– Ты – подданный Тёмного Двора!
– Вкладывал большие деньги, тратил драгоценное время, силы, рисковал жизнью…
– Прекратить!!!
Милана рявкнула так, что ещё остававшиеся на виду Шапки испуганно присели, а затем, подобно тараканам, принялись разбегаться по щелям, прячась за грузовиками, погрузчиками, углами… в общем, где угодно прячась, благо в складском комплексе Кумара укромных мест хватало. Булыжник вновь не двинулся с места, кажется, его парализовало. Что же касается Урбека, то он невозмутимо свернул отредактированный указ в трубочку и засунул в карман изящной кожаной курточки Миланы. Зелёного, разумеется, цвета.
– Клянусь, я не стану советовать никому из родственников баллотироваться на пост великого фюрера.
– И снимешь свою кандидатуру!
– Я уже в игре, моя радость. Я не могу уйти.
– Придётся!
– Это называется оказанием давления на кандидата на правящий пост. Очень некрасивое занятие, между прочим, совсем не демократическое. Не помню, что говорится об этом в Кодексе, но Тёмный Двор наверняка не обрадуется, если вы, красавица, продолжите угрожать уважаемому члену общества.
– Вряд ли кто-нибудь заметит исчезновение мелкого скупщика краденого.
– Вы намекаете на ведущего специалиста Тайного Города по трофеям?
– И не надо пугать нас навами!
– Налогов, которые я заплатил Тёмному Двору, вполне хватит на небольшую войну, – веско произнёс Урбек. – А потом мы стрясём с вас контрибуцию и получим сверхприбыль.
Кумар имел все основания для уверенности: даже пребывая в гневе, воевода понимала, что слова о навах не пустой звук – тёмные зорко следили за тем, чтобы их подданных не обижали.
– Выборы великого фюрера – внутреннее дело Зелёного Дома!
– Скоро мы породнимся, – хладнокровно напомнил Кумар и демонстративно потрогал пальцем красный шарфик. – Я стану лидером одной из ваших семей.
– Никогда!
– Вы сами устроили себе демократию.
– Всем было понятно, что указ составлялся для Красных Шапок!
– Я не такой умный, как вы, моя красавица. Я не умею читать между строк.
– А следовало бы научиться.
– Всё, что не запрещено, – разрешено, – решительно закончил Урбек. – Это даже челы усвоили. А я всегда считал, что они тупее вас.
– А они и тупее, – запальчиво кивнула Милана.
– Вот и я о том же, – вздохнул Урбек.
Воевода покраснела.
Помолчала, мысленно ругая себя за то, что прихватила на встречу помощниц, после чего перевела взгляд на Булыжника, кожа которого постепенно приобретала естественный оттенок.
– Ты не понимаешь, что шас обманывает твой клан! Что он пользуется твоей доверчивостью и тянет деньги?! – И кивнула на плакат: «Предвыборный штаб Урбека Кумара». – Он сдал вам под офис свой собственный склад!
– Ребята об этом знают, – вальяжно ответил скупщик краденого.
– Мы знаем, – подтвердил Булыжник.
Люды оторопели.
– Знаете?!
– Было бы глупо сдавать под офис чужой склад, так? – издевательски поинтересовался Кумар. – А моя предприимчивость только укрепила избирателей в понимании правильности выбранной кандидатуры. Красные Шапки лишний раз убедились, что я смогу принести их несчастной семье процветание.
Милана развела руками:
– Это безумие.
– Это демократия.
– Но ведь он – шас! – Воевода предприняла последнюю попытку образумить Булыжника. – Зачем тебе чужак? Урбек не вашей крови!
– Ужасная ошибка природы, – вздохнул Кумар и вытащил из кармана френча засаленную бумажку. – Но в душе я истинный Дурич. У меня и справка есть.
– Какая справка?
– О двойной национальности, – мило улыбнулся шас. – Временами я ощущаю себя настоящим дикарём.
– Это какой-то бред, – выдохнула Милана, бросив взгляд на текст. – Безумие.
– А то, что я чищу зубы два раза в день, ничего не значит, – продолжил Урбек. – К тому же моим будущим подданным на это плевать.
– Пахнет от тебя, конечно, не очень, но мы потерпим, – осклабился Булыжник, которому передалось немного уверенности шаса. – Адназначна!
– Братец, дыши отвернувшись, – попросил Урбек и тут же вернулся к людам. – Вы уже уходите?
Несколько мгновений Милана яростно смотрела на добродушно улыбающегося шаса, после чего сдалась и поинтересовалась:
– Сколько?
– Вот это уже по-деловому. – Кумар указал на дверь офиса: – Давайте продолжим разговор в моём кабинете.
///
– Слышал? – поинтересовался Урбек после того, как за зелёными ведьмами захлопнулась дверь, а на мониторе высветилась таблица поступлений на счёт. Весьма приятно пополнившаяся в нужной ячейке.
– Что слышал? – не понял Булыжник.
– Зелёные велели свернуть проект.
– Это как?
– Это насовсем, – с грустью ответил скупщик краденого, снимая красный шарфик и бросая его на стол. – Совсем насовсем.
– То есть ты не будешь великим фюрером?
– Я очень хотел, Булыжник, но мои мечты разбиты вдребезги, обстоятельства оказались сильнее, – пробубнил Урбек. Налюбовавшись на банковский счёт, он запустил складскую программу, собравшись с головой погрузиться в дела, и потому его голос прозвучал несколько рассеянно. – Крепись – мы проиграли в честной борьбе.
