Марга вошёл, держа в руках очередную чашечку кофе.
– Вы что-то тут совсем уснули. Я заказал ужин и думал пригласить вас разделить трапезу. В мои обязанности, конечно, входит только дом, но, если вы умрёте от голода, его снова закроют, и я потеряю доступ к этому складу невероятнейших вещей! Изучая доспехи и оружие, сложенные на втором этаже…
Его прервал звонок телефона, и нав тактично замолчал. Герхард поднял трубку.
– Да?
– Привет, это Адан. Ты звонил утром, и больше за весь день ни слова. Ты куда пропал? Я несколько беспокоюсь. Ждал от тебя вестей и не дождался.
– Адан, слушай, у меня просто… очень много тут работы. Ну, знаешь, я… В саду был весь день. Тут же не сад, а джунгли в прямом смысле. Дом-то отмыли, благодаря тебе, а то, что за его стенами, никуда не годится. Вот я приглашал тут умных людей. Советовался. Извини, я очень устал. Как раз ложусь спать, – чуду очень хотелось завершить разговор, и он искал подходящий повод.
– О, может, я заскочу тогда перед сном? Ты ж у себя сейчас?
– Нет. Я решил переночевать в особняке.
– В особняке? – даже по голосу ощущалось, что друг сильно напрягся. – Нет, ну, твой дом, конечно, почему бы и не спать в нём. Но ты напиши завтра, что ли, что и как. Хорошо?
– Да, конечно. Давай, до созвона, – отбив звонок, Герхард поднял голову и увидел Маргу, стоящего над ним, за головой.
Нав улыбался весело и, кажется, рассматривал спинку дивана. На молчаливый вопрос он изящным жестом указал на пару зацепок на обивке.
– Кажется, тут неплохо проводили время прежние хозяева. Похоже, что кто-то слишком страстно вцеплялся здесь ноготками.
Марга отошёл к двери.
– Спуститесь? Ужин уже доставили, мне отписался курьер. – И вышел, чтобы не смущать чуда сильнее.
Герхард лёжа уставился на зацепки. И как только их углядел тёмный? Но и правда… рассмотрев их, он согласился с предположением нава. Тут явно… развлекались. Жаль, об этом в дневнике ничего не было.
В дневнике.
Он достал книжицу и посмотрел на тёмную кожаную обложку с укором и непониманием. Райрех вначале казался ему очень приличным учёным, сейчас же, после прочитанного, новая грань личности последнего владельца поместья начала изумлять чуда. Удивлял Тавра и коллега Таврэя, тот всегда и везде упоминался вскользь и никогда прямо или по имени. Читатель не узнал о нём ровным счётом ничего. Ничего не было сказано и о прежней лаборатории, откуда пришлось переехать. Была ли она в стенах Ордена или где-то за его пределами, просто в Тайном Городе?
Он медленно сел и спрятал дневник. Надо было идти ужинать. Марга прав, что-то он увлёкся чтением.
И тут на Герхарда накатила странная волна чувств, ранее им никогда не испытываемых. Он – из бедной семьи, карьера всей его жизни – из гвардейца в главу отряда. Жена, рождение детей с примерно такой же судьбой. Он и помыслить не мог, что когда-то к нему кто-то будет обращаться на «вы», будет советоваться и выходить из комнаты, чтобы не беспокоить. Пускай этот нав не самый крутой спец, но это нав! Тёмный, живущий уже, наверно, с пару его жизней. Он обращался к Герхарду, как к господину, хозяину пусть и заросшего грязью, но шикарного поместья! Чуду хотелось танцевать и повизгивать от дикого восторга. С трудом уняв порыв, он, широко улыбаясь, покинул кабинет, решив дочитать потом, а пока отужинать.
«17/04.
Вспоминаю недавний визит из Ордена и снова переживаю в душе этот триумф, когда Лиамэл, чуть поклонившись, принёс мне свои извинения. Я помню, как мы стояли перед доспехами, которые сковали специально для меня кузнецы перед той войной, что принесла нам победу против Люди. Для меня эти позолоченные латы были символом победы, поэтому я принимал его извинения именно тут. Наедине, но свидетелей его слов не нужно было. Помню, как мои пальцы обвели фамильный герб на латном нагруднике. Сюда когда-то ударила зелёная стрела и отскочила, не пробив стали. Так и обвинения герцога – отскочили, не оставив и следа.
Но буре чувств стоит улечься, они горячат кровь, а это не помогает сосредоточиться на работе.
Сегодня поговорю с коллегой об опытах на разумных. Я уверен, он поддержит меня».
Выходя к завтраку, Герхард напряжённо прокручивал в голове куски дневника, что читал на ночь. Стоит ли говорить Марге о записях Таврэя или нет? О лаборатории, что, возможно, до сих пор скрыта где-то под особняком? Стоит, наверно, ведь ему необходимо с кем-то поделиться информацией. Но с ходу доверять наву не хотелось. Всё-таки это он, Герхард, не смог разобрать половины написанного, нав же может быть куда умнее. А вот про труп, наверно, стоит упомянуть. В конце концов, он просто лежит в кладовке, так или иначе нав его увидит.
Марга сидел в гостиной, всё так же со стаканчиком кофе и ноутом.
– Как вам спалось на новом месте? – лучезарно улыбнувшись, он не стал отрывать глаз от экрана.
