Заглушив двигатель, Хейли поворачивается ко мне.
– Я так взволнована!
– Знаю, – забавляясь, я провожу костяшками пальцев по ее щеке.
Она принарядилась для фестиваля. Впервые вижу Хейли при полном параде: она накрасила темной подводкой глаза и нанесла на губы блеск. На ней одно из ее любимых коротких платьев с широкими рукавами. К тому же бирюзовые полусапожки, серьги с перьями, желтые солнцезащитные очки и куча браслетов. С ними и прической, состоящей из двух пучков, собранных высоко на голове, из которых выпадает несколько прядей, она выглядет просто потрясающе.
В этот последний день августа солнце светит в полную силу, но, по крайней мере, дует легкий ветерок, поэтому мы не рискуем получить тепловой удар. По дороге ко входу я обнимаю Хейли за плечи, будто это что-то само собой разумеющееся. Будто мы постоянно занимаемся такими вещами. И в последние дни так и было. Мне нравится проводить время с ней, потому что она заставляет все заботы, проблемы и обязательства уйти на задний план. И пока Хейли рядом со мной, я не хочу думать о завтрашнем дне, поэтому перевожу телефон в беззвучный режим и просто наслаждаюсь моментом.
Мероприятие проходит на огромной территории. Повсюду люди, палатки и будки – и, пройдя через охрану, мы становимся частью всего этого. Если я правильно понимаю, здесь четыре разных сцены, на которых выступают группы. Перед колесом обозрения суетятся люди, перед киосками с закусками очереди, которым не видно конца и края, а еще есть сувенирные магазинчики и различные виды активностей, например: пляжный волейбол, мини-гольф, батут, что-то с воздушными шариками и красочными пресс-воллами, перед которыми можно сделать селфи.
Для начала мы берем мороженое: мне эскимо из малинового йогурта, а Хейли рожок с двумя ванильными шариками, сливками и разноцветной сахарной посыпкой сверху.
– У тебя там кое-что… – бормочу я и указываю на ее лицо.
– Что? Где? – она щурится, но, конечно, ничего не обнаруживает.
Ухмыляясь, я обмакиваю палец в сливки и пачкаю ими кончик ее носа.
– Прям здесь.
Какое-то мгновение Хейли потрясенно смотрит на меня, а потом резко отстраняется.
– Ты же несерьезно…
– О да, – я быстро вытаскиваю телефон и делаю фото.
Она встает в позу с мороженым в руке и сливками на носу, который, как это часто бывает, забавно морщит. Потом вытирает его тыльной стороной ладони и предостерегающе указывает на меня.
– Ты еще горько пожалеешь об этом, мистер!
– Ах, да? – поддразниваю я и убираю смартфон. Затем задумчиво наблюдаю за ней. – Ты тоже хочешь испачкать меня мороженым? А потом облизать? Давай. Не могу дождаться.
Она смеется, но тоже качает головой.
– Это мороженое слишком хорошо для тебя. Я, конечно, не буду тратить его на пустяки.
– Ауч, – я даю ей насладиться лакомством – и съесть его спокойно.
Просмотрев программу, мы прогуливаемся по территории. Waiting for Juliet не будет выступать до раннего вечера, но есть достаточно групп, которые знает по крайней мере один из нас и которые мы можем послушать. Между тем мы наполняем бутылки водой, Хейли позволяет двум девочкам украсить свое лицо и декольте сине-золотыми блестками, а потом мы садимся на примятую траву с гамбургерами и картофелем фри, за которыми пришлось простоять больше получаса в очереди. Затем мы слушаем выступления групп и проводим целую вечность на батуте – что гораздо веселее, если прыгаешь сам, а не смотришь со стороны.
Ближе к вечеру мы продвигаемся к одной из сцен. Еще тепло, и солнце окрашивает небо в розовый, золотой и оранжевый цвета. Одиночный воздушный шар пролетает над округой, я обхватываю Хейли сзади. В этот момент сцена освещается, и появляется фирменный логотип группы.
– Боже мой, вот они! Вот они! – Хейли прыгает вверх-вниз от волнения и поднимает светящуюся палочку, которую кто-то сунул ей в руку. Тем временем к ее браслетам добавилось еще несколько разноцветных лент, некоторые из которых я тоже ношу на запястье.
Один за другим члены Waiting for Juliet выходят на сцену, и Мейсон Льюис разогревает толпу еще до того, как начинает звучать музыка. Странно, как сильно он изменился за последние годы – и в то же время по-прежнему выглядит так же, как парень из Форт-Леонард-Вуда. Военную стрижку на четверть дюйма фронтмен сохранил и по сей день. Он подмигивает певице, которая нежно улыбается ему, затем начинают играть первую песню.
Зрители тут же подхватывают мотив. Гораздо больше людей, чем я ожидал, поют песни и прыгают вверх и вниз на динамичных номерах – включая Хейли. Я должен признать, что группа действительно хороша. Не каждая песня в моем вкусе, но Мейсон и его команда явно знают, что делают. К тому же Хейли была права: голос певицы невероятен. Во время баллады, когда зрители размахивают руками из стороны в сторону в такт мелодии, даже у меня мурашки бегут по коже, и я забываю обо всем на свете. Словно мы оказались в другом мире. И хотя я весь день не смотрел в телефон и почти не думал о том, что ждет дома, я чувствую, что могу расслабиться. Я улыбаюсь Хейли, а она весело улыбается мне в ответ. Мы оба позволяем себе увлечься музыкой. И когда последняя быстрая песня заканчивается взрывом разноцветного конфетти, летящего по воздуху, мы с ней – те, кто радуются громче всех.
