– Готово.
Урбек потрогал маленького дикаря рукой и состроил дежурную улыбку.
Денежная Башня,
штаб-квартира семьи Шась
Москва, Краснопресненская набережная
Пускать Кувалду в идеально вычищенный офисный центр Биджару не особенно хотелось. Тем более – часто пускать. Во-первых, временно изгнанный великий фюрер приносил с собой специфический аромат, для истребления которого приходилось использовать дорогостоящий артефакт. Во-вторых, смущал окружающих кожаной одеждой. В третьих… ну, что ему здесь делать?
Коллеги уже дважды указывали Биджару на нежелательность явления дикаря, но бизнес есть бизнес, а поскольку норма прибыли от работы с одноглазым зашкаливала за все мыслимые пределы, Хамзи уговаривал соплеменников потерпеть и лично покупал разгоняющие запахи артефакты.
– Кувалда, привет! Как твои дела?
– Фела? – Одноглазый подвинул Биджару очередной чемодан с наличностью и угрюмо ответил: – Так себе фела.
– Почему? – осведомился шас, у которого финансовые вливания вызывали только положительные эмоции.
– Потому что я фо сих пор не в Форте. Мотаюсь по горофу, как брофяга какой… а Напильник в моём кабинете жирует…
И это обстоятельство делало хлеб изгнанника ещё более горьким.
– Я ведь сказал: скоро перестанет жировать и всё вернётся на круги своя, – уверенно ответил шас.
– Ты только говоришь, – посетовал Кувалда, задумчиво разглядывая чемодан с деньгами. – И финансирования требуешь.
– А ты хотел на трон бесплатно вернуться?
– Я пока не понимаю как, – жарко ответил одноглазый. – Не понимаю, что ты фелаешь и как меня вернёшь, хотя обещаешь.
– Это нормально, что не понимаешь, – развёл руками Биджар. – А устраивать тут школу и учить тебя тому, как всё устроено, я не собираюсь.
– Потому что ты меня не уважаешь?
– Потому что делаю всё, чтобы вернуть тебя, дурака, на трон, – чуть жёстче ответил шас. – Причём не с помощью стрельбы и геноцида, а честным демократическим путём.
– Ты умеешь честным? – изумился Кувалда. – А это как?
– Честный демократический – это когда на виду у всех не стреляют, – объяснил Биджар. – А всё остальное можно.
– А-ааа…
– Так что не волнуйся: тебе повезло обратиться к лучшему специалисту, который точно знает, как победить.
– Без стрельбы? – уточнил изгнанный великий фюрер.
– Без стрельбы.
– На выборах?
– На выборах.
Кувалда покачал головой.
– Фуричей больше, Бифжар, а Гниличей ваще расплофилось, как собак. Если всё буфет честно-фемократически, то, скорее всего, Напильник мой разграбленный кабинет насовсем заберёт. А на эти феньги… – Одноглазый неуверенно потянул чемодан на себя. – Я на эти феньги лучше уефу куфа-нибуфь, пока меня не поймали.
– Я тебе когда последний раз оружие продавал? – строго спросил шас.
– Фавно.
– А деньги когда последний раз требовал?
– Ты их кажфый фень требуешь, грабить уже устали.
– И ты думаешь, я твои деньги просто так забираю?
Вопрос поставил Кувалду в тупик. Потому что сам он поступил бы именно так. Но неожиданно понял, что именно этим и отличается от шаса: Биджар не просто брал деньги, но и давал кое-что взамен. Кое-что нужное. А брал много, потому что это нужное было очень нужным. Жизненно необходимым. И потому – дорогим.
– Объясни, – попросил одноглазый.
– Я пока держал проект в тайне, но раз ты настаиваешь… – Биджар откинулся на спинку кресла и свёл перед собой пальцы. – Кувалда, неужели ты думаешь, что, разрабатывая проект, я не учитывал обильное поголовье твоих политических противников? Особенно после того, как королева наложила запрет на вооружённые дебаты? – Ответа шас не ждал. – Конечно, учитывал. И долгое время не знал, как вывернуться. Ведь помимо того, что ты представляешь самый маленький клан, есть и другие факторы, делающие тебя принципиально неизбираемым…
– Это ещё какие? – хмуро спросил одноглазый.
– Кто налоги поднял? Кто семейную казну разбербанил? Кто поднял арендную плату во всём Форте?
– Её всё равно никто не платит! – взвился Кувалда.
– Зато теперь твоим подданным приходится не платить намного больше, и их это травмирует.
– Бифжар, ты издеваешься?
– Я объясняю, почему за тебя никто, кроме самых верных, не проголосует. Даже Шибзичи.
Объяснение получилось настолько точным, что плечи Кувалды поникли.
– И что теперь?
– А теперь вот. – Хамзи вытащил из-под стола жестяной ящик, покрашенный в синий цвет, и показал его одноглазому. – Это макет устройств, которые мои волонтёры распихали по всему Южному Форту.
– «Пошли свой голос!» – прочитал тот. И недоумённо посмотрел на шаса: – Что за хрень?
– Не хрень, а чётко выверенный проект возвращения тебя на вершину, бестолочь, – ответил Биджар. – Электорат у тебя ленивый, поорать любит, однако быстро обо всём забывает. Но им нравится яркое и новое, а делать что-то не нравится, поэтому запускаем проект «Пошли свой голос!». Модно, современно, энергично, безопасно. А главное – демократически честно. Делаешь выбор по почте, а мы потом считаем.
