Можно предполагать, что русская шапка, опушенная собольим мехом, была распространена в народе, причем она была скорее восточного, нежели византийского происхождения; равно и кожаные сапоги (даже из цветной кожи) носил простой народ, как сукни и халаты, заимствуя их от хазар, половцев и болгар; известно, что среди народа был в ходу плащ, сколотый на плече, согласно римской моде. Одним словом, большая часть одежд в конце языческого периода настолько проникла в народные массы, что праздничный княжеский убор в своих главных частях мало чем отличался от остальных, Действительно, костюмы семьи Святослава в «Изборнике» не в такой степени византийские, как это хочет доказать Кондаков. В этих одеждах можно отметить заимствования из Византии только в великолепии цветов, в особенности пурпура, присущего императорскому достоинству, в роскоши выделки ткани и, возможно, в покрое и способах изготовления.
Однако на некоторых миниатюрах, которые изображают князей в праздничных одеждах, выступает костюм, который как по общему своему характеру, так и в деталях отличается от рассмотренного и приближается к церемониальному облачению византийского царя: таково, напр., полное великолепия изображение императора Никифора Вотаниата (1078–1081) и его жены Марии в греческой рукописи св. Иоанна Златоуста XI в., или в целом ряде святых на фресках Софийского собора в Киеве.
Общий вид, детали украшений и все инсигнии, одетые на этом наряде, были принадлежностью исключительно одежд царя, деспота и патрицианского костюма Византии; равно и русские князья и княгини в этих торжественных церемониальных одеяниях во многом отличались от народа и даже знати. И в этой части Кондаков прав, когда утверждает, что торжественный княжеский костюм был византийским.
Если собрать все детали, которые встречаются на миниатюрах и фресках одной и той же эпохи, то церемониальные княжеские облачения, согласно академику Кондакову, будут состоять из следующих частей.
Обычным головным убором была шапка, отороченная мехом с верхом из ценной ткани; но в торжественных случаях славянские князья одевали короны, о чем свидетельствуют в X в. ибн-Ростех и Кардизи[393]. Образцом для княжеской короны послужила византийская, не только в ее древней форме в виде диадемы (σέφανος), но и в более поздней, времен Юстиниана, стеммы (στέμμα), причем она состояла из металлического обруча с двумя перекрещенными металлическими дугами наверху, на которых укреплялся крест; внутри же ее подбивали разноцветною дорогою тканью.
Академик Кондаков княжескую шапку (клобук) с меховым или золотым околышем, украшенным драгоценными камнями, не считает за чисто русскую или славянскую, а производит ее от шапки византийского деспота (οκοϋφα, οκιάδιον), которая вообще была распространена в ту эпоху в Западной Европе. То обстоятельство, что она удержалась на Руси, превратило ее в типичный русский убор.
На Руси этому виду княжеской шапки с X в. было придано значение короны, ценным образцом которой служит так называемая шапка Мономаха, возбудившая много споров относительно своего происхождения[394]. Н. П. Кондаков считает ее византийским изделием XI–XII вв., но добавляет, что вещь была исполнена в какой-то восточной малоазийской или сирийской мастерской, где византийское искусство уже соприкасалось с восточным.
Княжеский плащ — его покрой, богатая ткань, пурпурные оттенки, золотая кайма и горностаевый подбой — также является копией императорского византийского плаща (χλαμύς, χλανίς, χλανίδιον, πάγιον, σαγομαντίον), который в VIII–X вв. распространился в Европе и был усвоен, наряду с диадемой, как неотъемлемая принадлежность владыки. Он имел продолговатую или овальную (χλαμός) форму и застегивался на груди или на правом плече. В таком плаще на горностаях изображен Ярополк при своем венчании («Кодекс Гертруды»), его же можно различить на иконах св. Бориса (XI в.) и на князьях росписи Софийского собора в Киеве и Спасо-Нередицкой ц. в Новгороде. Этому плащу на Руси было присвоено славянское название — корзно, или византийское — πορφύρα, πάγιον.
Также византийского происхождения была длинная туника, надеваемая через голову, — так назыв. «дивитисий» διβητήοιον[395], который можно видеть на изображениях Ярополка, свв. Бориса и Глеба и др. Прототипом ему послужил древний греческий хитон, легкая ткань которого была заменена златотканой парчой. Дивитисий облегал стан, имел разрез до колен, стянутые рукава у запястий «наручами»[396], а около ворота шла широкая кайма. В торжественных случаях его первоначально дополняли «лором» (λώρος[397]), т. е. драгоценным широким поясом, который был обернут вокруг стана, шел по шее и перебрасывался через руку; позднее придавали еще оплечье, в виде широкого отложного воротника, который уже с X в. считался эмблемой императорского и княжеского достоинства[398].