– В какой борьбе, если ты просто взял деньги и отвалил? – возмутился Дурич.
– Что в этом нечестного?
– Ты и у меня брал деньги.
– У тебя я брал деньги на борьбу и уверенно вёл наш клан к победе. А у зелёных я взял деньги за то, что в итоге проиграл. Всё честно.
– Нет! – Булыжник чувствовал, что его обманывают, но пока не понимал, как именно, ведь по словам хитроумного шаса выходило, что всё вроде в порядке… Несколько секунд Дурич хватал ртом воздух, но всё-таки сумел подыскать нужные слова: – Я тоже хочу деньги.
– За что? – кротко поинтересовался Урбек.
– За то, что проиграл.
– Но ведь проиграл я, – вздохнул скупщик краденого. – Я лишился мечты стать великим фюрером. У меня даже справку о двойной национальности отобрали.
– А я?
– У тебя всё впереди, вдруг выборы войдут у вас в привычку? Попробуешь в следующий раз.
– И ещё я остался без денег, – добавил Булыжник, с горечью вспомнив, сколько отдал Урбеку.
– Нужно уметь грамотно проигрывать.
– Научишь?
Шас отвлёкся от монитора, несколько удивлённо посмотрел на оживившегося дикаря и медленно протянул:
– Ну, могу, конечно, провести тебе веб-семинар по теме, но он платный.
– Дорого? – спросил Булыжник, которому очень хотелось научиться грамотно проигрывать.
– Недёшево, – не стал скрывать Урбек. – Но тебе я сделаю скидку.
Южный Форт,
штаб-квартира семьи Красные Шапки
Москва, Бутово
А потом прозвучал взрыв…
Нет, взрыв прозвучал совсем потом. А сначала Кувалда изложил Биджару план штурма и пообещал провести его, невзирая ни на протесты, ни на увещевания.
«Ты пойми, – произнёс одноглазый, глядя на рассерженного шаса с отеческой улыбкой. – Почта – это хорошо, но что это за выборы получатся, если я никому голову не отверну? Я, конечно, стану законным фюрером, королева меня позфравит и всё такое прочее, но нарофу фемократия без перестрелок пофозрительна. Нароф любит, когфа фюрер не только законный, но и любимый, а если бошки врагам не сшибить – любимцем нарофа ни за что не станешь».
«А тебе не пофиг? – придя в себя, поинтересовался Биджар. – Ты всё равно главный».
И в ответ услышал неожиданное:
«Мне – нет, – твёрдо ответил одноглазый. – Урбеку – пофиг, ему бы лишь бабла нагрести. Булыжнику, фураку, пофиг, раз он свою тему Урбеку отфал. А мне и Напильнику – не пофиг. Мы тут жить буфем, тут править. Поэтому нам не ужиться и чья-то башка точно фолжна слететь».
Переубедить его не было никакой возможности, и Биджару оставалось надеяться только на то, что королева Всеслава не прикажет повесить одного из основных претендентов на должность великого фюрера за то, что он прикончил второго, определив победителя самым простым и, возможно, самым честным способом.
А уж потом прозвучал взрыв.
Возвращение в Южный Форт Кувалда обставил по всем правилам военно-выборного шоу. В четыре часа утра, когда привыкшие к роли победителей Гниличи пребывали в особенно расслабленном состоянии, Шибзичи взорвали ворота и ворвались во двор, ведя активную огневую агитацию за своего кандидата. Их поддержали сидевшие в казарме сородичи и даже часть Дуричей, которым надоела власть Гниличей, а своего кандидата у них не было, потому что он слился. Ошарашенные Гниличи, свято верившие в то, что никто не осмелится нарушить королевский запрет, не сумели достойно ответить на применение хоть и старых, но отлично зарекомендовавших себя выборных технологий, не удержали башню и позорно отступили в казармы. Правда, без Напильника, которого из башни не выпустили.
Счастливый Кувалда вернулся в разгромленный кабинет и объявил подданным, что выборы состоятся, несмотря ни на что…
И не обманул.
– Чего будет-то?
– Сказано: выборы!
– А нас за что?
– Не нас, а мы.
– Если мы, то почему оружие запретили брать? Точно тебе говорю: ща нас всех того…
– Не, нас не тронут. Королева сказала: чтобы без стрельбы.
– Напильнику расскажи.
– Напильник сам нарвался.
– Это верно…
Демократические выборы великого фюрера Красных Шапок открылись ровно в полдень, после того, как приглашённые в качестве независимых наблюдателей дружинники Зелёного Дома – крепкие мужики в полевой форме – выгнали весь найденный в Форте народ во двор. Народ, конечно, смутился и частично запаниковал, но сделать ничего не смог, поскольку двор охранялся крепко и сбежать не получалось.
Получалось лишь бояться и ждать.
Затем на украшенную шариками сцену – под неё временно отдали эшафот главной семейной виселицы – поднялись члены Считательного комитета – в этот момент Шапки узнали о его существовании, – председатель которого, уважаемый и независимый журналист Карим Томба, с приличествующей случаю радостью оповестил собравшихся, что предварительные итоги уже подведены. В подтверждение своих слов председатель Считательного комитета продемонстрировал короткое видео, в котором улыбающиеся волонтёры вскрывали синий ящик, высыпали на стол и пересчитывали гору правильно оформленных бюллетеней, и произнёс небольшую, но проникновенную речь.