– Да как-то не очень. Тут непривычно мягкие кровати. Я, конечно, уже перерос банальные казармы Ордена, но всё равно в комнатушке меньшей, чем тут туалет, сложно надеяться на подобную роскошь. Спишь, как на досках. А тут… ух! Будто утопаешь!
– Охотно верю. В гостевых спальнях не хуже. Кофе? – он указал на заправленную машину.
– Да, пожалуй. – Налив себе и присоединившись к Марге, Герхард помолчал, набираясь сил.
Когда молчание плавно затянулось, нав поднял от монитора чёрные, без малейших бликов глаза и вопросительно посмотрел на рыжего.
– Да-а… Я хотел кое о чём вам рассказать. Когда компания убирала мой дом, то попросила переставить доспехи из основного коридора второго этажа, чтоб не мешали. Мы оговорили, что уборщики ими не занимаются, поэтому и выносить доспехи решили мы. Ну, тут вопросов нет. Проблема появилась, когда мы попытались перенести комплект позолоченных лат. Понимаете, он… Оказался очень странным. – Чуд облизал губы, отводя глаза к окну, где дебри сада заливало утреннее солнце.
– И что же с ними было не так? – чуточку помолчав, спросил Марга.
– Они оказались запаяны. Мы занимались домом с моим другом.
– Который звонил?
– Который звонил, – подтвердил чуд. – Он кузнец и помог разобрать латы. Так вот, в доспехах был труп. Жуткий такой. Весь искорёженный, с такой гримасой на лице, что он мне снился пару ночей. В общем, я…
– А где сейчас этот труп? – с любопытством перебил нав, отставив кофе.
– А?.. В кладовку положил. – Немного сбитый с толку позитивом тёмного, он отогнал неприятные воспоминания. – Я хотел сказать: мы же осматриваем особняк, оцениваем всякие вещицы. В общем, я, конечно, надеюсь, что больше тут таких сюрпризов нет. Но если есть – будьте осторожны.
Герхард со вздохом уткнулся в кофе, хрустя круассаном, порезанным и намазанным джемом.
«Больше тут таких сюрпризов нет…»
Чёрные глаза несколько секунд рассматривали алый джем на белом нутре выпечки и, оторвавшись, вернули взгляд на чуда.
– А можете показать? Я покойников не боюсь, не переживайте. Кстати! А его вы продать не хотите? Есть любители…
– Нет, ну что вы. Всё-таки он был чудом когда-то, как его можно продать? Я собирался его захоронить, если найдём где. Правда, я понятия не имею, кто это, – и Герхард внезапно сжал пластиковый стаканчик. В сознании проявились образы из прочитанного недавно: позолоченные доспехи с гербом; доспехи, скованные лично для Райреха; а то, что эти доспехи для Райреха важны, знал герцог Лиамэл. Доспехи, символизирующие его, Таврэя, победу. Они такие были только одни, и именно в них находилось тело.
Чуд невидяще смотрел перед собой.
Тело в латах – сам Райрех Таврэй?! Но Анвар сказал, что его казнили! Вся одежда на нём была изрублена и в крови, но на теле не было ни одной раны. Что это за чертовщина? Его в итоге заковали в его же латы? Или… он принял в них бой?!
Догадка настолько ошеломила, что он даже не чувствовал, как по пальцам стекает горячий напиток.
– Я… поседею с этим наследством, – тихо проронил чуд.
– Не исключено. Но не переживайте, седина вам очень пойдёт, – так же тихо ответил нав.
– Что?
– Так покажете тело? Я понял, что продавать его вы не хотите. – Снова улыбка и весёлый взгляд.
– Да, почему бы и нет. – Герхард с трудом выдавил бледное подобие улыбки и тут заметил лужу на полу и рванулся за салфетками. – Вот чёрт!
Сразу в кладовку они не пошли: надо было подготовить выделенные для оценки вещи, проложить их тканью и поместить в ящички. Так что уже перед самым уходом Герхард повёл Маргу в дальнее крыло дома, где отпер неприметную дверь. Помещение было прохладным и тёмным, там стояли лишь несколько коробок, на них-то, завернутое в ткань, и лежало тело.
Нав присел на корточки, аккуратно откинул край покрова и рассматривал перекошенное, с открытым оскаленным ртом лицо, испачканные в крови волосы, слипшуюся когда-то благородную бородку. Чуд, постояв немного, отвернулся.
– Мы нашли его в доспехах, но они плохо снимались, и тело, наверное, немного к ним прилипло. Я думаю, хоть я не спец по мумиям, он так ободрался уже из-за нас.
– Хорошо. Да, судя по повреждениям поверхностного слоя, их нанесли уже много позже смерти, – тонкие пальцы скользнули, осторожно осматривая края рваных ран на скуле. – Вы можете выйти, я вижу, что вам сложно.
– Спасибо. Я тут постою. На свету. – Герхард вышел в коридор и привалился спиной к стене. Зная, что нав видит в темноте, он не предлагал принести свет, но за спиной не было толком видно, что тот делает. Наверное, изучает сохранность. Может, ещё что? Чуд заскучал, он прокручивал в голове собственные доказательства того, кто этот покойник.
Изящные, чуть бледные пальцы скользнули по натянутым высохшим губам, задели слипшиеся у края рта усы, забирая под ноготь крупинки крови.
– Как же ты плохо сохранился, Рай. Хотя для чуда и в твоём возрасте… Наверное, хорошо. Не волнуйся, мальчика ты выбрал правильного.
«24/04.
Как я мог так ошибиться?!