Келли и прежде замечала, но по малолетству не придавала значения тому обстоятельству, что родители Александроса никогда не выказывали своего нежного отношения к сыну, в то время как ее родители, бабушки и дедушки готовы были круглосуточно тискать ее, удовлетворять все детские капризы, умиляться ее оговоркам, не отпускать от себя ни на шаг. Порой это было приятно, но чаще утомляло. Поэтому Келли думала, что независимость взрослого соседского мальчика Александроса Короса от взрослых — великое счастье.
Разговор за столиком ресторана вновь зашел в тупик. В этот момент подошел официант и произнес:
— Ваш кофе…
— Но мы еще не заказывали кофе, — возразила Келли.
— Должно быть, это Тео распорядился, — с улыбкой предположил Александрос и, поблагодарив официанта, попросил передать привет старине Тео.
Келли сосредоточенно принюхалась к необычному аромату, отрывающемуся вместе с прозрачным паром от поверхности кофейной глади. Она пригубила горячий кофе и произнесла:
— У этого кофе какой-то особенный вкус и аромат.
— Тебе нравится? — спросил Александрос.
— Бесподобно. Что это?
— Я скажу тебе, когда ты его допьешь, — заинтриговал он девушку.
Поскольку кофейная чашечка была маленькой, а напиток превосходным, долго ждать не пришлось.
— Так скажешь ты мне, наконец, что это? — повторила Келли свой вопрос, отставив чашечку.
— Тео добавил в кофе ликер.
Келли нахмурилась. Она могла догадаться и сама, уже почувствовав обманчивую легкость во всем теле. Семь лет Келли не прикасалась к этому зелью, которое, особенно после гибели родителей, ассоциировалось со злым роком.
— Что с тобой? — спросил Александрос, видя, как вспыхнули гневом ее глаза.
Она молча отвернулась от него.
— Келли, объясни, в чем дело? — требовал он ответа.
— Тебе известно, что я не пью. Ты не должен был так поступать, Александрос, — сурово упрекнула она его.
— Я и не предполагал, что для тебя это так принципиально… — виновато произнес он.
Келли почувствовала тошноту, и это красноречиво изобразилось на ее лице. Александрос быстро подхватил ее под руку и провел через весь зал в укромное место.
— Где мы? — спросила его Келли, глядя в зеркало над раковиной и вытирая бумажным полотенцем лицо.
— Туалет для персонала, — объяснил Александрос, который все еще продолжал рукой удерживать ее волосы на затылке.
— Прости, что так получилось, — слабо проговорила Келли.
— Ты меня прости. Я действительно не знал, что у тебя к спиртному такое непримиримое отношение. Это что, такая аллергия?
— Нет, не думаю. Просто отвращение.
— Но выпила ты с удовольствием, я это видел, — упрекнул ее Александрос.
— Это было ложное удовольствие. Спиртное вообще приносит людям только ложное удовольствие, обманное облегчение, мнимую решительность. Поэтому я и не употребляю его.
— Понятно.
— Прости меня, пожалуйста. Я испортила тебе настроение.
— Ты не должна извиняться за это недоразумение, Келли. Главное, чтобы Тео не подумал, что ты чем-то отравилась в его ресторане, — рассмеялся Александрос.
— А он может так подумать? — встревоженно спросила Келли.
— Я объяснюсь с ним позже, не волнуйся. — Муж нежно погладил ее по спине. — Думаю, правильнее будет отправиться домой. Что ты скажешь?
— В зале много твоих знакомых. Мне бы не хотелось, чтобы они дурно истолковали наш внезапный уход, — обеспокоенно проговорила Келли.
— Не забивай себе голову всякой ерундой, — успокоил ее Александрос. Он притянул жену к себе и расстегнул пуговицы на ее рубашке.
— Что ты делаешь? — смутилась Келли.
— Она мокрая. Накинь мою. На улице сейчас прохладно, — объяснил Александрос и, сняв с себя рубашку, накинул на плечи Келли, неотрывно любуясь ее кружевным бельем.
Девушка опустила глаза и закусила нижнюю губу. Она хотела застегнуться, но Александрос остановил ее за руку. Он обхватил ее талию, притянул жену к себе и поцеловал грудь чуть выше кромки чашечки.
Келли ощутила небывалый всплеск эмоций. Едва не задохнувшись от волнения, она выскользнула из объятий мужа и исчезла в туалетной кабинке.
— Келли, тебе помочь? — окликнул ее Александрос.
— Нет, благодарю, — ответила девушка, успев слегка перевести дыхание.
Дверца кабинки приоткрылась, и она протянула Александросу его рубашку со словами:
— Отдай мою.
— Но ты можешь простудиться, — возразил супруг.
— Не беспокойся обо мне. Сейчас не зима. В конце концов, мокрое пятно можно быстро высушить электросушилкой для рук, — неуступчиво проговорила Келли.
Сопротивляться было бесполезно. Александрос сделал то, о чем она его попросила, хотя уступать женщине было не в его правилах.
Утром следующего дня, по пробуждении, Келли заметила, что дверь в ее спальню чуть приоткрыта. Она села в кровати, натянув на себя простыню, и огляделась. Балконная занавеска слегка развевалась, а за ней угадывался силуэт Александроса.
— Что ты здесь делаешь? — окликнула его Келли.
Александрос неторопливо вошел в комнату.
