Спросим себя, где же хранилище души? Говорит врач и сам себе отвечает в человеческом теле для этой миссии нет ни одного подходящего органа.
Заметив горящий взгляд молодого художника среди робких рыл, доктор Тюльп предложил смельчаку самому взять в руки нож, и Иероним замечательно закончил вскрытие, достав из рассеченной груди холодное скользкое сердце похабницы, которое вырезал словно сердцевину гнилого яблока.
После чего он перестал бояться смерти, отныне сдирание кожи с видимости становится главной страстью Иеронима: видеть истину - значит свежевать человека.
Челяба.
Майор-патологоанатом военного морга принимает меня в тесном кабинетике, где с аппетитом поедает глазунью из маленькой сковородки, которую принесла врач-ассистент. Близость трупов и ощутимый могильный холод подвала нисколько не мешают его здоровому аппетиту.
Чайку, лейтенант? Предлагает майор.
Я отказываюсь и, пока он пьет пару горячих стаканов, от нечего делать изучаю доску оперативной информации, куда в спешке наколоты на вбитые гвоздики фотокарточки для опознания: трупы, трупы, трупы... стоп!
На одной из них молодое женское тело в характерных уголовных наколках проститутки: гитара на животе, аббревиатура ЛКМС (люблю курить мужские сигары)... лицо трупа показалось знакомым. Может быть, это бишкильская мамка?
Спрашиваю: кто такая?
Майор колеблется с ответом, затем мямлит сквозь чаепитие: эту дамочку убили солдаты в притоне, в общежитии табачной фабрики в Миассе. Самая заурядная бытовая ссора. Ее вчера привезли к нам из-за некоторых анатомических аномалий для кафедры патологий.
Тут он спохватился, словно сказал что-то лишнее.
Но, пройдемте в приемный зал, лейтенант.
Майор не желает вдаваться в подробности и даже на ходу сдергивает фотографию с гвоздика, чтобы убрать в ящик стола подальше от посторонних глаз. Его страшок понятен - любое вмешательство в тело возможно только с согласия родственников, тем более изъятие части трупа для нужд современной кунсткамеры.
Гулкие шаги в преисподнюю.
Опустим тяжкие подробности анатомического театра, хотя мое отношение к трупам уже далеко от тайной истерики перед телом несчастного дембеля Ноготкова, убитого молнией.
Пожалуй, я даже любуюсь совершенством готического пространства анатомического театра и цветом мертвых тел на столах.
Задача превратить дух в слоновую кость почти решена.
Остановившись у голого тела Жильцова, лежащего на железном столе, майор снял с живота покойника эмалированную плевательницу, в которой бренчал кусочек металла, обмотанный капроновой нитью.
Вот, лейтенант, видите? Это свинцовая пуля. На ней специально пропилена бороздка, чтобы плотно завязать нейлоновую леску. Я обнаружил ее в желудке этого дурака. А этот кончик...
Майор демонстрирует мне свободный кончик лески с маленькой петелькой.
Эту петельку я снял с коренного зуба. Если бы вы сразу внимательно осмотрели полость рта, причина самоубийства была бы ясна. Этот несчастный симулянт проглотил свинцовую пулю на леске, кончик которой привязал вокруг зуба. Зуб был тоже подпилен. Пуля находилась внутри желудка под желудочным сфинктером. Дурня кто-то неплохо проинструктировал.
Во время приема пищи в столовой ваш Жильцов дергал языком кончик лески, которая начинала раздражать стенки желудка и вызывать приступ рвоты. Десятки свидетелей видели, что организм Жильцова не принимает общей пищи и, следовательно, пора его демобилизовать и отправить из дисциплинарного батальона домой.
Тут нас прервал санитар, чтобы вкатить носилки с очередным мертвецом.
Закончим, окликнул меня майор с раздражением, демонстративно бренча плевательницей вместо колокольчика.
Так вот, лейтенант, под действием желудочного сока леска стала растягиваться и ушла из желудка в тонкий кишечник, где запуталась в складках. Наш симулянт пытался вытащить пулю через рот, но не тут то было! Попался. Теперь он действительно не мог принимать пищу, а когда узнал, что его направляют в госпиталь, где обман будет раскрыт, повесился... Вопросы есть?
Нет. (Каково глазунье в твоем животе?)
Будете приобщать вещдок к делу?
Нет. Достаточно вашего заключения.
Тогда до свидания.
Бросаю последний взгляд на труп бедолаги, точнее, гляжу наколку на груди Жильцова. Ей-ей этот голый юноша с черепом в правой руке чуть ли не датский принц Гамлет.
Череп, оскалившись, говорит юноше готическими колами по коже:
Ты раб судьбы, но не лакей закона.
У меня холодное сердце, печная заслонка ада остыла.
Что ж, ты этого хотел, Жорж Данден!
Большие рыбы поедают малых рыб
Одно и то же - мысль, и то, на что мысль устремляется, ибо нельзя отыскать мысли без бытия, в котором осуществлена эта мысль.
Парменид
Слушать Шопена - красть на похоронах.
(Словарь лагерного жаргона)
Хертогенбос.