На рукавах дивитисия нашивались роскошные налокотники, аналогичные «наручам», украшавшим запястья; их можно различить на кафтанах Ярополка и Бориса на миниатюре греческой псалтыри (хранящ. в библ. Св. Марка в Венеции), изображающей покорение болгар византийским императором Василием II Болгаробойцем. Одежда стягивалась в талии великолепным, украшенным драгоценными камнями поясом, который на фигуре кн. Ярополка поражает своей преувеличенной шириной. Обычно пояс завязывался так, что концы его ниспадали по бокам.
Княжеская обувь делалась из красного или пурпурного сафьяна и также была типичным признаком византийского царского наряда.
Первоначально этот цвет в Византии был присвоен нескольким высоким особам, но позднее, как свидетельствует Кодин, он стал привилегией императора, в то время как придворные чины носили различные цвета[399].
Таково было парадное облачение русских князей, и несомненно, что сербские и болгарские князья также носили одежды, которые были копией наряда византийского деспота и патриция, что можно проследить на фигуре царя Крума в «Хронике Ма-нассии», на изображении царя Иоанна Александра и болгарского царя с семьей в частной греческой рукописи[400].
Церемониальное одеяние русской княгини, согласно объяснению акад. Кондакова, воспроизводило костюм «опоясанной патрицианки» Византии. Кн. Ирина на миниатюре «Трирской псалтыри» (хранится в Cividale) одета в синюю далматику с широкими рукавами, стянутыми у запястья; поверх нее одет тяжелый, великолепный лор, украшенный драгоценными камнями, опоясывающий стан и перекинутый через левую руку; он был в Византии также знаком патрицианского достоинства[401]. На нем спереди различим плат—θωράκιον — в виде овального, суживающегося к низу щита. Торакион носили несколько ниже талии наискось наложенный поверх лора. На той же миниатюре княгиня имеет поверх далматики плащ, сколотый на груди круглой застежкой.
На голове виднеется синее увивало[402] и поверх него башеннообразная зубчатая корона (προπόλωμα) с белым покрывалом, опущенным назад[403]. Эта «прополома», вместе с лором и торакием, составляла принадлежность парадной одежды византийской патрицианки. Красная точка на лбу Ирины обозначает драгоценный камень в очелье диадемы, которая иногда покрывалась увивалом[404].
У западных славян княжеское облачение менее связано с византийской модой, чем то было у их восточных и южных собратий; это подтверждается и преданием, что уже кн. Само одевался по-славянски. В конце языческого периода, конечно, и запад- князья употребляли дорогие чужеземный ткани, чаще византийского и восточного происхождения, и в их пределы стали проникать византийские образцы, а у франков со времен Карла Лысого (876 г.) начала преобладать византийская мода.
Вообще, на древних миниатюрах и фресках Запада не встречается одежд, аналогичных и бывших в ходу на Востоке и в Византии; все они короче и легче — место тяжелых, чрезмерно длинных далматик и дивитисиев заступает короткая туника, а некоторые части костюма и вовсе отсутствуют, как напр., сапоги или лор.
«Вольфенбюттельский кодекс», самый достоверный в передаче одежд, реалистически изображает князей в уборе, который был распространен по всей Средней Европе (штаны, короткая туника и плащ) и приближался к народному костюму; в таких же одеждах ходила и знать. На выходном листе этой рукописи передано торжество венчания; однако одеяние св. Вацлава во многом отличается от церемониального облачения кн. Ярополка, изображенного в аналогично знаменательном моменте его жизни. Это различие может быть усмотрено и на других изображениях (св. Вацлав в «Вишеградском кодексе», Мечислав II в «Ordo Romanonim» и Перемысл на фресках в капелле в Знойме).
Вообще можно установить, что западнославянские князья в конце языческого и в начале христианского периода придерживались распространенной по Средней Европе моды, причем в основе ее лежали античные формы. Одежды изготовлялись, сообразно этой моде, из легкого материала, а покрой их не препятствовал движениям, чем они и разнились от современных им тяжелых, сшитых из плотной ткани византийских церемониальных облачений.
Суммируя воедино сведения, имеющиеся о славянском одеянии, можно заключить, что к концу языческого периода оно было весьма разнообразно и до известной степени обще с платьем других народов, так как на него оказала сильное воздействие среднеевропейская мода, в свою очередь создавшаяся благодаря римско-византийским влияниям, а в восточных славянских землях ко всему этому присоединились образцы, заимствованные с Востока, причем это прежде всего относится к состоятельным классам и людям, имевшим сношения с чужими странами. Простой же народ, живший в деревнях, удаленный от городов, и еще более лишенный возможности войти в соприкосновение с иноземной культурой, довольствовался своим исконным одеянием и продолжал