– Спасибо, народ! – задыхающийся голос Мейсона эхом разносится по территории фестиваля, в то время как конфетти медленно падает на зрителей. – Вы фантастические!
Толпа ликует. Рядом с нами визжат девушки и предлагают музыкантам жениться на них, да так громко, что у меня звенит в ушах. Остальные же требуют продолжения.
– Бис! Бис! – скандирует Хейли, и я не могу не притянуть ее к себе на короткое мгновение, чтобы поцеловать. Смеясь, она обвивает меня руками, в то время как люди вокруг нас ликуют, хлопают. Снова звучит музыка, и публика сходит с ума. Я сажаю Хейли на плечи, чтобы ей было лучше видно конец выступления и она могла в полной мере им насладиться.
Группа исполняет еще две песни, потом прощается окончательно. Мы застреваем посреди толпы, которая едва расступается, так как сразу после этого выступления на сцену выходит следующая группа.
– Это было невероятно! – кричит Хейли мне на ухо. – Они такие крутые! – Хейли буквально прыгает у меня на плечах и слишком крепко обвивает мою шею руками. – Гораздо лучше, чем я себе представляла. Боже, я хочу увидеть их еще раз!
Я что-то хриплю, так как воздух едва поступает в легкие.
– Что?
– Ты меня задушишь!
– Ой. Упс, – она смеется, ослабляет хватку, и я снова могу вздохнуть. Слава богу.
Но я не отпускаю ее, а хватаю крепче за ноги. Только когда толпа немного рассасывается, и мы снова оказываемся между киосками и палатками, я позволяю Хейли медленно спуститься на землю и поворачиваюсь к ней лицом. Ее макияж размазан, под глазами черные следы, блестки рассыпались по щеке, шее и даже волосам. Она никогда не выглядела счастливее!
Я хватаю ее за руку, запечатлеваю на ней поцелуй и тяну дальше. Мы берем поесть и попить и пробираемся мимо бесчисленного количества людей, мимо очередей, поля для пляжного волейбола и двух сцен, прежде чем добираемся до островка спокойствия. Так далеко от главных достопримечательностей веселятся всего несколько человек, рядом с нами кто-то разжег костер, и мы садимся к нему.
Я не имею ни малейшего представления, сколько сейчас времени. Звезды сверкают над нами, ярко сияет луна, со сцены доносится музыка, смешиваясь с тихими разговорами и смехом людей, а еще треском дров в огне. Хотя Хейли сидит рядом со мной, все равно кажется, что она недостаточно близко. Мне нужно прикоснуться к ней. Я глажу ее по колену, заправляю ей за ухо несколько прядей волос. Наконец она смотрит на меня. Когда наши взгляды встречаются, в груди становится тепло, и улыбка расползается на моих губах. Хейли улыбается мне в ответ.
И мне это нравится. Боже, как хорошо осознавать, что она, похоже, так же без ума от меня, как и я от нее. Слова Лекси снова всплывают в памяти, но я решительно отодвигаю их в сторону и тянусь за пивом. Я любуюсь Хейли, которая, скорее всего, скоро исчезнет из моей жизни. Надо притянуть ее ближе, обнять. Возможно, так я смогу удержать ее рядом. Мы оба понимаем, что у нашей истории любви есть срок годности, и он неизбежно приближается.
С довольным вздохом Хейли прижимается ко мне и прислоняет голову к моему плечу. Какая-то часть меня желает, чтобы эта ночь никогда не кончалась. Другая хочет убраться отсюда и остаться наедине с Хейли.
Когда вокруг становится тише, я со стоном поднимаюсь и подаю ей руку, чтобы помочь встать. Мы возвращаемся тем же путем и вскоре оказываемся на территории фестиваля. Сцены погружены в темноту, как и большая часть киосков. На лугу рядом со стоянкой разбили палатки, откуда доносится слабый шум, в них ночуют приезжие.
– Это было прекрасно, – говорит Хейли больше себе, чем мне. – Не могу поверить, что все произошло на самом деле.
– Что именно? – интересуюсь я и слегка сжимаю ее пальцы. – Сам фестиваль? Выступления звезд? Вкусный гамбургер? Или конкретная группа?
Она смотрит на меня сияющими глазами.
– Все.
– К сожалению, мы так и не добрались до колеса обозрения.
Хейли качает головой.
– Пустяки. Этот день был идеальным. Ты даже не представляешь, как я благодарна, что все это пережила.
– Хм, – бормочу я, не зная, как истолковать ее слова. Поэтому слегка обнимаю ее. Откуда-то доносится звук шагов. Пьяный смех. Тихие разговоры. При этом мы совершенно одни среди палаток, разрозненных киосков и деревьев. И когда я вижу счастливое сияние в глазах Хейли, то охотно верю ей: нет ничего страшного в том, что у нас не все получилось.
Улыбаясь, Хейли встает на цыпочки, и я ощущаю теплое дыхание на своем лице. Ее губы целуют мои, и становится совершенно не важно, где мы сейчас находимся.
Я отвечаю на ее поцелуй, будто у нас это первый раз. Будто мы снова на озере у машины, посреди кукурузного поля, в закусочной, в баре. В каждом месте, когда мне хотелось поцеловать ее. Словно сами по себе, мои руки блуждают по ее талии, следуют за тканью платья и скользят под ним. Я вожу ладонями по мягкой обнаженной коже, пока Хейли не издает тихий стон, которым я не могу насытиться. Не сегодня. Не завтра. С трудом отрываюсь от ее рта и открываю глаза. Глаза Хейли широко распахнуты, губы немного припухли, а дыхание такое же тяжелое, как и мое.