Один воришка вздумал ограбить перса, торговца дрессированными обезьянками, и забрался на постоялый двор, где остановился переночевать торговец со своим товаром, и по глупости раскрыл клетку. Обезьяны вырвались на свободу и первым делом ограбили самого воришку, одна напялила на себя его чулки, другая отняла обувь, третья выхватила воровской ножик. Спасаясь от грабежа, вор кинулся опрометью со двора и выпустил стаю обезьян в город, на городскую площадь, где стоял дом художника.
Вся стая тут же забралась в дом, чтобы, по наущению дьявола, высмеять жизнь мастера, так досаждавшего черту.
Утром Босх увидел, что в доме полно обезьян. Одна готовила завтрак на кухне, словно кухарка, другая, надев берет художника, рисовала на холсте в мастерской "Искушение Святого Антония", а третья читала Библию, вырывая прочитанные страницы.
Босх сделал вид, что ничего не заметил.
Сначала он отведал еду, приготовленную кухаркой.
Затем заглянул в мастерскую и, взяв кисть, поправил работу ученика.
Потом зашел в библиотеку и прочитал несколько выдранных обезьяной клочьев из Библии.
Тут прибежал перс, торговец, - и плетью загнал всех обезьян в клетку.
Доменик Лампсоний пишет, что в полдень он пришел навестить мастера, и тот, рассказав ему о нашествии обезьян, заметил:
- Еда хвостатой кухарки была хотя и не вкусна, но съедобна. Обезьяна приготовила пирог с фасолью почти такой же по вкусу, как моя повариха, но искусно придала ему форму кучки кала. Обезьяна, наученная чертом, показала мне, что переваривание друг друга на самом деле никак не меняет суть съеденного. Ты можешь выглядеть как человек, хотя на самом деле ты - вид испражнения.
- На своем холсте с картинами адских мучений, - продолжил мастер, - я обнаружил новую фигуру, грубо намалеванную обезьяной, это был голый человек, который держит на голове шахматную доску. Он стоит на краю обрыва и, чтобы удержать равновесие, раскинул в стороны руки. На шахматной доске катается шар, который грешник должен все время удерживать в центре, иначе потеряет равновесие и свалится в огненный ров.
Тварь искусно придумала новую муку, о которой я и не догадывался, оказывается, в аду пыткой станет чувство равновесия и баланса, то есть даже гармония способна стать мукой, если Бог отвернулся от грешника.
Следовательно, даже добродетель обернется своей противоположностью там, где все проклято. И святой испытает муки, если будет оставлен.
К мукам греха прибавятся муки святости.
Выходит, слова блаженного Августина о том, что у дьявола нет творческой силы, продолжил мастер, неверны, и он не только способен подражать и освистывать.
И я тут же продолжил находку хвостатой. К пыткам от вони и смрада я прибавил пытку сравнения одного предмета с другим, пытку сохранения человеком формы, хотя его изверг анус дьявола, и он уже переварен им.
А когда я стал читать обрывки бумаги, выдранной обезьяной из Библии, то прочел крохотную полоску, вот эту:
Начальник темницы не
И другую такую же:
Подняла голос свой и за
И третью подобную:
Провинюсь пред всеси
И стал ясен урок обезьяны: даже Библия станет бессмыслицей и не постоит за себя, если разрушить порядок следования одного слова за другим.
Выходит, миром правит очередь вещей, идущих порядком творения, а не их смысл.
(На что Доминик Лампсоний возразил, что знаток в трех обрывках узнает рассказ об Иосифе из книги Бытия, и память приходит на выручку, восстанавливая порядок написанного: "как же я сделаю великое зло и провинюсь перед Всесильным", - сказал Иосиф жене Потифара, когда та возжелала его плоти. Следовательно, Библия неуничтожима. И даже ее хаос на самом деле порядок.)
Бишкиль.
Редкий месяц обходится без побега.
Забегая вперед, замечу, что за два года я расследовал больше двадцати "самовольных оставлений воинской части". Чаще всего беглеца ловят дома или у сердобольной родни буквально через два-три дня после побега. Реже несчастная мать сама привозит сына к воротам лагеря, не понимая, что добровольное возвращение ровным счетом ничего не даст. Он все равно пройдет через новый процесс и получит один, а то и два года дополнительного лишения свободы. Нрав Красной армии крут, как у злой мачехи.
Так вот, этот беглец вернулся сам через неделю после побега.
Подошел к воротам в зону и зашел на КПП, где его тут же арестовали.
Меня вызвали на гауптвахту для допроса.
Несчастный солдатик, рядовой Кукин, был на грани истерики, долго не мог говорить, а когда стал рассказывать историю побега, его колотила нервная дрожь... Так вот, всему причиной стал жуткий сон, который разбудил его ночью: дома беда. Утром он попросил знакомого солдата-телефониста позвонить матери на работу...
Только назвать солдата, товарищ лейтенант, не могу.
Я кивнул.
Телефонист позвонил, на работе ответили, - мать увезли в больницу. Сердечный приступ. Тогда он и решился бежать ночью из туалета санчасти, где лежал на лечении. В туалете не было решетки, а заколоченное окно он выдавил плечом. Всю ночь шел пешком вдоль дороги в сторону родного Златоуста, пока его не подобрал под утро шофер попутного самосвала. Довез до Чебаркуля, откуда он отправился на электричке домой... уже у подъезда увидел толпу людей во дво