— Хотел знать, как ты сегодня себя чувствуешь, — объяснил он.
— Благодарю, хорошо, — сдержанно ответила девушка.
— А еще я пришел сказать, что должен на несколько дней улететь в Лондон по делам, — произнес Александрос с заметным сожалением. — Полагаю, ты найдешь себе дело, чтобы не скучать в мое отсутствие, — ехидно заметил он.
— Не волнуйся, не заскучаю, — резко парировала Келли.
— Не сомневаюсь, — таким же тоном произнес он и покинул спальню жены.
Глава десятая
Чем дальше Александрос Корос отдалялся от виллы, тем яснее он сознавал, что брак с Келли Демаршис развивается не так, как он планировал. Соблазнить ее оказалось не просто. Обычно и при гораздо меньших усилиях со стороны Александроса женщины оказывались в его постели. Порой вообще не приходилось прилагать каких-либо усилий, чтобы ему было позволено многое. И впервые женщина, которую он желал, не поощряла его к этому.
Вероятно, виной тому было его сильнейшее предубеждение. Может быть, излишняя пугливость со стороны Келли. Александрос не желал думать, что он безынтересен ей в интимном смысле. Но и ее робость считал наигранной. А потому ждать больше не желал, поскольку любовь — это та игра, из которой Александрос Корос привык выходить победителем…
Келли спустилась в столовую к завтраку, где торопливо поела. Чувство досады, возникшее во время последнего разговора с Александросом, не спадало, хотя Келли затруднялась понять, чем именно было вызвано это неприятное состояние.
Девушка собрала тарелки со стола и отправилась на кухню. Вытерев уже вымытую посуду мягкой салфеткой, она вдруг услышала недовольный голос Tea за своей спиной:
— Зачем вы это делаете? Это моя работа.
— Tea! — воскликнула Келли, резко обернувшись. Внезапное появление экономки и вправду напугало ее.
А та не считала нужным скрывать своего презрения. Пожилая женщина, которую Келли знала с детства и которая всегда к ней очень хорошо относилась, теперь так же, как и Александрос, пребывала в заблуждении относительно роли Келли в известной интриге. Келли больше не могла этого выносить. Она готова была разразиться слезами отчаяния, вдруг почувствовав себя совершенно одинокой в огромной вселенной.
Tea фурией выхватила у нее из рук тарелку и салфетку и боком оттеснила от кухонного стола.
— Tea, прошу вас… Мы можем поговорить? — робко произнесла Келли.
Экономка грозно посмотрела на Келли, покачала головой и фыркнула.
— Можешь не объясняться, — сухо проговорила она. — Я всегда подозревала, что тебя на это подбила Элейни. Так?
Келли изумленно посмотрела на Tea и кивнула.
— В том, что она испорченная девица, я никогда не сомневалась. Но как ты могла поддаться ее влиянию? Этого я тебе не могу простить.
— Что вы имеете в виду, говоря, что я поддалась ее влиянию?
— Не нужно выгораживать ни ее, ни себя. В этом деле все кристально ясно, — проигнорировала вопрос Tea.
— А для меня ничего не ясно, — тоном упрямого ребенка произнесла Келли. — Я поцеловала Александроса не потому, что меня на это подбила Элейни. Она лишь заверила меня, что больше не представится повода признаться ему в своих чувствах. Видимо, ей уже было известно о его предстоящей помолвке, так я думаю. А поцеловала я его, потому что на меня нашло затмение. Или потому что давно мечтала об этом… — проговорила Келли, присаживаясь на стул.
— Конечно, Элейни знала, поэтому и воспользовалась твоей глупостью, девочка. Если это была, конечно, только глупость, а не что-то похуже, — процедила Tea. — Александросу известно, как именно это произошло?
— Вы о чем? — удивилась Келли.
— Ему известно про роль Элейни в этой истории, бестолочь? — раздраженно воскликнула Tea.
— Нет, конечно… И я не хочу, чтобы он об этом узнал. — Девушка взволнованно покачала головой.
— Это почему еще? — возмутилась экономка.
— Он захочет отомстить ей. Я не могу этого допустить. Она моя родственница, несмотря ни на что.
— Не говори глупости. Никогда Александрос Корос не станет мстить какой-то Элейни!
— Но он ведь считает возможным мстить за то же самое мне? — Келли округлила глаза.
— К ней он безразличен. Но не к тебе. До того случая Александрос считал тебя невинным младенцем. Представь, каким был его шок. И дело даже не в расстроившейся сделке на многие миллионы, а в том, что он не вынес твоего падения.
— Но если я теперь расскажу про Элейни, он подумает, что я из подлости хочу свалить на кузину свою вину. Она ведь не насильно толкала меня к Александросу. И поцеловала я его не по ее наущению…
— Какая же ты глупая, дочка! — воскликнула Tea. — Если семь лет назад это можно было считать ребяческой наивностью, то в твои годы уже нельзя оставаться такой. Элейни — эта завистливая девчонка — откуда-то прознала про помолвку и подбила тебя на признание, потому что хотела, чтобы Александрос заставил тебя почувствовать себя отверженной. А на случай какого-либо инцидента запаслась фотоаппаратом и не прогадала. Я и прежде замечала за Элейни, что она не упускает ни случая, чтобы подставить тебя. И мне неприятно было наблюдать, с какой доверчивостью ты к ней относишься.