– Гниличей всё равно больше всех, – напомнил математически точный фюрер. – И Фуричей тоже.
– Мы считаем, – помолчав, повторил Биджар. – Понимаешь, Кувалда, считать будем мы.
Несколько секунд одноглазый тщательно обдумывал услышанное, затем ощерился, хихикнул, отпустил чемодан, но не удержался, спросил:
– Ты твёрфо уверен, что перестрелок не буфет? Фаже после этого?
– Абсолютно, – подтвердил шас. – Эта ваша демократия всем уже поперёк горла встала, потому что грабежи сплошные и человская полиция злится. Выборы велено провести как можно скорее и без эксцессов…
– Без кого? – насторожился Кувалда.
– Без сюрпризов, – объяснил Биджар. – Никаких подозрительных победителей – только проверенные, послушные и абсолютно управляемые кадры. Так что давай сюда последний взнос и готовься принимать присягу в качестве законно выбранного великого и самого демократического фюрера.
Складской комплекс
«Кумар Карго Экспресс»
Москва, улица Левобережная
– Как ситуация?
– Лучше, чем ожидали! – бодро отрапортовал Карим Томба. – Твой предвыборный митинг произвёл на дикарей неизгладимое впечатление. Гниличам очень понравилось, что ты не стал их убивать, и теперь половина клана готова за тебя голосовать. Напильник бесится, заказал новые плакаты и рекламное время на «Тиградком»…
– А Шибзичи? – уточнил Урбек.
– Если судить по опросам, прямую трансляцию митинга они смотрели – хотели насладиться тем, как ты крошишь Гниличей… – Карим захихикал. – В общем, есть мнение, что часть Шибзичей тоже твоя, проголосуют как миленькие. Биджар звонил, говорил, что Кувалда требует организовать для него такое же мероприятие…
Таким образом, цель, которую ставили шасы, организуя выезд Урбека в Южный Форт, была достигнута: Напильник и Кувалда, напуганные взлетевшей до небес популярностью Кумара, срочно изыскивали дополнительные средства на предвыборную кампанию. Директора Торговой Гильдии радостно потирали ладошки и подсчитывали прибыли. Дикарям грозил дефолт.
– Что ж, отлично!
Урбек сунул телефон в накладной карман френча – эта униформа начинала ему нравиться, – поправил красный шарфик и вышел из кабинета. Выборы выборами, а бизнес требовал постоянного внимания.
– Тренер, ребята говорят, Напильник совсем сбрендил, – поделился радостной новостью ожидавший у дверей офиса Булыжник. – С катушек слетел адназначна! Хочет митинг для Шибзичей делать, типа, как у тебя был!
– А Шибзичи? – лениво осведомился Урбек.
– Оружие готовят на всякий случай, но что делать, не знают, – заржал уйбуй. – Говорят, всё равно ты великим фюрером будешь! Наверху всё уже решили, можно не рыпаться. Адназначна!
– Это хорошая и правильная позиция, – одобрил шас и снова поправил шарфик. – Народ меня любит и в меня верит.
– Урбек, к нам гости, – тихо сообщил подошедший охранник и кивнул в сторону ворот: – Зелёные приехали.
– Вижу. – Кумар движением бровей отпустил охранника и вздохнул.
Милана, воевода Дочерей Журавля, и две помощницы. Неприятно. Видимо, королеву всерьёз достало его участие в выборах и особенно удавшийся митинг, раз она отправила на разборку такого тяжеловеса – выше воеводы в иерархии Дома стояли только жрицы.
Урбек недовольно поморщился, но подошедших колдуний одарил фирменной улыбкой:
– Госпожа воевода! Какая честь для моей маленькой фирмы! Желаете что-нибудь продать?
От неожиданности Милана вздрогнула, сбилась с мысли, но лишь на мгновение. После чего презрительно скривилась:
– Звучит оскорбительно.
Сопровождающие ведьмы напряглись, и достаточно было слова или жеста, чтобы они бросились на дерзкого торговца. Булыжник – единственный оставшийся рядом дикарь – побелел, но с места не сдвинулся.
– А впрочем, я пошутил! Конечно пошутил, – подумав, произнёс Урбек, не желая сразу же, можно сказать с порога, ссориться с ведьмами.
– От страха пошутил, как я понимаю, – медленно протянула воевода.
– И от него тоже, – покладисто согласился шас, закладывая руки в карманы. – Зачем пожаловали?
– Королева недовольна тем, что ты выставил свою кандидатуру на пост великого фюрера Красных Шапок, – сухим официальным тоном заявила Милана. Она решила не гневаться, а как можно быстрее изложить суть претензий, добиться понимания и тут же уехать. – Ты – шас и потому не имеешь права…
– В указе её величества не было дискриминационных положений, – елейным голосом напомнил Урбек. – Насколько я помню.
– Теперь есть! – Воевода сделала знак, и помощница сунула Кумару под нос новую версию указа о проведении выборов. – Таким образом, ты должен немедленно снять свою кандидатуру и перестать вносить хаос в жизнь подданных Зелёного Дома.
– Извините, но я не понимаю, каким образом содержание указа относится ко мне, – развёл руками шас. – Новые правила будут действовать для новых игроков. Я же законопослушно исполнял волю её величества, королевы Всеславы, всеми силами стремясь устроить семье Красных Шапок достойную жизнь…