пытки, какие предсмертные мучения слышал и видел старинный монумент! К счастью, нам этого никогда не узнать. – Она резко повернулась к Джиму Редси: – Поставьте мальчишку там, где вы свалили своего кузена!
Джим отвел Обри на двенадцать шагов в сторону.
– Здесь, – доложил он, жалея, что ему не хватит духу самому поиздеваться над старухой. Какую игру она затеяла на сей раз?
– Отлично. Ложись, внучек.
Обри послушно растянулся на земле.
– Так, мистер Редси?
– Нет. Отодвинь голову немного влево.
– Благодарю, мистер Редси. Теперь тащите его в кусты. За руки, да? Не переживай, внучек, твоя одежда не пострадает. Потом отряхнешь иголки. Теперь, мистер Редси, удаляйтесь в направлении «Головы королевы» с такой же скоростью, как вечером 22 июня.
Джим метнулся вправо, ломясь сквозь нависшие ветки и перепрыгивая через колкую ежевику. Уже через три секунды он скрылся из виду.
– Спасибо! – крикнула ему вслед миссис Брэдли.
Но возможность бегства была так сладостна, что глупо было бы ее упустить. Джим сделал вид, будто не слышит ее голоса, пробежал по тропинке и c разбегу перемахнул через калитку. Затем зашагал упругим шагом по дороге, ведущей из Боссбери в Лондон, в направлении Кулминстера, и вошел на территорию поместья через главные ворота.
Миссис Брэдли покачала головой.
– Он сделал все, о чем я его просила, – сказала она. – Теперь выползай из кустов на поляну. Не торопись. При падении ты ударился затылком о дерево, и теперь тебе нехорошо. Ползи на коленях. На тебе белая рубашка и светло-серые фланелевые брюки. – То, что на самом деле на Обри синяя куртка и белые брюки, ее не волновало. – Восемь часов, чудесный летний вечер. Четверть девятого, все тот же летний вечерок. Прекрасно, вставай, внучек. Здоровенный черный слизняк?
Она качала головой, морща лоб.
– Не беда, все невзгоды ниспосланы нам для закалки духа. Я куплю тебе новые брюки, если эти окажутся испорченными. Подойди-ка к Камню. Где наши кровавые пятна?